Черная дыра, или Страна, которая выбрала Януковича - Татьяна Петрова

Заходит новый украинец во дворец к английской королеве, оглядывается по сторонам и говорит: «Бедненько, но чистенько».

В нашей стране стало престижным строить дом не меньше, чем на 500–600 кв.м.

Каждый «уважающий» себя украинец мечтал именно о таком доме. Стоимость такого строительства по украинским ценам составляла от 500 тыс. долларов. Строили дома для себя и на продажу. И продавали такие дома запросто, при помощи обыкновенных объявлений. Совершенно нормальным было увидеть по телевизору объявления о продаже дома в полмиллиона или миллион долларов, как будто речь шла о велосипеде или котенке. В нищей стране, где средняя зарплата никогда не превышала 350 дол, успешно продавались дома по 500 тыс. дол. и более. Их покупали. Покупали, в основном, чиновники или представители криминальных структур, что у нас, в принципе, одно и то же. Покупали за наличные в одночасье. Просто предпринимателю, который зарабатывал своим трудом, это было не под силу, чем бы он ни занимался.

Таким образом, жить в собственном доме стало для каждого из нас делом чести.

Поэтому те, у кого не было собственных сотен тысяч долларов, начали закладывать свои квартиры и брать кредиты под невиданные проценты от 9- 12 % годовых, причем, в валюте, т. к. в гривнах проценты были еще выше. В 2007 г. в мире наступил кризис, а в нашей стране — коллапс.

Сегодня около Одессы стоят кладбища брошенных недостроенных домов, которые невозможно достроить, а также достроенных, которые невозможно содержать. Люди пытаются их продать, но дураков становиться все меньше, а может быть, просто у дураков уже нет таких денег.

Еще одна особенность нашего менталитета — это всенародная народная любовь к брендам. Для моего соотечественника не существуют торговые марки, кроме брендовых. Это касается не только автомобилей, о которых мы уже говорили, но и любых других товаров и услуг. Если телевизор, то это должен «SONY», и, не смотря на то, что такой же по качеству телевизор «LG», стоит на 40 % дешевле, украинец купит его только от безысходности. Если соковыжималка, то «KENWOOD», а не какой-нибудь «САТУРН».

Если духи, то «GUCCI» или «LANCOME», не иначе. Эти психокомплексы использовались еще в советские времена нашими подпольными бизнесменами, которые выпускали у себя в подполье джинсы фирмы «LEE» и «WRANGLER», ланкомовскую тушь, кофточки от Версачи, духи от «GUCCI» и т. д. В те времена все бренды производились на Малой Арнаутской, назывались «фирма» и сбывались на одесском толчке по сумасшедшим ценам. Так называемые, «фирменные» кофточки стоили полторы зарплаты учителя, инженера или врача, джинсы — две или три зарплаты, в зависимости от «фирмы», духи — одну. Для справки, зарплата учителя, врача или инженера равнялась ста двадцати советским рублям.

Сегодня, когда этих брендовё вокруг нас море, мы хотим иметь больше, чем у другого, дороже, чем у другого. Это позволяет нам чувствовать себя «крутыми». Сегодня нас не интересует, насколько человек честный, профессиональный, добрый, интересный, трудолюбивый, достойный, нас интересует, насколько он «крутой». И мы уважаем его за это. Сегодня мы сами не стремимся быть честными, профессиональными, интересными, добрыми, трудолюбивыми, достойными, мы стремимся стать «круче», «круче», чем другие. И уважаем себя за это.

Чтобы удовлетворить наши потребности в брендах, у нас появились бутики. Толком мы не знаем, что это такое, но уверены, что это «круто», а потому, стараемся, хоть что-нибудь в них приобрести. Цены там космические. И когда спрашиваешь у продавца, почему кофточка или туфли стоят триста, атои пятьсот евро, то она отвечает: «Это же Италия, посмотрите на фирму». И невдомек ей, что в самой Италии цены совсем другие.

Украинцы, закаленные ценами равными их зарплатам, и глазом не моргнут, услышав, что за «крутую» вещь нужно отдать все, что они заработали за месяц, атои два.

Наверное, во всем мире для человека играют роль ярлыки. Но для украинцев ярлыки — это что-то большее, это необходимое условие для того чтобы уважать себя и считать себя достойным уважения. Ярлыки — это оценка, чего ты стоишь. К ярлыкам также относится количество денег, которое у тебя есть, и не важно, как ты их заработал. Все мы, украинцы, все еще хотим иметь золото, бриллианты, натуральные дорогие шубы, дорогие автомобили, бытовую технику и одежду брендовых марок. Так, как нам кажется, мы можем приобщиться к Европе и почувствовать себя «крутыми». Недавно у нас появился свой собственный украинский бренд под названием ЕВРО. Теперь у нас есть евроокна, евродвери, евромех в женских сапожках, евроремонт и, даже, евросекондхэнд. Если у тебя есть это «ЕВРО», то ты настоящий «крутой». А быть «крутым» мечта каждого украинца. Жаль только, что у нас нет евроума, евросовести и евротрудолюбия.

Дети тех, кто был ничем, выросшие при советском тотальном дефиците, сегодня видят смысл своей жизни в деньгах. Желание комфорта приобрело у нас извращенный характер — не вещи для нас, а мы для вещей. Мы предпочли бы потерять руку, чем поцарапать свой автомобиль. Приглашая гостей, мы требуем снять обувь, чтобы они не запачкали и не испортили наш пол.

Вспоминается интересный случай, когда меня пригласили к моему старому знакомому, бывшему работнику ОБХСС, который вовремя уволился, но успел построить трехуровневый дом на Французском бульваре. Нас пригласили как бы на новоселье, и гости были соответственно одеты. Гостей встречали в зимнем саду и… там нам предложили снять свою обувь и надеть тапочки с зайчиками. Представляете, как чувствует себя женщина в нарядном костюме и в тапочках с зайчиками. Тем ни менее, все надели «сменную обувь», как в школе. Вот уже и собственный дорогой дом есть, а сознание как было, так и осталось прежним — сознанием бедняка.

Наверное, это сознание и есть причина таких парадоксов. Почему мы, имея доходы в десять раз меньшие, чем в Европе, стремимся к дорогим машинам, к огромным домам, ко всему самому, самому, чего не имеет средний европеец? Почему мы «из кожи вон лезим», чтобы все это получить? Почему, если мы этого не имеем, то считаем себя неудачниками?

2.3 Разруха в наших головах

1. Чиновник всегда прав, ему все позволено, закон на его стороне. Его надо бояться и задабривать, а то он может мне навредить.

Мне нужно было поменять заграничный паспорт. В Одессе за эту операцию требовали 700 грн. На самом деле его стоимость в Украине на тот момент составляла около 350 грн. Когда до меня дошла очередь в ОВИРе, я отказалась платить больше, чем положено. Со мной не спорили, а просто забрали две квитанции. В результате, я оплатила 350грн. Мой разговор слышали все стоящие в очереди, но никто из них не последовал моему примеру и продолжали платить по 700грн. Я поинтересовалась, почему они готовы заплатить в два раза больше, чем полагается. Оказалось, люди боялись, что если они откажутся платить чиновникам столько, сколько с них требуют, то те им могут отказать в выдачи паспорта. «

С ними (сотрудниками ОВИРа) лучше не связываться. Себе дороже», — говорили они.

У нас животный страх перед чиновниками. Мы боимся попасть в немилость к чиновнику, боимся, что, если будем возмущаться, то он может нам навредить. Как навредить? Найти причину и не выдать паспорт. Мы верим, что те все могут и боимся их.

2. Ко всему нужно привыкать и терпеть.

Недавно по телевидению в новостях показывали репортаж, который касался очередного повышения цен на бензин. При сегодняшней стоимости бензина нашей средней зарплаты не хватает «прокормить» даже машину в течение месяца, не говоря уже о семье.

Журналист спрашивает молодого человека:

«Что вы думаете по поводу очередного повышения цен на бензин?»

«Ну что», — отвечает молодой человек, «Когда подняли до 10грн. было вначале трудно, но потом привыкли, привыкнем и теперь. Раз надо, значит надо, потерпим».

Вот так, не нужно ничего менять, нужно привыкать и терпеть. Все, как в коммунистические времена. Но тогда мы ничего не видели и не знали, как мы плохо живем, а сегодня знаем, есть с кем сравнивать. Но мы не изменились: веревки с собой приносить или профсоюз выдаст?

3. Против начальства идти нельзя, а то будет хуже.

В 90-е годы в нашей стране не выплачивали зарплаты. Я в то время работала в школе. Мы, учителя, не получали зарплату в течение восьми месяцев, но продолжали работать. Затем поступило распоряжение управления образования нашего города работать и по субботам, т. к. зимой школу закроют, чтобы сэкономить на отоплении. Причем, никого не спрашивали, просто приказали. Это уже было слишком, мало того, что не платят, а тут еще и одного выходного дня лишают. Тогда мы решили устроить забастовку. Так как я была профоргом, то мне и пришлось этим заниматься. Я отнеслась к порученному мне делу серьезно, и вскоре все необходимые формальности были соблюдены, и наша школа могла совершенно законно начать бастовать. Но не тут-то было. Узнав об этом, к нам в школу срочно приехала заведующая управлением образования нашего района, собрала всех учителей и поговорила «по душам». В результате чего, наш коллектив отказался от проведения забастовки. Но самое интересное другое, все учителя дружно написали заявления с просьбой разрешить им работать по субботам. Эти заявления нужны были для того, чтобы районное начальство не обвинили в том, что оно нарушает закон, заставляя работать в субботу. Получилось, что учителя сами попросили, и те просто разрешили, пошли, так сказать, навстречу коллективу. Так и продолжали наши учителя работать без денег, да еще и по субботам.