Я проснулась в Риме - Елена Николаевна Ронина

только эспрессо.

– Брава!

– Да, и я знаю, что женщине нужно говорить «брава», а мужчине – «браво».

– О! Еще раз брава! – При этом Марко слегка привстал и сделал кивок. Мол, какая же она молодец. – Да! Я понял! Вы похожи на Монику Витти. Вы слышали, кто это?

– Актриса кино?

– Си. Да. – И мужчина сделал знак рукой, мол, продолжайте.

– Вроде бы в фильмах Антониони снималась… – прощупала почву Юля.

– Меравильозо. Превосходно. Да! Софи Лорен все же вся на виду. А Витти, она такая закрытая, неразгаданная, молчаливая. Вот как ты.

Чего же это я молчаливая. Ты же мне просто слова вставить не даешь.

– Да, это эффект двух лиц. Как у Софи Лорен, Марлона Брандо. Люди их привыкали воспринимать как одного героя, и вдруг раз, и режиссер их открывает совершенно по-другому. Хоп! – И Марко сделал красивый жест рукой, как Буратино, ладонью об ладонь на вытянутых руках. Юля хотела было вставить что-то про Пиноккио, но постеснялась. Она решила все же приступить к делу.

– Ну так, значит, меня зовут Юля, и я пришла вас пригласить на нашу новогоднюю вечернику. Я работаю в компании «Армаз», занимаюсь логистикой. А еще отвечаю за культурную жизнь коллектива. Я не быстро говорю?

– Нет, нет! Все в порядке. Вы говорите не быстро, четко и очень по-русски. Знаете, тут иногда такие гости приходят, я вообще их мало понимаю. Через слово. А бывает, все слова понимаю, а про что говорят – нет! И я им говорю! Переведите. С русского на русский. – И Марко опять расхохотался. – Так, я не очень понял. Вы хотите заказать банкет? Си?

Марко говорил с невероятно мягким и красивым акцентом. Практически не путаясь в падежах, разве что минуя мягкие знаки или путая мягкие знаки с твердыми.

– Ноу! Немного не так. Наш шеф. Да, у нас тоже есть шеф, он очень хороший человек и любит сотрудников.

– Он твой парень?

– Ой, что вы! У него жена есть, причем вторая. И, может, ему наша секретарша еще нравится. Я просто его палочка-выручалочка. Ой! – Юля вдруг поняла, что теперь и она вынуждена переводить с русского на русский. – Помогаю ему во всех сложных моментах. Ну он – хороший шеф, я – хороший сотрудник. Вот. И он хочет сделать праздник в офисе. Но не просто пить и есть. – Лицо у повара при этом немного вытянулось. – А придумать что-то интересное. И вот я предложила сделать итальянскую вечеринку. С итальянским колоритом. Понимаете, я сама люблю Италию. Рим. Итальянцев. Итальянские фильмы. И вот я подумала, вдруг вы придете к нам и расскажете про Италию. Ой, я очень наглая да? Я, конечно, понимаю, что вам это не очень надо. Но наши сотрудники потом придут в ваш ресторан. Вот увидите. Скоро у Юрия Анатольевича юбилей. Это наш директор. Я уверена, он его отпразднует здесь, в вашей «Римской романтике».

– Романтика Рима.

– Да, да! Конечно. Я немного спутала.

– То есть я должен буду петь?

– А вы поете?

– А видели повара, который не поет? Итальянского повара, который не поет?

Юля, как завороженная, смотрела на Марко.

Мужчина легко поднялся со стула.

– Я приду. – Марко достал из нагрудного кармана маленькую записную книжечку, перетянутую яркой резинкой, и долго вглядывался в календарь на первой странице. Еще полистал страницы. – Тринадцатое декабря. Это понедельник. Единственный день, когда смогу к вам прийти. На самом деле я очень-очень занят. Особенно в декабре. Понедельник – это мой выходной. Остальные дни я все время работаю. Я же здесь не просто потому, что мне нравится Москва. Я здесь работаю за деньги.

Юля открыла было рот, чтобы как-то оправдаться, но Марко поднял руку, показывая знаком, что он еще не все сказал.

– Мне очень нравится ваша идея. Мне хочется поговорить про Италию. Я здесь три года, и никто меня ни разу не спросил про страну. Почему приехал – да. И я отвечаю одним словом: «Деньги». И больше вопросов нет. А вам интересна моя родина, Рим, и поэтому я с удовольствием приду. Давайте мы еще поговорим по телефону, я должен идти. А вот и ваши конфеты. Надеюсь, что они вам понравятся.

Повар в поклоне протянул руку, Юля осторожно вложила в нее свою мягкую ладошку, и перед тем, как ее поцеловать, он сказал:

– О! А руки как у Джульетты Мазины! Да! Очень маленькие. Как у маленькой женщины. Но сама – точная Моника Витти. Сначала подумал, Софи Лорен. Кстати, у нее есть квартира в Риме. Приезжайте в Рим. Bienvenuti a Roma, lacittaeterna. Приезжайте в Рим. В Вечный город. Я покажу вам свой Рим. И мы с вами пойдем в оперу. В Риме прекрасная опера. Чао кара. А допо! Пока, дорогая! До скорого!

И Марко легкой и быстрой походкой удалился, не оборачиваясь. Юля смотрела на широкую спину, белый колпак. Она ведь его даже толком и не рассмотрела. Метеор. Настоящий итальянец. Вот это да!

Юля ехала в метро и переваривала встречу с итальянским поваром. Господи, что ее вдруг понесло? К чему она про шефа рассказала? Про жен, про секретаршу? Да еще громко так. Небось кричала на весь ресторан. Стыд какой! Но как же ей понравился Марко. Про свои дурацкие рассказки Юля быстро забыла, и осталось невероятно теплое чувство. Что-то в ее жизни произошло очень хорошее.

Придя домой, она все же полистала старые справочники кино. Когда-то она их собирала. Монику Витти называли натурщицей в палитре Антониони. Она не играла, а скорее была просто ярким дополнением, еще одним и окончательным мазком. Она была его музой, его медиумом. Какое счастье, наверное, быть музой гения. Или, наоборот, несчастье? Она потом скажет, как это сложно, играть роли, где не нужно говорить. Юля рассматривала фотографии этой яркой и красивой женщины. Настоящей итальянки, которая умела разговаривать глазами, позой. Ее высказывания тоже были какими-то молчаливыми, лишенными многословия, но точными и ясными: «Может быть, лучше не знать друг друга, чтобы любить. Может быть, лучше не любить друг друга».

Юлия не спала всю ночь, она все думала про Монику Витти, про ее многозначительные молчания, про двуликость, и понимала, что Марко подарил ей ее второе «Я».

Адреса Рима

= 13 =

Марко Росси родился двадцать пятого августа 1960 года. Его ждали особенно. У пары Росси долгое время не было детей. И свекровь уже недовольно посматривала на Анну и выговаривала своему сыну Бруно:

– А я говорила! Нужно