Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II - Борис Галенин

Именно покаяние является практическим инструментом изменения нашего прошлого, настоящего и будущего, вызывает неотвратимые и необратимые изменения в мире духовном и материальном. 

Незамеченная Цусима

Длящаяся же трагедия Цусимы заключается в том, что считавшие себя православными люди, попав в недолжную ситуацию, в массе своей вместо покаяния упорно прибегали к самооправданию, что вызвало такой разброс в мнениях очевидцев о Цусимском бое. Препятствовало восстановить правду о нем. Причем эта сторона цусимской катастрофы осталась практически никем не замеченной. Так сказать незамеченная Цусима. Тем оказалась и страшна.

Были, конечно, и такие люди, как бывший командир «Апраксина» — справедливо судимый и разжалованный капитан 1-го ранга Николай Григорьевич Лишин, пошедший с начала Великой войны на фронт рядовым стрелком. Уже в 1916 году Государь на фронте увидел в строю одного из полков пожилого солдата с четырьмя Георгиевскими крестами. Когда он спросил у командира полка, кто это, тот, слегка смущаясь, ответил ему. Николай Александрович подошел к солдату, посмотрел ему в глаза незабываемым взором своих лучистых глаз и, пожав руку, сказал ему: «Поздравляю Вас, капитан 1-го ранга Лишин».

О дальнейшей судьбе этого достойного человека знаю лишь то, что умер каперанг Лишин в 1923 году в Сербии, а сын его Н.Н. Лишин, тоже морской офицер, служил в морских частях Добровольческой армии. Оставил, кстати, в своих записках свидетельства о предательской деятельности английских союзничков на Каспии. К несчастью России, таких, как каперанг Лишин, было мало.

Остальные самооправдывались. И эта всеобщая нераскаянность способствовала погублению России в революцию куда больше, чем гибель 2-й эскадры. Некоторые из представителей второй и третьей «референтных» групп продолжали самооправдание даже в эмиграции, консервируя тем самым прошлое в выгодном для врагов России виде и позволяя им тем самым обделывать свои делишки в настоящем.

5.6. К источникам и истокам

В данной работе в описании похода и боя будет превалировать слово «верных», сохраненное в их свидетельствах. Остальных мы уже наслушались. Но представим прежде две замечательные книги, посвященные Цусимскому бою, написанные и изданные за рубежом и совершенно не известные у нас.

Балтийским морякам…

Первая из них — «Цусима» немецкого писателя Франка Тисса, написанная в 1936 году. В английском переводе 1937 года имеющая подзаголовок «The Voyage of Forgotten Men», что означает «Поход забытых людей» или «Поход обреченных»{31}.[34] Книга посвящена «всем балтийским морякам, погибшим в Цусиме».

Правнук адмирала Рожественского Зиновий Дмитриевич Спечинский в своем интервью газете «Известия» подчеркнул, что Тисе «очень объективно разбирает причины поражения, пишет о наших моряках с большой симпатией, восхищается их мужеством, такое чувство, что накануне Второй мировой намекал соотечественникам: “Не связывайтесь с Россией!” Мама, когда была в Германии, пыталась через издательство найти Тисса, поблагодарить»{32}.

В отличие от большинства отечественных авторов Франк Тисе считает адмирала Рожественского гением. По его словам, одаренность Рожественского настолько превышала таковую у его коллег, что Адмирал тогда просто не мог быть понят и оценен. Не понят и не оценен Адмирал по сей день. 

От Русского Императорского Флота

Вторая книга — это документальное повествование «Цусимский бой» Георгия Борисовича Александровского, вышедшее в Нью-Йорке к 50-летию Цусимского боя{33}. Автор — в прошлом подпоручик по Адмиралтейству производства времен Гражданской войны, внук создателя русской торпеды и первой подводной лодки Ивана Федоровича Александровского (1817-1894). Г.Б. Александровский был знаком со многими участниками Цусимского боя, чьи воспоминания, записанные в эмиграции или рассказанные автору и малоизвестные в России, включены в книгу. Монументальным трудом называет Александровский неоднократно цитируемую им «Цусиму» Франка Тисса, с горьким сожалением отмечая, что за минувшие 50 лет только немецкий писатель смог достойно оценить величие подвига адмирала Рожественского и его эскадры.

Текст «Цусимского боя» обсуждался в Морском Собрании офицеров Русского Императорского Флота[35] в Париже, где автором был в 1950 году прочитан доклад под названием «Две Цусимы». В этом смысле «Цусимский бой» Александровского можно считать своего рода духовным завещанием Русского Императорского Флота потомкам, отдающим долг славному прошлому Русской державы и роли Самодержавия в ее жизни, как и в жизни других стран. Последним словом Русского Императорского Флота о сражении в Корейском проливе, очищенным от сиюминутных эмоций и политической конъюнктуры.

Александровский также проецирует Цусиму, особенно сдачу Небогатова, на гибель Императорской России в феврале 1917 года. Интересна также подмеченная им параллель между двумя морскими Цусимами: собственно Цусимой мая 1905 года и Цусимой японского Императорского флота в заливе Лейте в октябре 1944 года, когда перестала существовать военно-морская мощь Японии.

В качестве резюме затянувшегося введения о выборе критерия отбора материалов о Цусимском бое приведем слова из предисловия Александровского к его книге, посвященные упомянутой не раз «Цусиме» Новикова-Прибоя и дающие однозначную оценку от лица Русского Императорского Флота как этому роману, так и иным цусимным произведениям в прибойном духе:

«…Имеется подробное изложение Цусимского боя, сделанное бывшим подпольным революционером и матросом Новиковым-Прибоем, участвовавшим в сражении в качестве санитара, находясь во внутренних помещениях броненосца “Орел”. Сам бой прошел вне поля его зрения, но советское правительство дало ему возможность познакомиться с архивными материалами и лично опросить многих участников сражения, проживающих в СССР. Несколько опытных морских офицеров были призваны оказать ему помощь своими советами.

Новиковым был собран богатейший материал, но что он с ним сделал? В первом издании его книги почти не было положительных отзывов о своих офицерах. Даже советские критики ужаснулись, и в газете “Красный Флот” роман был подвергнут жестокой критике, требовавшей переработки книги и введения в нее, кроме благоприятных отзывов о матросах, еще положительных характеристик морских офицеров, участвовавших в сражении.

Во втором издании этот недостаток был частично устранен, но по партийному приказу была сохранена вся собранная и выдуманная Новиковым грязь по отношению к адмиралу Рожественскому, моральный облик которого должен служить дискредитации старого режима в глазах советских читателей. Героические поступки части других достойных офицеров почему-то высмеяли. Наверное, и эти недостатки будут частично исправлены при последующих изданиях.

Но нельзя исправить дух книги, наполненной пораженчеством по отношению к своей Родине, когда она управлялась исторической Русской Властью, психологией обывательской трусости и физиологической ненавистью полуинтеллигента ко всему, что напоминает ему о его душевной неполноценности»[36].

За протекшие полстолетия слова эти приобрели особую актуальность.

Что ж. Сдавшихся, изменивших и «легших на крыло» мы уже слышали.

Настала пора не только за рубежом, но и в России, ясно и определенно обозначить точку зрения «верных» на подвиг адмирала Рожественского и его эскадры. И через это выявить то, что тщательно скрывается и замалчивается более 100 лет.

Именно это ставит своей целью и считает своим долгом перед 2-й эскадрой и ее героями автор.

Вперед, читатель. Курс норд-ост 23°!

Часть вторая.

ВТОРАЯ ЭСКАДРА И ЕЕ АДМИРАЛ. ПЕРВЫЕ ТАЙНЫ

1. Кадры решают все

1.1. Войны тайные и явные

Прежде чем начать рассказ о судьбе 2-й эскадры флота Тихого океана и ее Адмирала вновь повторим, что Цусимский бой — знаковый, но все же эпизод войны Японии с Россией. Так же как сама эта война — эпизод непрекращаемой поныне войны мирового тайновластия против России, являющейся по преимуществу войной скрытой, криптовойной.

История России, в том числе и современная, ясно показывает, что для нас война тайная, политическая, война идеологическая была всегда во сто крат опаснее войны явной. Обычная война, даже проигранная полностью, если она не сопровождалась покушением на саму душу русского народа, на народную идеологию была для Руси-России практически безвредна, а иногда давала новый импульс жизни народного духа, которым со времен Владимира Святого было православие.