Твоя смерть тебя спасет - Лена Валевская

это вслух уже не успевала. Жуткая раскаленная сковорода пронеслась мимо уха, обдав жаром самой преисподней и послужив шикарным мотивационным пинком.

Танцевать, говорите? Да не вопрос!

Танцевать на людях я страшилась не меньше, чем петь. Но чего только не сделаешь, когда твоя смерть пляшет рядом с тобой и с тебя того же требует! К тому же, нет тут людей, некого стесняться.

В голове сама собой заиграла мелодия, зазвучали слова. Песня, под которую так веселилась на празднике Ивана Купалы, на берегу небольшой деревенской речушки. Как же давно это было? Кажется, вечность прошла. Хотя провела я в этой сказке все-то две ночи.

Ноги задвигались под одной только мне слышимый ритм. Руки порхали бабочками. А ведь я и в самом деле могу так кружиться бесконечно!

Только бы не споткнуться, увлекшись, о коня и Кощея.

— Всё, Марья! Остановись! — донесся до меня будто бы далекий голос вороного.

Что? Почему? Если я остановлюсь, Полуденница применит свою огромную сковороду!

— Полуденница исчезла! — взывал ко мне конь. — Ее время ушло, она больше не опасна!

Замедляя танец, я недоверчиво осмотрелась. Духа полей и в самом деле не было. Ушла? Точно?

— Ее время — пара часов в середине дня, — пояснил конь с такой счастливой мордой, будто самолично прогнал полуденную женщину. — Тут главное было продержаться это время. Не любит она тех, кто работает в поле и просто на нем находится в эти часы. И убивает всех, кто ослушался этого запрета. Или не ответил на ее вопросы. Потому и надо было всего-то тянуть это время, дождаться, когда солнце уйдет из зенита, а Полуденница исчезнет сама.

— Она бы и вправду сделала меня такой же, как сама? — успокаивая дыхание после долгого танца, спросила я. — Духом полей?

Сердце билось, как сумасшедшее, во рту чувствовался соленый привкус крови. Сколько я танцевала? Солнце сдвинулось значительно, и жара заметно начала спадать.

— Сделала бы, — серьезно отозвался конь и опустил голову на передние ноги. — Но теперь нам ничего ее бояться. Ты переплясала ее, Марья.

Я без сил опустилась рядом с ним, искоса поглядывая на бесчувственного Кощея. Долго он еще пробудет без сознания? Сколько еще ждать? Может, имеет смысл оставить его на Дарёна, а самой сходить за помощью в деревню? Которая наверняка есть где-то поблизости, раз уж имеется засеянное людьми поле. А приведет меня в селение тропинка, она тоже должна быть.

— Интересно, а какой ответ ждала от меня Полуденница? — задумчиво проговорила я, подтянув ноги к подбородку и обхватив колени руками. — Какой у тех загадок ответ?

Конь помолчал. Зыркнул на распростертого Кощея и сказал:

— Ответ на загадки — его имя. И ты, Марья, его знаешь.

Глава восьмая. Серебряное колечко

Опять они за свое!

Что хозяин его твердит одно и то же, мол, ты, Марья, и сама должна всё знать. Теперь и конь туда же. Загадал другую загадку вместо ответа на первые. Откуда ж мне знать имя Кощея? Настоящая Моревна, может и знает. Но точно не я.

Да и надоело мне объяснять, что я совсем другой человек. А сейчас и вовсе сил не осталось, после танца с Полуденницей чувствовала себя разбитой, будто в центрифуге прокрученной. И неумолимо тянуло в сон. Умом понимала, что спать на жаре и в неизвестном месте, где, кроме полевого духа, может обитать кто угодно, нельзя, но усталость взяла свое.

— А где моя награда?.. — только и сумела вяло произнести я и услышать ответ смеющегося Дарёна.

— Радуйся, что жива осталась. Жизнь — вот твоя награда. Может, тебе еще и сокровища подавай, как говорится в поверье о Полуденнице среди вас, людей?

А дальше мозг отключился. И провалилась я в тяжелый, душный и муторный сон.

— Это она? — послышались голоса, девичьи, звонкие, но словно тонущие в каком-то акустическом тумане.

— Она! Его благословением отмечена, видишь?

Первый голос был совсем юным, слегка наивным и чрезмерно жизнерадостным. Второй принадлежал девушке постарше и посерьезнее.

— Значит, быть ей нашей сестрицей? — звенел голосок юной.

Вот еще, тяжело заворочались сонные мысли в голове. Дожилась. Какая-то очередная местная нечисть уже в сёстры записывает. Вон и Полуденница чуть своей не сделала, таким же духом полей. Не дождетесь. Я еще поживу человеком.

Самих говоривших я не видела. Только сплошную сизую пелену и какое-то золотистое сияние в ее глубине.

— А это уже ей решать, от нее зависит… — прошелестел спокойный голос второй невидимой девицы.

Голоса звучали всё глуше и глуше, пока и вовсе не исчезли, а сон навалился на меня беспросветной тьмой.

И из этой тьмы глядели в самую душу ледяные черные глаза…

Реальность вернулась внезапно, вырывая меня из сна шелестящим разговором неподалеку.

— Не думал, что она сможет, но у нее получилось! — шептал кому-то конь Дарён. — Жара стояла такая, что задержалась Полуденница, не час и не два, а куда больше мучила она Марью, всё не уходила! А Марья-то какова! Без продыху, без остановки! Плясала и плясала, будто и сама Полуденницей сделалась!

— Надо бы ошейник магический проверить, — проговорил на это угрюмый голос Кощея. — Ослаб он, что ли, и сила ее чародейская наружу вырывается…

Вот негодяй! Нет бы порадоваться, что победила я злого духа, так он еще большей подозрительностью ко мне проникся. А ведь выходит, очнулся колдун, очухался. И вправду, неубиваемый.

— Сила была, — не стал спорить Дарён. — Но не чародейская. Надежен твой ошейник, накрепко запер силу Моревны, не чуял я ее ни капельки. То была иная сила, но вот какая…

Спасибо, конь, хоть ты не ставишь мне в вину сломанный запор. Но о какой иной силе он говорит? Вспомнился привидевшийся бред. Там речь шла о чьем-то благословении. Хоть и понимаю, это лишь глупый сон, рожденный страхами и пережитыми волнениями, но как было бы прекрасно обзавестись поддержкой и получить хоть какую-то помощь! Неважно, от кого.

— Хватит, Марья, вставай, — повысил вдруг голос Кощей. — Знаю, что проснулась, не притворяйся. Скоро за нами придут.

Эх, а я только навострилась подслушать, о чем станут говорить эти двое, пока думают, что их не слышу. И вот как догадался? Ведь лежу, не шелохнусь. Пришлось открывать глаза и подниматься.

Коню явно сделалось лучше. Он стоял на своих четырех ногах, уткнувшись мордой в ладонь Кощея. Колдун же ласково водил по шее вороного другой рукой, пальцами перебирая длинные спутанные пряди гривы. Он искоса посмотрел на меня и спросил:

— Почему не сбежала?

Я промолчала, отвела взгляд. Это с конем да Полуденницей получалось болтать легко и