Тень Эсмеральды - Наталия Орбенина

Услышав разговор в комнате, Сергей понял, что спасенная девушка очнулась, и осторожно вошел.

– Розалия! – прерывающимся голосом проговорил молодой человек. – Какое счастье, что вы живы!

И он с чувством схватил её безжизненную руку и поцеловал. Она слабо шевельнула пальцами в ответ.

– Сергей Вацлавович, вы мой спаситель! Век буду за вас Господа молить. Но где же Анатолий, разве вы не видели его?

Сергей с тяжелым вздохом замотал головой и рассказал девушке обстоятельства её чудесного спасения.

– Я думаю, что он не упал в воду, иначе я бы и его увидел. Впрочем, было совсем темно. К сожалению, теперь уже прошло много времени. Если он тоже упал, так точно уже погиб. Сейчас рассветет, и я поеду к Боровицким, все выясню. А вам надо поспать.

– Да и тебе бы не мешало, – заметила мать, глядя на осунувшееся лицо сына.

– После, маменька, после, – Сережа улыбнулся и нежно погладил мать по плечу. – Оставляю на вас нашу бесценную больную, да поспешу обратно к Боровицким.

Уже у двери он не удержался и обернулся еще раз посмотреть в лицо Розалии. Оно было бледным и искаженным от внутреннего страдания.

– Ну, брат! Ты просто герой! Настоящий герой! – Анатолий не мог прийти в себя от рассказа друга и все заставлял его повторять подробности, тряс за руки и хлопал по плечу.

Сережа, уставший от переживания ночи, несказанно обрадовался, когда узнал, что товарищ его жив. Пусть лоб его горит, пусть ободрана рука и в кровь исцарапано лицо. Но все оказались живы! Какое счастье!

Анатолий же, услышав, что гувернантка спаслась, прикрыл лицо руками и долго сидел так, не шевелясь. Сережа даже опешил, ему вдруг в какой-то миг показалось, что тот и не рад такому исходу. Но в следующую секунду Боровицкий принялся кричать, жать Сергею руку и всячески выражать бурную радость. Супруги Боровицкие без конца то входили в комнату сына, то выходили, то приносили питье больному, то горячего чаю с печеньем для юного героя. Присаживались рядом у постели, вздыхали, всплескивали руками и снова выбегали вон.

– Одного я только не пойму, сынок, – зайдя в очередной раз, пробубнил Ефрем Нестерович. – И как это вас вдвоем занесло на водопад, ночью, да в темноте?

– Вы же сами, папенька, меня послали поговорить с Розалией Марковной. Я и пошел, да только нашел её не в своей комнате, а у реки. Бог весть, чего её туда понесло, может, подышать перед сном? – неловко соврал Анатолий.

Полковник внимательно посмотрел на сына, и по всему было видно, что эта наскоро слепленная ложь его не устраивает. Полина Карповна, в очередной раз оказавшись в комнате сына, от последних слов мужа вся встрепенулась и накинулась на него:

– Ты так его спрашиваешь, что как будто подозреваешь в чем-то. Неужто наш сын толкнул Розалию с берега? Там немудрено поскользнуться, я всегда об этом говорила!

Когда за старшими Боровицкими закрылась дверь, Сережа осторожно спросил:

– Мне кажется, что твой отец тебя действительно подозревает, боюсь, ваша тайна скоро выйдет наружу.

– Да, дело дрянь. Ты поэтому скажи Розалии, чтобы она немного побыла у вас, чуть-чуть, самую малость. Пройдет эта гроза, все утихнет и само собой разрешится.

– Как! – ахнул Сергей. – Разве ты теперь не поедешь за ней?

– Прости, я понимаю, что в твоих глазах это выглядит неблагородно, но так будет лучше всего. Я же знаю тебя. Ты сможешь найти нужные слова и объяснить Розалии, что ей лучше пока переждать у вас. Я напишу ей! К тому же, ты видишь, я сам нездоров. День, два, и все образуется, и я примчусь за ней. Сережа, друг, я знаю, на тебя можно положиться. Ну, не хмурься, не хмурься!

Сережа покидал Анатолия со смешанным чувством. Радость уступила место непонятному беспокойству. Он заметил в глазах кузена что-то, чему не мог пока найти объяснения. Что-то промелькнуло непонятное, тревожное, пугающее. Как можно было не бежать к любимой женщине, узнав о её спасении?

– Вы уже покидаете нас, милый Сережа? – Полина Карповна с нежностью погладила юношу по руке. – Передайте поклон вашей матери и нашу благодарность за великую помощь.

Я нынче сама заеду к вам. Вот только закончу свои дела. Много хлопот, Сереженька. Ведь все одно к одному. Сначала страх и отчаяние, а теперь вот радость, суета. Гости к нам едут, и какие гости! Гнедины!

И она с гордостью показала юноше голубой конверт с печатью и вензелем.

– Надо же так случиться, что нынче утром принесли, я даже и не вскрывала его поначалу, не до того было. Завтра прибудут. Надеюсь, что Толенька уже поправится к тому времени.

О том, что будет назавтра с гувернанткой, Боровицкая не произнесла ни слова.

Сергей вернулся домой и тихонько приоткрыл дверь в комнату, где находилась Розалия. Девушка, казалось, спала.

Сергей хотел уйти и притворить дверь, но половица скрипнула, и Розалия открыла глаза.

– Сергей! Вы уже возвратились? А где же Анатолий? – воскликнула девушка.

– Он жив, жив, дорогая Розалия Марковна, не тревожьтесь.

– Где же он, почему не приехал? Он ранен? – в голосе её звучала тоска и боль.

– Да, он немного нездоров. Но не пугайтесь, ничего опасного. День, два, и он примчится за вами. Вот письмо.

Розалия прочитала письмо, и на глазах у неё навернулись слезы.

– Вы и ваша мать так добры ко мне! Вы мои ангелы-хранители! Как страшно и горько чувствовать себя одинокой и беспомощной на белом свете!

От этих слов и самому Сергею захотелось плакать. И все же Анатолий мог подняться с постели!

Желтовские пили чай в маленькой гостиной. Розалия Марковна наконец заснула. Александра Матвеевна несколько раз заглядывала проведать бедняжку. На дороге раздался стук копыт, и к дачке Желтовских подъехала изящная двуколка, которой правила Полина Карповна. Желтовская поспешила навстречу. Женщины обнялись, и Боровицкую пригласили к чайному столу. Конечно же, разговору только и было, что о происшедших событиях, о героизме Сережи. О том, почему Анатолий и гувернантка оказались ночью у реки и как она могла упасть, старались не упоминать.

– Дорогая Александрина! – Полина Карповна нежно прикоснулась пальчиком к кружевному рукаву платья Желтовской. – Я понимаю, что присутствие госпожи Киреевой в её нынешнем состоянии вас некоторым образом обременит. Но, милая Александрина, прошу вас, пусть она немного побудет у вас, до своего окончательного выздоровления. Видите ли, именно сейчас забрать её нет никакой возможности. Ведь завтра к нам прибывают Гнедины! Понимаете. Гнедины! Я, кажется, рассказывала вам о них?

– Гнедины? – переспросила Желтовская. – Сдается мне, что я знала раньше одного Гнедина. Но давно это было!

– И, несомненно, он был влюблен в вас? – не удержалась от некоторого ехидства Полина Карповна. Ведь по рассказам Александры Матвеевны, это была участь всех мужчин, которые встречались на её жизненном пути. Но она, увы, была верна своему ненаглядному Вацлаву, а потом его памяти.