Эмиссар Амеронта - Константин Нивский

волк, только покрупнее чуть. Значит вот кому он теперь обязан многим. Стараясь не слишком откровенно разглядывать Тахори, Брайд окликнул Кэддока.

— Порядок, оптимат?

— Нет, — ровным голосом отозвался Кэддок. — До сих пор ерунду вижу.

— А ерунда видит тебя, — брякнул Брайд, всё ещё находясь под влиянием щенячьего восторга, но тут же осёкся под тяжёлым взглядом Гвинна.

Что случилось с ним после экспериментов Оракула? Или то после пережитого страха перед полным своим бессилием? Там, на поляне, и после того, как маг прочёл его, готов был сдохнуть от тоски и отчаяния, теперь же еле сдерживается, чтобы не начать хохотать от зрелища смотрящих друг на друга Тахори и Кэддока. Или вообще всё это от его собственных, уже не раз являющихся теней безумия?

— Цептор Бринэйн, — очень тихо и очень серьёзно спросил Гвинн. — Ещё раз — вы можете сражаться?

— Нет, командор, — сказал Брайд и отвёл глаза.

Нет. Пока не разобрался в том, что происходит, следует держаться в стороне от того, что может навредить остальным.

Гвинн кивнул, и, как показалось Брайду, с некоторым одобрением.

***

Дунгвал зачищен полностью. Зачищен и от ереси и вообще от всех. Вооружённое сопротивление жителей, встретивших отряд командора Гвинна, наличие в их рядах большого количества магов, дало командору основание для решения о полной зачистке обнаруженной хуннской общины. Решение согласовано с полномочным эмиссаром Брайдом Лэт Бринэйном.

Так было изложено в докладе Гвинна приору корпуса Сидмону, а копия доклада уже лежала в стопке иных документов, готовых отправиться вместе с Брайдом в главную ставку ордена.

— Что ж, — сказал приор, переводя взгляд с Гвинна на Брайда и обратно. — Полагаю, иное решение не было бы… достаточным.

Он был растерян, этот пожилой уже приор. И хотя его выдержка и позволяла ему не показывать вида, но Брайд просто ощущал исходящую от него растерянность.

— Потери?

— Крупные, — Гвинн передал очередную бумагу, и Сидмон, пробежав глазами список, грохнул кулак на стол.

— Бринэйн, — глухо сказал он. — Доставьте также в ставку моё прошение о пополнении корпуса.

— Слушаюсь, — ответил Брайд.

Командиры молчали. Брайд, само собой, говорить не решался. Да и не знал о чём. Вроде как и ждали от него каких-то ответов что ли, догадок, да хотя бы подробного рассказа о том, что произошло с группой Брайда в храме, но приказывать тоже не решались. Кто теперь разберёт какая информация доступна для всех, а какая должна быть доставлена лично Серп-Легату.

Прав Гвинн, не армия, а хаос. И Брайд уже заготовил и свой доклад, и своё прошение. В голове, разумеется.

— Идите, цептор-эмиссар, — выдохнул, наконец, Сидмон.

Брайд направился к выходу, успев заметить косой и какой-то настороженный взгляд Гвинна. Будут обсуждать. Неумелое командирствование ставленника Серп-Легата, самого Серп-Легата и всю ту дичь, что разрастается в Амеронте. И всегда теперь и солдаты, и уж тем более командиры, станут сопровождать выходящего из дверей Брайда вот такими вот взглядами. Не сказать бы лишнего, не услышал бы чего ненароком господин эмиссар.

Брайд направился прямиком в лазарет. К Тайлисс.

— В основном синяки, сломана пара рёбер, выбито колено, — отчиталась стрега. — Ничего, что не соберёт целитель и не вылечит несколько дней отдыха.

— Я еду в столицу, — сказал Брайд. — Видимо, без тебя.

Тайлисс пожала плечами.

— Ты же не сообщить мне это зашёл? Или о самочувствии справиться? Хочешь, чтобы я прочла тебя?

— Да, — твёрдо сказал Брайд. — Можешь?

— Голову я руками прикрывала, — усмехнулась Тайлисс. — Пошли.

Она хромала и опиралась на плечо Брайда, но наотрез отказалась читать его в каструме. Велела пойти за ворота.

За ворота, так за ворота. По узкой тропке в ближайший лесок.

— Открытый протокол, эвокат, — сказал Брайд и опустил руки вдоль тела, настраивая себя на то, чтобы открыться как можно больше. Предельно.

— Протокол, — пробурчала стрега, тряхнула руками и замерла. — Нужен тебе он…

Брайд морщился, гнал прочь лишние мысли. Знал — мешают. Но куда их денешь, если теперь даже привычное касание Силы эвоката заставляет вспоминать о других касаниях, тех, что рвут сознание в клочья и ставят тебя самого на колени.

— Да не дёргайся ты! — раздосадованно рявкнула стрега. — Хватит сопротивляться.

— Я пытаюсь, — сказал Брайд и шумно втянул ртом воздух.

Да что ж такое-то? Если ещё и связка надорвалась, совсем непригодным станет цептор.

— Сопротивление Силе — предельный уровень, — пробормотала Тайлисс ошеломлённо. — Вот что доложишь Энфису в первую очередь.

— Ещё указания будут? — не сдержался Брайд.

Стрега отступила назад и покачала головой.

— Ты не понимаешь…

— Эвокат, исполняй протокол, — Брайд смотрел на неё и видел на лице стреги незнакомое ему выражение.

Не удивление — нет. Ликование. Ещё один вопрос в копилку. Скоро эту копилку будет не и поднять — надорвёшься.

— Читай, — мягко приказал он. — Так глубоко, как можешь. Помоги мне, прошу.

Тайлисс на миг отвела глаза, потом решительно вскинула руки и свечение Силы потянулось к Брайду. Напрямую.

— Прости, — уже сухо и деловито сказала стрега. — По другому не получится.

И тому, что она делала не учили ни в одной эвокатской школе. Это уж точно. Не эвокат читал проводника — маг исследовал подопытного. Образы, видения, обрывки воспоминаний закружились в голове, словно в водовороте над глубоким омутом, и стрега стремилась именно туда, куда воронка затягивала весь накопленный Брайдом хлам.

Он очень быстро потерял способность понимать, где вообще находится. Держался, как за якорь, взглядом за руки Тайлисс и больше не видел ничего другого. И открывался послушно с каждым витком погружения стреги. Единый водоворот, единое движение.

— Не могу, — странно жалобный всхлип Тайлисс отрезвил Брайда моментально. — Не могу туда… Не заставляй…

Брайд непонимающе смотрел на неё и видел её потемневшие глаза, дрожащие губы и руки, которые словно свела судорога. Стрега будто окаменела, будто… осталась там, в Брайде.

— Тайлисс! — Брайд подхватил её подмышки, успев до того, как она начала оседать на землю. — Тайлисс!

Она не слышала. Брайд опустил стрегу на мох, попытался уложить эти застывшие руки — они почему-то пугали больше всего.

— Тайлисс!

Ему показалось, что прошло очень много времени, прежде чем глаза стреги ожили, взгляд заметался по сторонам, дыхание было неровным, сбитым, как после нагрузки.