Волки и боги - Тена Тена Марина

Нестор провел рукой по земле и подхватил горстку мелких камней. По тому, что говорила Сьерра, создавалось впечатление, что она произошла от ликантропа. Но если так, то почему она не признавалась в этом? Почему скрывала? Ведь это сблизило бы их и облегчило дальнейший путь вместе.

– Почему ты решила нам помочь?

– Потому что я должна.

– Это я уже слышал. Я хочу знать настоящую причину.

Сьерра пошевелилась. Нестор встал на ноги. Жар пламени растекался по его рукам. Из-за молчания его спутницы каждый шорох казался особенно глубоким, как следы на свежем снегу.

– Селена прокляла меня, – наконец ответила девушка.

Нестор не ожидал такого ответа. В голосе Сьерры слышалось столько искренности и острой боли, будто с незажившей раны сдирали кожу. Он не знал, что ответить, и думал, что его новая знакомая снова замолчит, но она продолжила говорить.

– Это произошло вскоре после того, как она сошла с неба. Я искала сестру, она в очередной раз заблудилась в лесу. Я была плохой сестрой… Я не хотела нести за нее ответственность, не хотела заботиться о ней, не хотела быть для нее вместо отца. И она пострадала. Пострадала из-за меня. – Сьерра поежилась. Она подбирала слова с той же тщательностью, с которой пыталась сдержать свои чувства. – Она очень сильно поранилась, и я решила, что она умирает. И тут пришла Селена. Я обратилась к ней, чтобы она помогла спасти Ветерка. И она действительно помогла нам и спасла ее. Но, кроме этого, она наказала меня. И теперь я проклята.

– Что она с тобой сделала?

– Он лишила меня моего тела. И теперь я не могу вернуться к своим.

Нестор нахмурился, не понимая. Возможно, Селена изменила ее лицо. Он же не знал, как Сьерра выглядела раньше, да и сейчас имел о ее внешности весьма смутные представления. Даже если у нее были рога на голове или глаза, как у змеи, с его зрением он бы этого не увидел. Что касается людей, то их вина перед Селеной была очевидна. Перестав поклоняться ей, они отвергли и магию, которой она щедро делилась.

– Но я не понимаю, почему ты решила помочь мне. Мы собираемся разбудить Фернера, чтобы он вступил в битву с Селеной. Не думаю, что твое участие в этом заставить ее тебя простить.

– Я знаю, но это то, что я должна сделать.

– Из мести?

– Нет, потому что мне больше ничего не осталось, – раздался грустный смешок.

Нестор не знал, что сказать. Он не знал, как бы повел себя, если бы потерял свою семью и был вынужден оставить все, к чему привык. Не знал, до какой степени отчаяния дошел бы, если бы его стая отвернулась от него. Нестору вдруг нестерпимо захотелось обнять Сьерру, сделать для нее что-то ласковое, но он был уверен, что такой жест она сразу же отвергла бы. Поэтому он не придумал ничего лучшего, как открыть сумку и поделиться с ней частью еды, которую он нес с собой. Сама Сьерра на его месте наверняка сделала бы то же самое. Понемногу Нестору показалось, что его спутница начала расслабляться. Она принялась описывать ему небо, полное звезд, но темное-темное – теперь, после исчезновения луны оно всегда было таким. Они еще немного поболтали. И когда от костра остались только угли, девушка улеглась спать. Нестор продержался немногим дольше нее. Его тело было измождено, он чувствовал себя тяжелым и вялым. По глубокому дыханию Сьерры он понял, что она крепко спит. Нестор снял с себя плащ и укрыл им спутницу. Ночи были холодными для людей, но не для волков. После этого ликантроп принял удобную позу и преодолевая жуткую боль в спине, которая заставила его прислониться к камню, обратился в волка.

В каком-то смысле отзвук этой боли оказался спасительным. Сразу заснуть не удалось, и он услышал их приближение до того, как они успели атаковать.

Заэль

У Юпнии был тот взгляд, про который говорят «пронизывающий». Каждый раз, когда она смотрела Заэлю в глаза, ему казалось, что в его черепе что-то щелкает. Люди Юпнии, за которыми ему нужно было присматривать, казалось, испытывали нечто подобное. Там был один мальчик, Армаль, совсем еще невинный, со светлыми локонами.

– Почему они заставили тебя идти с нами? – спросил его однажды Заэль, уверенный, что перед ним чей-то избалованный сынок, которому решили преподать урок возмужания.

– Я доброволец, – ответил тот и хихикнул. – Хотя моя семья рада, что я далеко.

Доброволец. Губы Заэля скривились. Брать на себя такое по собственному желанию… Этот ребенок, казалось, до конца даже не понимал, на что идет. Рисковать жизнью, отлавливая монстров, ради благополучия других. Маги, как он, ни за что бы не решились на такое, даже ради всего золота мира. Да и какая польза от этих денег? Фраза, которую так часто повторяла мать, вдруг всплыла в памяти. Жизнь Заэля была жалкой, но он все равно держался за нее. Он был готов рисковать собой только ради свободы, свободы, которую остальные так легко растратили.

– Расскажи мне, что такое магия? – попросил Армаль, чуть склонив голову. – Ты можешь делать что угодно?

Заэль улыбнулся, словно не привык к таким вопросам.

– Магия бывает разная. Все зависит от того, кто ею обладает. Это связано со стихиями. Есть водные колдуны, есть те, которые могут вызвать землетрясение. Я, например, могу играть с огнем.

– Это больно?

– Нет. Я могу пройти сквозь пламя, могу сдержать его. Мне будет больно, только если я буду применять силу по отношению к своей стихии.

Глаза мальчика загорелись. У него были очень интересные глаза: светло-голубые, почти нечеловеческие. А еще его ноги вели себя странным образом. Они не то что двигались при разговоре, во время которого их хозяин, кстати, был очень внимателен, но как будто готовы были в любую секунду двинуться, куда им прикажут. Уши тоже были на чеку: реагировали на любой шорох и заставляли мальчишку то и дело вертеть головой. Несмотря на всю эту вертлявую подвижность, он не терял нити разговора. Внимание Армаля неизменно возвращалось к предмету его интереса – магу.

– Расскажи еще про магию.

– Итари сделала так, чтобы наша магия всегда была к услугам наших предков. Она хотела, чтобы Рей ею гордился, – говоря, Заэль старался не закатывать глаза, но скрыть насмешливого тона ему не удалось. – Наши обязанности предельно ясны: сопровождать людей, выискивать племена оборотней, выяснять, сможем ли мы напасть на них или нет…

– И подчиняться Юпнии, – напомнил мальчик. Заэль кивнул, взглянув на Юпнию. Они – Итари и Заэль – договорились друг с другом о знаке, который Заэль должен нарисовать на небе в зависимости от того, с чем они столкнутся. Серебряная вспышка будет означать, что им нужна помощь. Белая будет говорить об опасности: людям нужно будет закрыть двери в домах и никуда не выходить, пока группа не вернется. Красный – близость к оборотням. Увидев вспышку этого света, люди должны двигаться за ней, чтобы атаковать стаю.

– А если бы ты не подчинился приказу? – спросил Армаль, наклонив голову. – Если бы, например, заставил гореть деревья или остановил бы мое сердце?

– Тогда мне пришлось бы нелегко, – ответил Заэль, нахмурившись. – Если бы мне это удалось, моя кровь оказалась бы отравленной. Свободных магов не бывает. Все, кто совершают бунт, погибают.

Армаль схватил его за запястье. Это был бы почти дружеский жест, если бы не та сила, с которой ногти мальчика впились в кожу Заэля. Невинное выражение на лице полностью растворилось. А блеклая голубизна глаз казалась теперь холодной и бездонной, пустой.

– Сделай это, – вдруг сказал Армаль.

Заэль удивленно рассмеялся. Мальчик продолжал крепко держать его руку. На лице его сияла ледяная улыбка.

– Сожги меня. Нарисуй руны на моей коже. Попробуй сопротивляться. Я хочу увидеть это.

– Армаль! – рявкнула Юпния. – Отпусти его! Мы вообще-то работаем.

Хохоча, как будто это была просто игра, мальчик отпустил мага и побежал догонять другого солдата. Заэль покачал головой. Ему хотелось думать, что у мальчишки просто извращенное чувство юмора. Он потер кожу на запястье. Следы, которые Армаль оставил своими ногтями, были довольно глубокими – по форме как два крошечных месяца, обращенных друг к другу.