Зима королей - Сесилия Холланд

— Мама.

— Спи, Эйр, — сказал Мюртах. Им пятерым было тесно в кровати.

— Нил лягает меня.

Мюртах погрузил голову в матрас. Од сказала:

— Засыпай, и он перестанет.

Солома заскрипела и зашуршала. Эйр перелезла через Од и улеглась между ней и Мюртахом. «Это не иначе, как воля Божья, что мы всегда имели больше, чем одного», — подумал он. До него дошло, что теперь он самый старший мужчина в его семье. Он закрыл глаза. Вокруг слышалось дружное дыхание спящих. Вся комната была заполнена звуками. Когда Мюртах уверился, что Од заснула, он встал, снял плащ с вешалки и вышел в большую комнату, чтобы лечь там спать на полу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующее утро они перенесли Финнлэйта в его саване на площадку для захоронения. Саван был из полотна — Од сама соткала его. Положенный на деревянные козлы, Финнлэйт дожидался под небом, пока Мюртах копал ему могилу, пока люди проходили мимо, глядели на него и молились. Небо было синим, а воздух холодным.

Эгон вышел из дома и сел рядом, наблюдая, как Мюртах копает могилу. Земля промерзла и стала твердой неглубоко под травой. Тут Мюртах использовал топор, остерегаясь камней, чтобы прорубить могилу. Эгон сидел, скрестив ноги, немного в стороне и рассеянно глядел, ничего не видя. Мюртах выпрямился, отряхнул руки и взглянул вниз на яму, которую сделал. Для зимней могилы она была достаточно глубока.

— Папа!

— Угу, — он спрыгнул в могилу и стал выравнивать ее лопатой.

— Я тоже умру, да?

— Мы все умрем, Эгон.

Мальчик ничего не сказал. Мюртах закончил могилу и вылез из нее. Две самые старые женщины молились возле тела Финнлэйта. Мюртах собрал свои инструменты, взял их в одну руку и нагнулся, чтобы поднять Эгона. Эгон вскочил, схватил Мюртаха руками и прижался лицом к его плечу. Мюртах взлохматил его волосы. Обнимая Эгона рукой, он пошел прочь, полуведя, полутащя мальчика рядом с собой. Они прошли мимо молящихся женщин, и женщины начали причитать.

Сирбхолл вернулся ранним утром, в тумане таком густом, словно дым лесного пожара с ним прибыл еще один человек на большом жеребце. Мюртах, услышав оклик часового, вышел и стал ожидать возле дверей. Два всадника, с гнедой кобылой на поводу, въехали во двор. Капюшон Сирбхолла был откинут на спину, но незнакомец был укрыт капюшоном, словно колдун. Мюртах подошел к ним.

— Я доставил к тебе гостя, — сказал Сирбхолл. — Вождь О'Руэйрк имеет несколько сообщений для тебя. Как Финнлэйт?

— Мы похоронили его три дня назад, — Мюртах бросил взгляд на человека в капюшоне. Он мог видеть только слабый блеск глаз, но взглянув на длинные пальцы, он узнал его: — Почему ты молчишь, Мелмордха? Ты второй необычный посетитель, который появился у меня после Кэтхэйр.

Мелмордха засмеялся. Откинув назад свой капюшон, он сказал:

— Твои глаза нечеловечески проницательны. Я был в клане О'Руэйрк, и когда явился твой брат, решил поехать вместе с ним.

— Ты направляешься в Лейнстер?

— Туда, что мне осталось от Лейнстера.

— Тебе не стоило бы особенно задерживаться, тем более со мной. Сирбхолл, укрой лошадей, холодно.

Мюртах принял поводья от Мелмордхи. Сирбхолл спрыгнул на землю и повел лошадей в сторону. Мюртах, не сводя глаз с гнедой кобылы, направился к двери.

— Ты настолько не чувствуешь себя в безопасности? — сказал Мелмордха.

— Пф-ф… Люди короля вьются вокруг меня, словно мухи над глазами дохлой коровы. Можно подумать, что я командую тысячью людьми и у всех у них такие же сильные руки, как у моего брата.

— Я слышал, что они своими глазами убедились, что ты готовишь заговор, тогда, в Кэтхэйре.

— Это не я ответственен за это, это они так решили. — Он взглянул на лошадь Мелмордхи, которую Сирбхолл брал под уздцы. — Ты выглядишь на ней хорошо, О'Руэйрк, должно быть, кусает себе локти.

— Он предложил мне за нее десять коров, пять жеребцов и двух жеребых кобыл — одна из них, я думаю, была твоя. Это хорошая лошадь, но уж очень влияет на настроение своего хозяина.

— А! У меня есть вороной пони, который я могу продать ему, если ты добавишь лужок, на котором можно выпасывать его. Говорят, что производительница у О'Руэйрка рыжая кобыла и что он предпочитает иметь хорошую лошадь, чем попасть в рай после смерти.

— Честно говоря, сейчас я бы взял твоего вороного пони для моей сестры.

— Гормфлэйт?

— А какая из моих сестер доставляет мне заботы, кроме Гормфлэйт?

— Од мне не позволит. Я хочу сказать, пригласи ее принять участие в этой торговле. Заходи в дом.

Они вошли. Од и дети уже встали, и Конэлл полз к борзым. Не заметив его, Мюртах едва не споткнулся и не упал на него.

— Од, убери этого детеныша.

Од подхватила Конэлла, свистнула собакам и собрала их всех возле очага. Эйр и Нил сидели на скамье, разглядывая Мелмордху, а Од кидала на него взгляды искоса.

— Эгон, — сказал Мюртах, — уведи своих братьев и сестру и поиграй с ними во дворе. Или займитесь своей домашней работой. Это будет лучше.

Минуя хоровод детишек, вошел и сел Сирбхолл.

— Это была трудная поездка.

— Особенно ночью, — сказал Мюртах. Вошла Од, держа в руках тарелку с мясом на завтрак.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — тихо спросила она.

— Пожалуй, ты должна покормить детей.

Она что-то пробормотала. Едва не швырнув тарелку на стол, Од пересекла комнату, дверь спальни захлопнулась за ней. Мелмордха и Сирбхолл взяли мясо с тарелки, отрезали по куску хлеба. Мюртах встал.

— Вы вытащили меня из постели, ночные наездники, я должен надеть башмаки. Сирбхолл, достань вина для — для него. И скажи Эгону, что они все могут поесть в доме Брендэна.

Он вернулся в спальню; дверь была не совсем закрыта. Сидя на кровати, он надел свои башмаки и зашнуровал их. Од с младенцем у груди игнорировала его. Уже выходя, он обернулся у двери и сказал:

— Когда угомонишься, сообщи мне об этом.

Она сверкнула глазами. Он захлопнул дверь и вернулся обратно к столу.

— Ты сказал, что твой дедушка умер? — спросил Мелмордха.

Мюртах кивнул:

— Он очень ослаб, я полагаю. Он не был настолько крепок, чтобы я мог надеяться, что он в любом случае переживет эту зиму.

— Я очень сожалею. Мне бы хотелось поговорить с ним.

— Ты из-за этого и приехал? Для серьезного разговора? Сирбхолл, прихлебывая вино, пристально смотрел на них.

— Ладно, — сказал Мелмордха. Он откинулся на спинку, положив на стол свои длинные темные руки. — Я слышал кое-что о том, что ты сделал в Кэтхэйр-бай-Таре. Я бы должен был быть с тобой, если бы ты пошел.

— Не с датчанами, — сказал Сирбхолл.

Мелмордха не обратил на него внимания. Глядя на Мюртаха, он сказал:

— Ты уже располагаешь всеми аргументами для этого.

— Мюртах…

— Сирбхолл, успокойся. — Он взглянул на Мелмордху. — Я не могу. Ты тоже знаешь все аргументы по этому поводу.

— Я не знал, когда они, Сигтругг и Гормфлэйт, говорили со мной, что они имели в виду представить ярлу Оркнею. Клянусь в этом.

— Мелмордха, ты всегда смущаешься, как любой другой человек. Ты просто невезучий, только и всего.

Выразительный рот Мелмордхи выгнулся в улыбке, его глаза перебежали на Сирбхолла и снова на Мюртаха.

— Ты должен признать, — сказал он кротко, — что я, по крайней мере, дал ирландский совет датчанам.

Мюртах засмеялся:

— И ты плохо играешь в шахматы. Об этих двух случаях с тобой в Ирландии знает каждый.

— Что ты им должен, что ты не хочешь идти со мной? Верность?

— Я не должен им ничего. Не думай, что я настолько кроток, что я не думал о том, как содрать с них шкуру за это.

— Я знаю. Мы говорили об этом однажды, помнишь? Тогда я подумал, что ты благоразумен и выдержан, но теперь… Как думает человек с мечом в руке. — Мелмордха улыбнулся. — Я был удивлен, что они держали совет в Таре. Мелсечлэйн явно в это дело залез по уши.

— Нет. Не заблуждайся. Это не имеет никакого отношения к Мелсечлэйну. Он там из-за иностранцев, которые придут, чтобы помочь тебе, и если бы это не касалось ярла Оркнея и остальных, он был бы где-нибудь еще. Он намерен помогать Верховному королю не больше, чем я, и это раздражает его.

— У меня другое впечатление.

— Что ж, я это вижу так, и у меня нет руки с мечом, которая бы думала о чем-то.

— Это так. Это так, — Мелмордха скривил рот. — Или это рука с тетивой такая благоразумная?

— Еще разумнее. Тетиву натягивают только два пальца, а остальные остаются целиком для того, чтобы думать.

Мелмордха засмеялся.

— Если бы Мелсечлэйн играл в этом главную роль, то даже если бы ты привел всю Данию и Норвегию сюда на нас, я бы пальцем не шелохнул, чтобы помочь ему. Я сделаю то, что сделал в последней войне, ты знаешь, позаботился бы о стадах своих и…

— Пустил нас к себе, — грубо сказал Мелмордха, — накормил нас и выбросил своих детей из кроватей, чтобы мы могли спать.

У Сирбхолла дернулась голова.

— Но это был Верховный король, и он побеспокоился, чтобы найти меня и позвать на этот совет, — Мюртах выбросил свои ладони на стол. — Ты понимаешь, что это такое.