Допустимые потери - Ирвин Шоу

— Видите ли, — сказал Деймон, — я литературный агент, и…

Шултер мотнул головой, слегка приподняв бортовые орудия.

— Миссис Спармен объяснила мне, чем вы занимаетесь.

— Я заключил крайне выгодную сделку с доселе неизвестным автором, что вызвало волнение в издательских кругах, меня интервьюировали, и мое имя и фотографии появлялись в газетах.

Шултер снова кивнул.

— Эти чертовы газеты, — сказал он. — Только шум поднимают. Я потерял несколько дел, которые оставалось лишь начать и кончить, потому что они вычислили, на чем я собираюсь строить обвинительное заключение для суда. Значит — этот тип думает, что у него есть что-то против вас, за что вы будете платить, дабы не угодить в ловушку. Убедительно ли для вас такое объяснение, мистер Деймон?

— Да.

— Имеете ли вы какое-нибудь представление о том, почему этот тип называл вас плохим парнем? — Шултер холодно смотрел на него, и Деймон понимал, что он вглядывается в его лицо, надеясь уловить какой-то знак, какую-то смену выражения, которое даст понять детективу, врет Деймон или нет.

— Не имею ни малейшего представления, — сказал Деймон.

В льдисто-голубых глазах не появилось ни признака того, верит ли ему детектив или сомневается в его словах.

— Этот тип, этот мистер Заловски, упоминал ли о деньгах?

— Нет.

— Но он сказал, что вам придется расплатиться за то, что были плохим парнем?

— Да.

— Расплата не всегда связана с деньгами. Речь могла идти о мести.

— Я думал об этом.

— Пришли к какому-нибудь выводу?

— В сущности, нет.

— Что это значит?

Деймону начало казаться, что когда Шултер прекратит грубо и требовательно допрашивать его, он вынет из кармана наручники и потащит Деймона в полицейский участок.

— Это значит, что почти каждый человек может вспомнить людей, которых он тем или иным образом оскорбил или обидел.

— Будьте любезны, приведите пример. Из вашей собственной жизни.

— Ну, могу не только из моей, — сказал Деймон, — Моя жена кое-что припомнила утром и как раз перед вашим звонком рассказала мне по телефону.

— Ваша жена, — сказал детектив, — Миссис Спармен упоминала ее. И что же она припомнила?

Шултер посмотрел на часы, и Деймон, торопясь, рассказал ему о мужчине, слонявшемся вокруг школы, и о том, как Шейла обратилась в полицию, и как ее встретил незнакомец у входа в дом, и как назвал ее лесбиянской шлюхой.

— Она нашла его фамилию на клочке бумаги у себя в столе, — сказал Деймон, — Маквейн. Первого имени нет.

Шултер фыркнул, выражая отвращение к преступной беспечности людей, с которыми ему приходится иметь дело.

— Знает ли она имя того полицейского офицера, которому пожаловалась и кто вынес предупреждение этому типу?

— Я совершенно уверен, что не знает, — извиняющимся топом сказал Деймон.

— Номер значка?

— Я спрошу ее, но почти уверен, что она не обратила на него внимания.

Шултер раздраженно покачал головой.

— Если бы только люди, которые обращаются к полиции за защитой, знали, что должны помогать ей…

— Ни я, ни моя жена, — сказал Деймон, начиная сам раздражаться, — до сих пор не имели дел с полицией. Что касается преступлений, мы тут совершенные любители.

— Так всегда бывает в первый раз, — Шултер произнес это, словно отныне Деймона и его жену ждет целая серия происшествий, после которых они будут чувствовать себя в уголовном мире вполне на профессиональном уровне. — Во всяком случае, я пропущу фамилию Маквейн через компьютер и посмотрю, что он выдаст. Может, и ничего. — Он укоризненно посмотрел на Деймона. — Что-нибудь еще есть?

Помедлив, Деймон перевел дыхание.

— Примерно два месяца назад у меня раздался звонок из Гери, Индиана, — сказал он. — Звонила женщина. В контору. Я никому не говорил о звонке ни слова, и мне бы не хотелось, чтобы о нем знала моя жена. И я хотел бы получить от вас обещание, что вы не скажете ничего, что каким-то образом может дойти до нее…

— Угрожали вам, мистер Деймон, — холодно сказал Шултер. — Мне никто не угрожал. Я сделаю все, что могу, но я вам ничего не буду обещать. Если вы нуждаетесь в защите, вам лучше мне все рассказать.

В ресторане было жарко, и Деймон, вынув платок, вытер пот со лба. Детектив сидел в своем тяжелом плаще, не подавая ни малейшего намека на то, что жара как-то действует на него или что он вообще замечает изменение климата вокруг себя. Деймон оглянулся, чтобы убедиться в отсутствии соседей рядом за столиками, которые могут подслушать то, что он собирается рассказать.

— Это девушка, — сказал он, понижая голос до такого шепота, что Шултеру пришлось придвинуться, чтобы разобрать его слова. В первый раз на лице детектива появилось выражение интереса, почти удовольствия, — Девушка, — продолжил Деймон, — точнее, молодая женщина, замужняя. У меня был с ней роман. Ее муж был тренером футбольной команды университета в Гери. Она приехала в Нью-Йорк, чтобы повидаться со своими родителями, и я ее встретил. Она… ну, словом, она забеременела. От меня. Они никак не могли заиметь ребенка. Пытались, но у них ничего не получалось. Она не могла сделать аборт и решила рожать ребенка, убедив мужа, что он от него.

— Ага, — с удовлетворением сказал Шултер, — значит, вы все же были плохим парнем.

— Я не чувствую себя виновным, — сказал Деймон. — Она использовала меня как аппарат для искусственного осеменения, вот и все.

— Ну, осеменение-то было не искусственным. — В глазах детектива мелькнула искорка юмора, — Не хотите ли сообщить мне ее имя?

— Наверно, я должен это сделать. Миссис Джулия Ларш.

— Здесь может быть определенная связь, — задумчиво произнес Шултер.

— Она живет в Гери. Звонивший сказал, что он из Чикаго.

— Гери не так далеко от Чикаго. Давайте немного займемся этой историей. Откуда вы знаете, что ребенок родился?

— Она прислала мне письмо на контору. — Деймон прикрыл глаза, снова увидев это письмо с этим почерком, наклоненным в левую сторону, на надушенной синей бумаге.

«Поздравляю, — прочел он, наморщив пос из-за запаха духов от бумаги, — ты отец восьмифунтового мальчика».

Он вспомнил охватившую его смесь стыда и радости, когда порвал письмо и конверт, бросив клочки бумаги в мусорную корзину. Они с Элейн сразу же поняли, что брак их не продлится долго, и очень остерегались беременности. Шейла хотела ребенка, но их усилия не приносили результатов. Они избегали причинить друг другу взаимную боль, выясняя, кто из них виноват в этом. Теперь Деймон наконец знал, что дело не в нем. Единственный ребенок в семье, потому что его старший брат Дэви умер от лейкемии в десятилетнем возрасте, он обрел сына, пусть даже не знает его имени и, возможно, никогда не увидит его. Его род продолжится.

Шултер задал ему вопрос, и Деймон открыл глаза.

— Как это могло случиться, — говорил Шултер, — что внезапно, после стольких лет, как гром среди ясного неба, по вашим словам, она решила позвонить вам?

— Около года назад она мне написала, что приезжает в Нью-Йорк с ребенком и хочет, чтобы я их встретил. Она дала мне адрес своих друзей, куда я могу смело писать.

— И вы видели ребенка?

— Нет. Я написал ей, что все давно в прошлом и что для нас обоих лучше, если мы не будем усложнять ситуацию, — сказал Деймон. — Но сути говоря, понадобилось много лет, чтобы мне пришло в голову: в сущности, я ничего не знаю об этой женщине, которая могла спать с десятками мужчин по всему Нью-Йорку, и ребенок мог быть от кого угодно. Ну, и когда она позвонила, то сказала, что хранила письма, а муж нашел их.

Шултер кивнул.

— Из этого следует урок — никогда не оставляйте письменных следов. Продолжайте. Что еще эта леди сообщила вам по телефону?

— Она плакала, и ей было так трудно говорить, что я еле понимал ее слова, но разобрал, что муж стал бить ее, и она рассказала ему всю эту историю. Не знаю, правду ли она говорила или нет. Она сказала, что муж обещал превратить меня в мокрое место, если когда-нибудь столкнется со мной. И добавила, что мне лучше бы материально поддержать мальчика и заплатить за его обучение.

— Вы платили?

— Я послал ей чек на тысячу долларов.

— Это было ошибкой, — сказал Шултер. — На чеке ваше имя — вот и все.

— Я не знал, что мне делать, — устало сказал Деймон. Честность и последовательность, подумал он, это не игра, а кровавый спорт.

— У вас есть ее адрес?

— Да, — Деймон вынул маленький блокнот из кармана и, записав адрес на отрывном листке, протянул его Шултеру.

— Я позвоню в Гери знакомому полицейскому капиталу, — сказал Шултер, — и попрошу его проверить этого парня.

— Ради Бога, попросите его быть очень осторожным.

— Осторожным… — Шултер выпятил нижнюю губу. — За этим словом полицейскому капитану придется заглянуть в словарь. Когда этот тип, Заловски, снова позвонит вам, что вы собираетесь делать?