Живая шкатулка - Кейт Уилкинсон

озорства.

Внизу хлопнула собачья дверца – Бильбо отправился в сад, гонять белок. Нид помедлил, глядя в сторону открытой двери.

– Нет, Нид! – строго произнесла Эди. Она не хотела повторения вчерашних гонок. – Если собираешься пойти сегодня с нами, ты должен оставаться у меня на виду!

– И помни про наших кузенов! – добавила Импи с театральной выразительностью.

Она уже рассказала Эди о том, как их кузены Смиджен и Спринт были растоптаны во время часа пик, а старый глухой дядя Уилмотт ужасно пострадал от несчастного случая с закрывающимися дверьми поезда. Эди пыталась представить, как выглядел бы для неё мир, будь она ростом с флита: нужно уклоняться от сумок и рюкзаков, зонтиков и ног – множества дурно пахнущих ног! Или, хуже того, оказаться на сиденье под опускающимся прямо на тебя задом какого-нибудь лондонца. Неудивительно, что Смиджен и Спринт не выжили.

Эди открыла школьную папку с планами и развернула карту подземки, разгладив её на столе.

– Папа говорит, что там, внизу, проложено двести пятьдесят миль путей, – сказала она. Они смотрели на цветные линии, пересекающие карту Лондона и сплетающиеся между собой, словно спагетти в тарелке.

– Сначала надо доехать до станции рядом с домом Чарли. Джот говорил, что будет ждать вас там. Вы помните, где это?

Спекл в первый раз на её памяти вылетел из шкатулки и опустился прямо на карту. Он указал на точку, отмечавшую станцию «Кингс-Кросс», а потом провёл пальцем вдоль Северной линии до самого верха карты. Его ноготь остановился на станции «Хай-Барнет».

* * *

Целый лес ног заполнял огромный кассовый зал на станции «Кингс-Кросс». Туфли и ботинки клацали по полу, направляясь от дверей к кассам, а оттуда – к турникетам. В воздухе пахло по́том и тёплыми носками. Было трудно не думать о кузинах Смиджене и Спринте.

Эди стояла, прислонившись к стене, и следила, чтобы Нид и Спекл оставались в безопасном месте, то есть в её кармане. Пол был грязный, комки пыли и волос перемещались из угла в угол, точно перекати-поле. Эди представила, как Джот в одиночку, скрываясь в тени среди выброшенных картонных упаковок и наростов старой жвачки, пытается преодолеть многолюдную платформу. Она представила, как тёплый поток воздуха от приближающегося поезда ударяет по рукам, ногам и крыльям флита, пытаясь сбить его с ног, закружить, ударить о стену…

Поезд, мчавшийся по Северной линии, покинул тоннель – дальше путь пролегал по поверхности. Вокруг тянулись лондонские пригороды, зажатые между центральной частью города и огромной кольцевой дорогой, опоясывающей его, словно бортик пиццы. Эди смотрела на сады по обе стороны путей; тут и там сверкали стёкла оранжерей, а за садами краснели черепичными крышами дома. На каждой станции над путями проходили металлические мостики, по верху ограждения тянулась колючая проволока. Поезд начал взбираться в гору.

– А дом Чарли виден от станции? – спросила Эди. Её неожиданно охватило желание разделить тайну флитов с кем-нибудь ещё. – Может быть, сперва зайдём туда?

Поезд остановился, и Импи полетела над дорожкой, ведущей прочь от станции. Эта дорожка отходила от оживлённого шоссе и тянулась вдоль ряда домов с террасами. Дом Чарли был первым в этом ряду. Вид у дома был довольно потрёпанный, но – с точки зрения Эди – симпатичный: со сдвижными окнами по фасаду, с геранью, растущей в горшках возле входной двери. Дорожка шла вдоль сада на задворках дома.

Сквозь заросли кустарника Импи указала на большой зелёный сарай, окно которого было затянуто паутиной. К стене сарая был прислонён старый скейтборд, над дверью приколочено баскетбольное кольцо.

– Это сарай Чарли, – шепнула флитта.

– А вон там – комната Чарли, – добавил Нид, указывая на окно на втором этаже дома. Однако свет в доме не горел.

– Нам нужно идти, – сказала Импи, зависая перед Эди. Вид у неё был встревоженный, и Эди предположила, что ей неприятно вспоминать об уборке в сарае и о пакете с «барахлом».

Эди неохотно повернула обратно к станции и увидела человека, идущего по дорожке ей навстречу. Рядом он катил велосипед. По рыжим прядям, торчащим, как шипы дикобраза, она сразу же узнала того парня, которого видела в подземке, – это был Айвен, старший брат Чарли. В ушах у него были наушники, провод от которых тянулся к телефону в его руке. Когда он поравнялся с домом, Эди решила, что надо сказать ему кое-что.

– Э-э, извините… можно вас спросить?..

Она почувствовала, как Импи спряталась в прядях её косы. Айвен поднял взгляд и вынул один наушник, настороженно глядя на Эди.

– Да?

– А Чарли дома?

– Э-э… нет. Он уехал на несколько дней. В скаутский лагерь, типа того.

Эди ощутила разочарование. Она стояла, не зная, что ещё можно сказать. Ведь Чарли даже не был с ней знаком.

Нид выкарабкался из её кармана и теперь стоял у неё на плече.

– Ты забыл нас! – закричал он на Айвена.

– Нид! – прошептала Эди. Импи скользнула по её косе, хватила Нида за хохолок и потащила куда-то под воротник Эди. Айвен без всякого выражения смотрел на неё.

– Хочешь, я передам ему, что ты заходила?

Было понятно, что он ничего не видел и не слышал.

– Нет, не надо. Всё хорошо, спасибо. – Эди повернулась и бегом направилась по дорожке обратно – вместе с флитами.

Они тщательно обыскали станцию, высматривая следы присутствия Джота: прошли вдоль всех стен, заглянули между цветочными ящиками и под скамьи.

– Ничего, – подвела итог Импи.

Нид отвлёкся на хрустящий пакет из-под чипсов, ползущий под порывами сквозняка вдоль платформы. Нид побежал за ним, обмакивая палец в солёные крошки, приставшие к горловине пакета. Спекл внимательно изучал полоску стены около входа на платформу. Потом вложил два пальца в рот и свистнул. Примерно в метре от пола на стене были выведены карандашом неровные буквы:

ДЖОТ

Маленькая, грубо нарисованная стрелка под именем Джота указывала на трещину в стене, а из трещины торчал уголок сложенной в несколько раз бумажки. Спекл достал её, развернул, и все столпились вокруг него. Импи прочитала вслух надпись, сделанную крошечными корявыми буквами:

Моей семье.

Я не нашёл вас тут, хотя долго искал. Я знаю, где флюма и орешек, но мне нужна помощь. Берегитесь сороколок и птицы-шпиона. Они всюду.

Ваш брат Джот

Спекл отбросил бумажку прочь и вытер злые слёзы с глаз.

– Почему он нас не подождал? – спросила Импи. – Джот ужасно нетерпеливый!

– Мы можем вернуться сюда завтра и послезавтра, – сказала Эди. – И давайте оставим ему какой-нибудь знак, что мы получили его письмо.

Нид уже лез по выступам кирпичной кладки.