Алтарь Тристана - Анна Малышева

Переулок был залит солнцем, от быстро подсыхающего асфальта поднимался прозрачный дрожащий пар. Фигура удаляющейся женщины казалась в этом мареве еще более легкой, почти призрачной. Не доходя нескольких шагов до двери подъезда, Ирина вдруг остановилась, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Через мгновение она медленно, будто с огромным усилием, преодолела оставшееся расстояние. Пискнувшая дверь отворилась и скрыла за собой женщину, а художница все смотрела на серый фасад дома, словно ожидая от камней ответа, которого не пожелала дать их строптивая пленница.

Глава 5

Александра не помнила толком, где располагается мастерская Игоря, и, созвонившись с ним, с удивлением выяснила, что скульптор обитает неподалеку.

– Вроде ты жил где-то в Измайлово? – уточнила она.

– До развода, – небрежно ответил Игорь. – Теперь занимаю квартиру на Сухаревской. Так что, заходи, я как раз над твоим заказом работаю.

Александра, помня обещание клиентки оплатить заказ, ставший теперь бесполезным, не собиралась торопить скульптора. Художнице лишь хотелось посоветоваться с ним относительно одной мысли, пришедшей ей вчера вечером, после разговора с Ниной.

«Ирина, судя по всему, далека от любого искусства, кроме своего собственного. Она танцовщица, а не художник, не искусствовед. Откуда же у нее детальные познания в том, как именно должны располагаться фигуры в такой тематической композиции, как “Бегство в Египет”? Даже я слышала об этом лишь однажды, давным-давно. Забыла напрочь, и вот, она мне напомнила. Стас, профессионал, годами учившийся ремеслу, человек, при всем своем буйстве и бесшабашности, далеко не глупый и не темный, – и тот не придал никакого значения направлению фигур на барельефе! Она же сразу заметила. Танцовщица… И будь это только неверное направление фигур, которое мог заметить любой внимательный человек! Нет, она ведь истолковала композицию, все мне объяснила, как будто для нее эти сведения лежали на поверхности!»

…Игорь занимал большую квартиру на первом этаже, в старинном особняке неподалеку от Сухаревской площади. Еще во дворе, набирая номер квартиры на табло домофона, Александра отметила взглядом ряд чисто вымытых окон, закрытых изнутри плотно сомкнутыми жалюзи. Это напоминало некий офис и представляло разительный контраст с запущенными мастерскими в заброшенном доме на Китай-городе.

– Роскошно живешь! – отметила она, переступая порог квартиры. – Даже не буду спрашивать, сколько стоит аренда!

– Спроси, чего там. – Игорь помог ей снять пальто. – Нисколько не стоит, приятель уступил помещение на три месяца. Сдавать так ненадолго, да еще без мебели, не стал. Когда он вернется, мне придется выметаться. Обычная история после развода…

– Я даже не знала, что ты был женат!

Александра прошла вслед за хозяином в комнату, с любопытством оглядывая обстановку.

Помещение было обширное, в четыре окна, явно переделанное из нескольких комнат, ранее шедших анфиладой. Светлые стены, дубовый паркет – все было чисто и безлико. Мебели мало, и та нелепая, разрозненная – бамбуковая этажерка, составленные друг на друга сундуки, старинный трельяж, на тумбочке которого высилась стопка тарелок. В самом дальнем углу виднелась двуспальная кровать, криво застеленная второпях пестрым лоскутным одеялом. Игорь иронично развел руками:

– Вот так роскошно я устроился… А это все, что осталось хозяину, остальную обстановку забрала его бывшая супруга. Представь, он тоже развелся!

– Эпидемия какая-то! – Александра продолжала оглядывать комнату, ища рабочее место скульптора и не находя его. – Что это с вами, мужчинами, по весне творится… А где ты работаешь? Здесь так чисто!

Игорь рассмеялся:

– Верно, грязищу тут боязно разводить! Да я и инструменты большей частью на прежней квартире оставил. Привожу, по мере надобности. А работаю в кладовке.

Пройдя вслед за скульптором в комнату, которую он называл кладовкой и которая оказалась довольно просторной, хотя и с узким окном, Александра увидела наконец нишу.

Внутренняя, вогнутая стенка, где прежде размещался барельеф, опустела. Видя растерянность гостьи, оторопевшей при виде таких перемен, Игорь поторопился пояснить:

– Я просто спилил барельеф, чтобы не возиться с заливкой новой ниши, – это сутки заняло бы, если не больше. Уж пусть Стас не взыщет! Контррельеф для заливки уже готов. Всю ночь просидел, в глине ковырялся. Будет то же самое шествие, но направленное в противоположную сторону. Сегодня формую фигурки. Завтра обработаю нагрубо, послезавтра вклею в нишу и доведу до ума, потом отлакирую бесцветным лаком. День на сушку, всего четверо суток. Я слово держу! А ты что ты такая скучная?

– Так… – неопределенно ответила Александра. – Странная история со мной приключилась. Дожила, понимаешь, до сорока трех лет, всю жизнь угробила на одно-единственное занятие, а простых вещей не знаю, оказывается! Вот скажи, для тебя была чем-то удивительным подробность, что Святое Семейство во время бегства в Египет движется слева направо, а во время возвращения справа налево? Я еле вспомнила…

– Да и я, собственно, совсем забыл! – легко откликнулся скульптор.

Он смотрел на Александру, потирая ладонью округлую щеку, поросшую русой седоватой щетиной. Женщина вдруг заметила, что у него зеленые глаза. «Надо же, какого редкого оттенка! Голубовато-зеленые, цвета молодой поросли полыни. Сколько лет его знаю, а впервые обратила внимание!» Игорь вопросительно улыбнулся:

– А в чем дело-то? Ну, забыла и забыла. Я не то еще забываю! По мне, так все равно, бегут они в Египет или возвращаются.

– Мне странно, что эту подробность знала женщина, никакого отношения к истории искусства не имеющая, – пояснила Александра, отводя взгляд. – Она с ходу увидела несообразность… А я – нет!

– Может, человек подробно изучал вопрос, – предположил Игорь. – Бывает. Если захотеть, можно в какой-нибудь узкой области такие глубины и высоты открыть, что профессионал закачается. Потому что профессионалу незачем во все это так яростно вникать. Он вникает по мере необходимости, так сказать… А все вместить невозможно, недолго с ума сойти! Хочешь посмотреть матрицу? Я утром залил на пробу, посмотреть, что выйдет.

Не дожидаясь ответа, он склонился над столом, взял форму и перевернул ее вверх дном. Постукивая по днищу деревянного ящика, заключавшего в себе глиняную форму, Игорь выбил на плоскую испачканную подушку гипс, любовно протер поверхность оттиска тряпкой и пригласил женщину полюбоваться:

– Взгляни-ка!

Александра оценила точность отпечатка: перед нею лежала выпуклая форма, плоско срезанная с оборотной стороны. Фигуры процессии, хотя имевшие еще приблизительные очертания, в совершенстве повторяли прежний барельеф, куски которого лежали в коробке рядом со столом.

– Недурно, да? – спросил Игорь, любуясь делом своих рук. – Пожалуй, я с этой отливкой и буду работать. Зачем время тратить? От добра добра не ищут. Хорошо схватилось, и ни одной раковинки нет, ни одного пузырька. Да! Ведь этот шедевр имеет другое, авторское название! Это никакое не «Бегство в Египет», если на то пошло, и тем более не «Возвращение»! Ты знала?

Повернувшись к стене, на которой булавками к обоям были прикреплены три переданные Александрой старые фотографии ниши, скульптор снял одну и протянул гостье обратной стороной вверх:

– Вот, прошу.

И Александра прочла два слова, заключенные в кавычки: «Алтарь тристана». Надпись была сделана синей шариковой ручкой, наискось, словно второпях, имя «Тристан» написано со строчной буквы. Даты не значилось.

– Странно, – повернув фотографию лицом, она всмотрелась в изображение. – Почему «Алтарь Тристана»? Ведь это, несомненно, «Бегство в Египет»?

– Кто же знает! – качнул головой Игорь. – Надо у автора спрашивать. Кстати, кто изготовил оригинал?

– Театральный художник, декоратор. Она давно умерла.

– Вот как, – скульптор сощурился, глядя на лежавшие на столе гипсовые заготовки. – В таком случае это наверняка название спектакля, для которого делалась ниша. Знаешь, когда готовишь серию работ к одному проекту, то и маркируешь их одинаково.

– Она делала нишу для себя, а не для театра, – возразила Александра. – Кстати, а вот ты делаешь ее уже совсем неизвестно для кого… Надобность отпала, но, к счастью, заказчица не отказывается платить. Так что особенно не надрывайся. Дело неспешное.

– Дамочка передумала? – Игорь озадаченно потер тыльной стороной руки заросшую щеку. – Да мне-то все едино. Сделаю, как обещал, в срок, тянуть нечего, другие заказы есть. Саша, а как ты смотришь на то, чтобы поужинать вместе?

Александра не удержалась от улыбки – ее насмешил внезапно изменившийся тон собеседника, делано беспечный, призванный скрыть неуверенность.

– Когда ты говоришь «поужинать», то имеешь в виду ужин? – уточнила она. – Я согласна, конечно! Давно не ела по-человечески. Все перекусываю на бегу.