Владыка времени - Екатерина Неволина

Александра появилась в гостиной минут через двадцать. Она успела привести себя в порядок, а на лицо вернулось то же спокойное, немного отстраненное выражение.

– Вот ксерокопия былины из собрания этнографической экспедиции. Весьма любопытная вещь, если вспомнить о нашей Велесовой книге, – заявила девушка как ни в чем не бывало. – О ней тогда Дина сведения в Интернете нашла. Рассказать?

– Расскажи. – Глеб подвинул стул поближе и приготовился слушать.

– Конечно, расскажи! – Динка мигом (подслушивала, что ли?!) выбежала из своей комнаты и заняла любимое место в углу дивана.

– Былина о князе Владимире Красно Солнышко, княгине Евпраксии и богатыре Потоке Власьевиче, – проговорила Александра, опустившись в кресло. – Найдена в рукописном сборнике былин и сказаний этнографической экспедицией во второй половине двадцатого века. Сам сборник представляет собой кустарно переплетенную тетрадь. Оригинал был выкуплен экспедицией и до недавнего времени находился в краеведческом музее одного из городов Мурманской области. Рукопись принадлежит неизвестному автору из числа поморов, представляет собой компиляцию из целого ряда былин и сказаний. Судя по особенностям грамматики и лексики, ее сделали с намного более старого списка, предположительно датированного концом тринадцатого – началом четырнадцатого века. Судя по бумаге, составу чернил и манере написания, дошедший до нас вариант датируется концом шестнадцатого – первой третью семнадцатого века, к тому же времени относятся и оставленные на полях примечания, цифровые и буквенные обозначения. Состояние рукописи очень хорошее, степень сохранности высокая. События в былине приписываются времени правления Владимира Великого, но это общее место для многих текстов подобного рода.

Все это Александра проговорила привычно-сухо, словно отвечала своему любимому профессору. Глебу очень нравился ее профессионализм и четкий, словно не знающий страстей, голос. Когда Саша занималась любимым делом, она забывала обо всем.

– Так вот, жил да был в Киеве князь Владимир Красно Солнышко, – рассказывала тем временем девушка. – Все у него было: много земель подвластных, много богатства, много богатырей могучих под рукой его ходили – и старый Илья из Мурома, и Добрыня дядя княжеский, и Алеша поповский сын. А так же был среди них молодой Поток Власьевич. Сам-то лицом красен, одеждой богат, речами сладок. На всех языках мог говорить.

– Его что, в богатыри за модную одежку и образованность взяли? – спросила Дина.

– Погоди, тут дальше. И так сладки были его речи, что мог он послов чужеземных уговорить, татар проклятых убедить не нападать на русские земли. А то и заставлял врагов князя воевать друг друга.

– Погоди, там так и написано? – спросил Глеб.

– Написано по-древнерусски, но по сути так. Но Поток был славен, скажем так, не только дипломатическими способностями. И в стрельбе искусен он был. Когда выходил он с луком на княжеский двор, сбивал лебедей высоко в поднебесье. Когда всходил он на башню Кремля Киевского и пускал каленые стрелы, поражал врагов княжеских в землях половецких и в землях немецких. А если на берег Черемного, то есть Черного, моря выходил, мог и до Царьграда дострелить.

– Киллер, – вмешалась Дина, – дипломат и киллер. А что, нужный человек! Или, может, это наш современник был. Попал в прошлое вместе с ракетной установкой и запасом снарядов.

– Ну да, – улыбнулся Глеб, – а еще он был специалистом по древним языкам, по всем сразу. И к тому же мастер карате и супермен. Ты, Дина, слишком много беллетристики читаешь. И не лучшего качества, замечу. А с сочинениями напряг!

– Да я… – вскинулась Дина. – Да если б можно было сочинения писать про то, что хочешь!..

– Хватит ругаться. Слушайте дальше, – прервала их Саша. – Тут написано, что за речи ласковые да за нрав кроткий все любили Потока. Ну да, не Илья Муромец – тот, когда сердит был, с церквей киевских купола сшибал. И полюбился он молодой княгине. Стала она его отмечать, привечать, к себе приглашать, в тавлеи – то есть в шахматы с ним играла, вечера с ним коротала. Хм… – тут Александра покраснела.

– Ну а что, – вставила Дина, – старый хрыч князь и высокообразованный юноша. Выбор очевиден.

– Да, все примерно так и вышло. Тут дальше про то, что доброхоты-бояре стали пытаться князю глаза открыть. Непонятно, если Потока все любили, зачем они это делали.

– Ну мало ли, – вставил Глеб, – завистников всегда хватало… Кстати, а что за странное имя – Поток?

– Поток, или Потык на древнерусском – птица.

– Интересно, Поток Власьевич… Святой Власий – одно из имен, под которым языческий бог Велес вошел в христианский пантеон, – задумчиво проговорил Глеб. – То есть Птица Велеса получается… Продолжай, пожалуйста.

– Князь заподозрил плохое, но почему-то он не мог просто проследить за Потоком. Тут написано, что мудрость покрывала его, то есть Потока, от злых помыслов и чужих взглядов, как Покров Богородицы.

– Бард-варлок, двадцатый уровень, – вставила Дина, но под суровым взглядом Глеба осеклась.

– В общем, – продолжила Александра, – князю, конечно, не позавидуешь. И рогоносцем не хочется прослыть, и ценного богатыря не хочется потерять. Но ревность пересилила. У князя в глубоких подвалах за семижды семью замками и запорами, за семью головами – это явно след языческих обычаев, когда для охраны какого-нибудь ценного места или клада клали «головы» – приносили человеческую жертву. Вот там и хранилась Книга сизая голубиная. Тут дальше так и написано – небесная Книга. И почему-то только из нее князь мог узнать все, как есть – изменяет ему княгиня или нет.

– Эпик левел артефакт, – тихо пробормотала Дина.

– Князь собрался к Книге… Тут довольно много написано. Он причастился, помолился, составил духовную – странно, зачем?

– Может, потому, что общение с Книгой было опасно, – предположил Глеб.

– Может быть. Но вот князь пошел в эти самые подвалы. Идет он, и во дворе его встречает «смерд, человек земляной, слабый, кем земля русская сильна». Смерд оброк привез – то есть продукты, которые в качестве налога он должен князю отдать. Слушайте, тут очень интересный момент. Этот смерд, почти раб, кричит князю: «Не ходи, князь, худо будет!» Не знаю, что после этого было со смердом, но князь пошел дальше. Вышел он со двора княжеского всебогатого. Значит, Книга, если это она, хранилась не в княжеском дворце. И встретился ему гость, купец тароватый, Марко из Царьграда товары привез. Купец Марко Богатый – это персонаж многих былин, почти как Садко. В общем, Марко приехал из Константинополя и несет на княжеский двор дары, как бы налог на импорт. Он вдруг говорит: «Не ходи, князь, голый останешься».

– Кто о чем, а купец о деньгах, – усмехнулся Глеб.

– Дальше князь подходит к городским стенам, и там, у ворот, стоят кмети – это княжеские воины, дружинники. У них шеломы сияют, копья вострые, луки тугие и так далее. Они говорят князю: «Не ходи, господине, ущерб славе твоей будет». Как будто все знают, куда он идет.

– А дальше? – спросил Глеб.

– Дальше князь встречает священника, попа – «мудрого и пресловутого», который идет с похорон – уже, кстати, дурная примета. И поп говорит: «Не Господен сегодня день, княже, не смотрит на нас Христос Спаситель. Вернись, князь, домой». Но князь приказывает слугам своим побить попа, идет дальше и приходит в этот тайный подвал. К Книге ведет семижды семь ступеней, семь – священное число. И говорит князь «слово сильное» для каждой из семи голов. Тут заметим, что хорош Владимир Креститель, тот еще язычник. Он открывает Книгу и читает ее день и два, и три. В том числе и про измену княгини. А тем временем бояре сажают Потока в темницу, а над городом Киевом собирается черная туча, из которой падают медные люди с железным сердцем, истребляют старых и молодых.

– Жесть, – заметила Дина.

– Считается, что это о татаро-монгольском нашествии, – пояснила Саша. – Советники требуют от князя сделать что-нибудь, поднять богатырей, но тот, «очарованный Книгой», приказывает разогнать богатырей из Киева и отравить Потока. А дальше все плохо. Потока травят. Когда медные люди похищают княгиню, он слышит ее мольбы, разбивает двери темницы, но, будучи отравлен, сильно слабеет и погибает под ударами врагов. Богатыри разъехались из Киева, кроме Ильи Муромца, который как раз решил стать монахом в одном из киевских монастырей. Он, несмотря на свой монашеский сан, вступает с пришельцами в борьбу, убивает их без счета – где махнет палицей – улица, где стрельнет из лука – переулочек. Кровь ручьями течет, запруживает Днепр. Но в конце концов медные люди одолевают и его. А князь все читает Книгу! Прямо как наркотик какой-то. Тут в тайный подвал приходят те самые медные люди со своим царем Батыгой – то есть Батыем. Он тут впервые упоминается. Это, возможно, позднейшая вставка. Режут они тело княжеское белое, льют кровь алую и убивают Владимира. А Книгу прячут калики перехожие, старички Божии, в местах нелюдных северных, за семью запорами, за семью заговорами.