Остров спасения «Новорусь» - Дмитрий Васильевич Паршаков

class="p1">За время нашего путешествия мне ни разу не встретился военный. Или человек в форме, кроме подводников и космонавтов.

В обычном понимании армии на острове не было. Это скорее можно назвать «анти армия».

Ученые занимаются разработкой средств, которые могут испортить или уничтожить оружие.

Солдат нет вообще. Их заменяют роботы. Эти роботы оснащены лазерными и электронными пушками. Но не для убийства противника, а для уничтожения их оружия.

К вечеру все собрались на катере. Девчонки сидели за своими ноутбуками, Татьяна готовила ужин.

Мы бросали с борта спиннинги. У берега рыба была помельче. Но нас вполне устраивал ее клев. Несколько рыбок было передано на кухню.

После ужина Петр включил автопилот, и катер поплыл обратно.

День десятый

Проснулись мы уже на своем причале. По дороге к дому, Петр заехал в школу. Мы с Ильичем ехали за его машиной. Пока Петр занимался своими делами, Ильич показывал мне школу.

Школа представляла целый комплекс зданий. Помимо самого здания школы с учебными классами, на территории комплекса был крытый ледовый стадион, тренажерный и спортивный зал с бассейном.

Несмотря на летние (зимние) каникулы детей было много. Летом (зимой) школа превращалась в школьный лагерь.

Пока мы с Ильичем осматривали школу, Петр закончил свои дела. Девочки встретили там своих подружек и остались в лагере до вечера.

Я попросил Ильича довезти меня до ближайшей гостиницы. Ильич удивился, но не стал спорить и оставил меня возле гостиницы. Я заверил его в том, что мне просто нужно побыть одному.

Заняв номер, я убедился в наличии водки, затем нарезал колбасу и сыр. Мне действительно нужно было побыть одному.

Все то, что я увидел и услышал за последние дни, вновь требовало осмысления.

Самым удивительным было не то, что здесь с легкостью можно путешествовать на космическом корабле и не роботизация всего, что только можно.

Удивительней была организация этого общества, или точнее сказать ее отсутствие.

Однако организация всего остального была потрясающей. Без каких-либо контролирующих органов власти здесь люди выполняли свой трудовой долг не за страх, а за совесть. Пусть это звучит пафосно, но это так и есть. По-другому я не могу передать свои впечатления.

За все время моего пребывания на острове я не встречал каких-либо запрещающих знаков кроме дорожных или запрещающих табличек, , которыми изобилует Россия. «Нет прохода», «купание запрещено», «в заповедник вход запрещен», «ловить рыбу запрещено», «охота запрещена» и т.д.

Отсутствие полицейских на улицах не напрягало, а напротив, успокаивало. Никто не остановит и не потребует паспорт, с пропиской.

Прошло совсем немного времени моего пребывания на острове. Еще многое я не видел, многое не узнал, но даже то, что узнал, было удивительным и поучительным.

Мысль о том, чтобы все это рассказать и передать людям из «внешнего мира» посещала меня уже не раз. Но как это сделать? Если я захочу вернуться, то все мои воспоминания об этом месте будут стерты.

Я не раз порывался заговорить об этом с Ильичем, но так и не решился.

Однако с каждым днем эта решимость крепла.

День одиннадцатый

Плотно позавтракав, я созвонился с Ильичем. Тот уже был на причале и ловил рыбу. Я оделся и пошел к морю. Гостиница находилась на второй линии от моря, поэтому дорога заняла минут двадцать.

Ильич рыбачил на, далеко уходящем в море, моле. Рядом с ним еще несколько рыболовов сидели с удочками и время от времени вытаскивали рыбешек.

Ильич издалека помахал мне рукой. У него нашлась удочка и для меня. Я автоматически закидывал удочку и ловил бычков. Мои мысли были далеки от рыбалки.

– Ильич – наконец сказал я – как ты смотришь на то, чтобы о вашем острове узнали во внешнем мире?

Ильич удивленно посмотрел на меня. Но я не дал ему возможности ответить, и снова заговорил.

– Послушай, я не хочу, чтобы вы пострадали из-за этого. Все равно никто не поверит, что такой остров существует на самом деле. Но возможно у людей появится надежда на будущее. На то, что можно жить свободно, не завися ни от кого. Что можно жить там, где захочешь, а не там где вынужден. Работать, занимаясь любимым делом, а не до смерти. Жить без страха, не боясь нарушить какой-нибудь тупой закон.

Я закончил и с волнением ждал реакции Ильича.

Ильич отложил удочку в сторону. Затем он вновь посмотрел на меня. Его взгляд стал задумчивым. Наконец он ответил.

– Странно, что ты первым заговорил об этом. Я тебе еще не рассказал о совете старейшин. Так вот. Я вхожу в этот совет. Мы давно наблюдаем за внешним миром. И мы очень обеспокоены тем, что там происходит. С каждым годом там все больше войн. Люди находятся в бедственном положении. Во многих странах они голодают и вынуждены работать за еду. Многие люди, от безысходности идут в наемники и убивают других людей. Войны не прекращаются. Когда ты попал на остров, мы подумали, что неплохо бы было объяснить тебе наш уклад. И затем отправить тебя обратно, чтобы поведать миру о нас. Однако мы сомневались, согласишься ли ты покинуть наш остров. И еще одна проблема в том, что не все в совете разделяют такую точку зрения. Поэтому, если ты всерьез решил вернуться, мне необходимо предпринять кое-какие действия. Это займет несколько дней.

Ильич внимательно смотрел на меня. Все так быстро решилось, что я даже растерялся. Ильич продолжал смотреть на меня в ожидании моего ответа.

– Да я хочу вернуться – сказал я.

– Ну, тогда будем готовиться к твоему возвращению. Мне нужно позвонить кое-кому.

С этими словами Ильич отошел от меня и набрал номер в своем телефоне.

Рыбачить уже не хотелось, и я смотал удочки. Вскоре подошел Ильич, и мы направились домой. По дороге он объяснил мне, что его племянница Юля, которая меня лечила на подводной лодке, в курсе его задумки. Она готова помочь нам.

Через несколько дней подводная лодка вновь отправлялась в плавание. На ней можно было меня и отправить. Главное, чтобы Юля тоже была там. Она была врачом, и от нее зависело, потеряю я память или нет.

Ильич шел на должностное преступление, помогая мне. Но так как, ни тюрем, ни судов здесь не было, то и опасаться за его судьбу не стоило. Тем более, что большинство в совете старейшин думали также как Ильич.

Я на время потерял Ильича. Он был занят переговорами со своими коллегами, в последний раз пытаясь