Остров спасения «Новорусь» - Дмитрий Васильевич Паршаков

упавшей в нору, а выбравшейся оттуда.

Мне стало обидно за мою страну. Ту страну, в которой я родился и жил. Почему мы не можем жить также как здесь?

Я закрыл ноутбук и открыл тумбочку с водкой.

День третий

Пробуждение было не из приятных. То ли водка была не лучшего качества, то ли ее было слишком много. Вставать с постели не было ни сил, ни желания.

Однако встать пришлось. В дверь постучали.

Петр Ильич был готов отправиться в путь. Об этом свидетельствовала его спортивная одежда. Взглянув на меня и остатки возлияния, оставшиеся на тумбочке, он спросил

– Что, тяжело?

Я грустно кивнул.

– Бывает, сейчас я тебя полечу.

Сказал Ильич и вышел.

– Не, не – запротестовал я вслед ему, и отрицательно покачал головой, представляя, что лечить он меня будет тем, от чего я заболел.

Но Ильич не стал мне предлагать опохмелиться. Вместо водки он растворил в стакане воды, принесенную из машины, шипучую таблетку и заставил меня это выпить.

Через несколько минут лекарство подействовало. У меня даже хватило сил принять душ.

После душа я почувствовал себя настолько хорошо, что смог позавтракать, приготовленной Ильичем яичницей.

Перед отъездом мы заехали за моей одеждой.

Ильич на мониторе набрал конечный адрес нашего маршрута и путешествие началось. Двигаясь, по жилым районам, наша скорость не превышала 60-и км в час. Но выехав на трассу, автомобиль заметно ускорился. Замелькали фонарные столбы.

Между столбами не было проводов. Это объяснялось тем, что на каждом столбе, сверху находилась солнечная батарея.

Лес, росший вдоль дороги, был явно искусственного происхождения. Деревья были высажены ровными рядами. Трава между деревьев казалась тоже высаженной, или подстриженной. Периодически, через равные промежутки, в лес с основной трассы, уходили асфальтированные дороги. По ширине они уступали магистрали, но качество покрытия было ничуть не хуже. На каждом таком повороте у леса стояли водонапорные башни.

Как объяснил Ильич, они предназначаются для полива и тушения лесных пожаров. От башен в лес тянулись водопроводные трубы. На трубах стояли датчики. При повышении температуры до определенного уровня, эти датчики срабатывают, и через форсунки пожар заливает водой.

А траву действительно подстригают автоматические газонокосилки, оснащенные также как и фонарные столбы, солнечными батареями.

На острове практически все леса, кроме заповедников, были искусственно высажены. После того, как остров поместили под энергетический купол, климат поменялся. Он стал более теплым, и появилась возможность высадки тропических деревьев. Но вместе с этим возникла проблема с осадками. Облака, которые формируются под куполом, не имеют достаточного запаса воды. Поэтому водонапорные башни служат и для полива леса в жаркие дни.

Для пополнения запасов воды используют айсберги, благо Антарктида исправно поставляет их к острову.

Я подумал о сотнях тысяч гектаров леса в России, ежегодно уничтожаемых пожарами, и об огромном количестве рек и озер. Вспомнил репортажи с места пожаров, как пожарные тушат лес брызгалками из заплечных ранцев.

Пока Ильич рассказывал мне о специфике лесного хозяйства острова, лес закончился. Вдоль дороги теперь тянулись луга. Луга были разделены лесополосами на равные квадраты, и на разных полях был разный скот. На одних паслись коровы, на других овцы. Были луга и с конями, и с козами. И хотя поля, кроме лесополос, ничем не были огорожены, животные четко находились на своих полях и словно не могли пересечь какую-то невидимую глазу преграду. Пастухов также не было видно.

Я поинтересовался у Ильича таким странным поведением животных. Оказалось, что на каждом животном был прикреплен электронный датчик, оборудованный электрошоком. Поэтому, когда они приближаются к границе своего участка, то получают легкий удар током. Я подумал, что это конечно не совсем гуманно, но очень рационально.

В пути мы находились уже пару часов. Ильич все чаще посматривал на приборную доску.

– Надо менять аккумулятор – сообщил он и переключил управление автомобилем на ручное.

По дороге часто встречались небольшие кафе с заправками. К такому кафе и свернул наш автомобиль. Ильич подъехал к сооружению, напоминающему пчелиный улей, только высотой метра полтора и длиной не меньше пятнадцати. Верх этого «улья» покрывали солнечные батареи. Прорезь внизу сооружения, которая и вызывала сходство с ульем, находились на уровне низа автомобиля.

Ильич подрулил к одной из таких щелей. Затем вышел из машины и нажал кнопку на стенке заправки с надписью «замена». Внутри щели послышалось гудение, затем оттуда появились пара рук-манипуляторов, которые протянулись к автомобилю.

Под моим сиденьем что-то щелкнуло, затем манипуляторы вынули батарею и скрылись в своей щели. Аккумулятор представлял собой плиту, размером примерно метр на полтора и толщиной сантиметров двадцать. Не прошло и минуты, как руки манипуляторов вновь появились с другим, уже заряженным аккумулятором. Вся процедура заняла не более пяти минут.

Автомобиль был заряжен. Мы тоже решили «подзаправиться» и зашли в кафе. В отличие от ресторана, в кафе было самообслуживание. То есть «шведский стол».

Пообедав, мы вышли из кафе, присели на лавочку на краю поля, и закурили. Это поле отличалось от предыдущих тем, что вместо пасущихся коров и овец, там работал трактор, перепахивая его. В тракторе я заметил странность: его стекла были настолько сильно тонированы, что тракториста не было видно.

– Интересно – обратился я к Ильичу – он там что-то видит из кабины?

– Кто? – ответил вопросом на вопрос Ильич

– Ну, тракторист – пояснил я

– Этот трактор беспилотный. Он работает в автоматическом режиме. Только когда садится аккумулятор, к нему приезжают техники для его замены.

– Где же у вас вообще работают люди? Не все же занимаются семейными предприятиями, вроде ресторана или ателье – спросил я.

– Вот мы как раз и едем на завод. Там работает большинство людей. Ну что тронулись? – вопрос был явно риторический. Ильич бросил окурок на асфальт и пошел к машине.

Под лавочкой, где мы сидели, послышалось шуршание, и оттуда плавно выехал робот-пылесос. Он подобрал окурок и вновь укрылся под лавочкой.

Ильич включил автопилот. После плотного обеда разговаривать не хотелось. Глаза вскоре закрылись.

Проснулся я от того, что автомобиль остановился. Так бывает в поезде. Пока стучат колеса, сон приходит незаметно, но прекращение этого стука, тут же, обрывает его. И хотя машина Ильича была практически бесшумной, но остановка меня все же, разбудила.

Машина стояла напротив длинной бетонной стены, около трехэтажного здания. Точно в таком же здании я провел две ночи. Поэтому не сомневался в его предназначении. Это действительно было заводское общежитие. От гостиницы в поселке, общежитие отличалось наличием столовой на первом этаже. Хотя слово «столовая» не очень подходило к большому залу