Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маневры точно были достойны изумления. Колонны сходились, расходились, маршировали, строились в каре, палили и разбегались врассыпную. Нельзя было надивиться, с какой ловкостью солдаты перепрыгивали через глубокий ров и взбирались по веревочным лестницам на стену неприступной крепости, которую, однако ж, надлежало взять во что бы то ни стало. Приготовления к решительному приступу были настолько шумны и ужасны, что весь воздух наполнился криком женщин и многие благородные леди попадали в обморок. Девицы Уардль перепугались до того, что мистер Трундель принужден был одну из них держать в своих объятиях, тогда как мистер Снодграс поддерживал другую. Тетушка Уардль едва могла стоять на ногах и растерялась до такой степени, что мистер Топман счел необходимым обхватить ее гибкую талию и поддерживать ее обеими руками. Вся компания была в неописуемом волнении, кроме, однако ж, толстого и жирного парня, который спал на козлах беспробудным сном, как будто пушечная пальба имела для него чарующую силу колыбельной песни.
— Джо, Джо! — воскликнул статный джентльмен, когда крепость наконец была взята и победители вместе с побежденными уселись обедать за общий стол. — Черт побери, этот урод опять заснул! Пожалуйста, сэр, потрудитесь ущипнуть его за ногу, иначе его ничем не разбудишь… Вот так!.. Покорно благодарю. — Развяжи корзинку, Джо.
Жирный детина, приведенный в себя энергичными усилиями мистера Винкеля, еще раз скатился с козел и принялся развязывать корзинку с такой расторопностью, какой, по-видимому, вовсе нельзя было ожидать от него.
— Ну, господа, теперь мы можем сесть, — сказал статный джентльмен. — Ба! Это что такое? Отчего у вас измятые рукава, mesdames? Я советовал бы вам поместиться на коленях своих кавалеров — это было бы удобнее, по крайней мере, для тебя, сестрица.
Тетушка Уардль раскраснелась как пион при этой неуместной шутке и бросила сердитый взгляд на мистера Топмана, спешившего воспользоваться предложением ее брата. Наконец после других более или менее остроумных шуток вся компания уселась с большим комфортом, и мистер Уардль, приведенный в непосредственное соприкосновение с толстым парнем, открыл церемонию угощенья.
— Ну, Джо, ножи и вилки!
Ножи и вилки были поданы, к общему удовольствию дам и джентльменов, поспешивших вооружиться этими полезными орудиями.
— Тарелки, Джо, тарелки!
Такой же процесс последовал при раздаче фарфоровой посуды.
— Подавай цыплят. — Ах, проклятый, он опять заснул. — Джо, Джо!
Несколько легких толчков по голове тростью вывели толстого парня из его летаргического усыпления.
— Подавать кушанье!
При звуке этих слов жирный малый, казалось, воспрянул и душой и телом. Он вскочил, побежал, и оловянные глаза его, едва заметные из-под опухлых щек, заблистали каким-то диким блеском, когда он принялся развязывать корзинку.
— Живей, Джо, пошевеливайся!
Предосторожность была очень кстати, потому что толстый детина с какой-то особенной любовью вертел каплуна в своих руках и, казалось, не хотел с ним расстаться. Принужденный, однако ж, к безусловному повиновению, он испустил глубокий вздох и, став на подножку, подал своему хозяину жареную птицу.
— Хорошо, хорошо. Подавай теперь копченый язык, колбасу и пирог с голубями. Не забудь ветчину и жареную телятину; вынь раковый салад из салфетки — живей!
Отдав все эти приказания на скорую руку, мистер Уардль поспешил снабдить салфетками всех членов проголодавшейся компании.
— Ведь это превосходно, не правда ли? — сказал веселый джентльмен, когда, при дружном содействии ножей и вилок, началось великое дело насыщения пустых желудков.
— Превосходно! — воскликнул мистер Винкель, покачиваясь на козлах.
— Не угодно ли рюмку вина?
— С величайшим удовольствием!
— Не хотите ли, я велю подать бутылку?
— Покорно благодарю.
— Джо!
— Что, сэр?
На этот раз жирный детина, занятый рассматриванием телятины, еще не успел заснуть.
— Бутылку вина для джентльмена на козлах. Очень рад вас видеть, сэр.
— Покорно благодарю.
Мистер Винкель опорожнил стакан и поставил бутылку подле себя.
— Позволите ли просить вас об одолжении, сэр? — сказал мистер Трундель мистеру Винкелю.
— Сделайте милость! — сказал мистер Винкель, наливая стакан мистеру Трунделю.
Они чокнулись и выпили до дна. В эту же минуту мистер Топман поспешил чокнуться с почтенным хозяином, который только что перестал чокаться с глубокомысленным президентом. Дамы тоже приняли участие в общих тостах.
— Что это так Эмилия любезничает с посторонним мужчиной! — шепнула незамужняя тетушка на ухо своему брату.
— Пусть себе, это меня не касается! — сказал статный джентльмен с веселым и беззаботным видом. — Странного тут ничего нет, любезная сестрица, все в порядке вещей. Мистер Пикквик, не угодно ли вина?
Мистер Пикквик, занятый глубокомысленным исследованием внутренности пирога, с готовностью выпил поданный стакан.
— Эмилия, дружок мой, не говори так громко, сделай милость! — воскликнула незамужняя тетушка, обращаясь с покровительствующим видом к одной из своих племянниц.
— Что с вами, тетушка?
— Да так: я советую тебе быть скромнее, моя милая.
— Покорно благодарю.
— Тетушка и этот старичок свели, кажется, довольно тесную дружбу, — шепнула мисс Изабелла Уардль своей сестре Эмилии.
Молодые девушки засмеялись очень весело и громко, к великой досаде незамужней тетушки.
— Смотрите, как они смеются! Бестолковая радость совсем вскружила головы этим девицам, — заметила мисс Уардль, обращаясь к мистеру Топману с видом истинного соболезнования, как будто безотчетная радость была запрещенным товаром и молодежь не смела им пользоваться без позволения тетушки.
— О, да, они очень веселы, — проговорил мистер Топман, стараясь поймать настоящую мысль степенной леди, — это приятно видеть.
— Гм! — пробормотала тетушка сомнительным тоном.
— Смею ли пить за ваше здоровье? — спросил мистер Топман, бросая умилительный взгляд и слегка дотрагиваясь до нежных пальчиков мисс Рэчел.
— Ах, сэр!
Взгляды мистера Топмана сделались еще умилительнее и нежнее. Мисс Рэчел обнаружила опасение, что солдаты, быть может, еще вздумают стрелять: в таком случае, вероятно, опять понадобится ей посторонняя помощь.
— Мои племянницы очень милы, не правда ли? — шепнула она мистеру Топману.
— И были бы еще милее, если бы тут не было их тетушки, — отвечал страстный обожатель прекрасного пола.
— Какой вы насмешник, право! Нет, без шуток, если бы черты их были несколько правильнее и нежнее, они казались бы очень миловидными, особенно вечером, при свечах.
— Конечно, конечно, — подтвердил мистер Топман.
— О, — вы злой человек! Я знаю, сэр, что у вас на уме.
— Что? — спросил мистер Топман, не думавший положительно ни о чем в эту минуту.
— Вы хотели сказать, что Изабелла несколько горбата… ну да, не отпирайтесь, я видела, что вы это тотчас же заметили. Что ж? Вы не ошиблись: у нее точно растет горб, этого скрыть нельзя — страшное несчастье для молодой девушки! Я часто говорю ей, что года через два она будет ужасным уродом. О, вы ужасный насмешник!
Обрадованный случаю прослыть знатоком женской красоты, мистер Топман не сделал никаких возражений и только улыбнулся с таинственным видом.
— Какая саркастическая улыбка! — заметила Рэчел. — Я боюсь вас, сэр.
— Меня боитесь?
— Я вижу вас насквозь, и от меня не укроются ваши мысли. О, я в совершенстве понимаю, что значит эта улыбка.
— Что? — спросил мистер Топман, искренне желавший открыть значение того, что было для него самого таинственной загадкой.
— Вы думаете, — начала тетушка, понизив голос на несколько тонов, — вы думаете, что горб Изабеллы еще не велика беда в сравнении с нравственными недостатками ее сестры. Ну да, Эмилия чрезвычайно ветрена, вы угадали. Сколько раз я проливала тайком горькие слезы при мысли об ужасном несчастьи, до которого, нет сомнения, доведет ее этот ужасный недостаток! Видите ли, она готова всем вешаться на шею, и простодушный отец — это всего убийственнее — ничего не замечает, решительно ничего! Если б он вполовину был так же проницателен, как вы, — сердце его надорвалось бы от отчаяния, уверяю вас. Что делать? Любовь к детям совсем ослепила его глаза. Ох, быть тут худу, быть тут худу!
Сердобольная тетушка испустила глубокий вздох, и взоры ее приняли самое печальное выражение.
— Тетушка изволит, кажется, говорить о нас, — шепнула мисс Эмилия своей сестре, — я уверена в этом.
— Право?
— Непременно. Смотри, какой у нее жалкий вид. Надо ее проучить. Ах, тетушка, вы совсем не бережете своего здоровья! Долго ли простудиться в ваши лета? Накройтесь вот этим платком или закутайтесь шалью. Для такой старушки, как вы, всякий ветерок может иметь несчастные последствия.
- Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- Посмертные записки Пиквикского клуба - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- Холодный дом - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- Большие надежды - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- Признание конторщика - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- Блеск и нищета куртизанок - Оноре Бальзак - Классическая проза
- Лавка древностей. Часть 2 - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- Наш общий друг. Часть 2 - Чарльз Диккенс - Классическая проза
- История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса - Генри Филдинг - Классическая проза
- Том 24. Наш общий друг. Книги 1 и 2 - Чарльз Диккенс - Классическая проза