Не проси прощения (СИ) - Анна Шнайдер

Витиных денег и снять что-то нормальное, но Ирине всегда было неловко к ним притрагиваться, поэтому она старалась делать это как можно реже.

Занавески раздувало, как парус, и Ирина, встав с кровати, быстро накинула поверх ночнушки тёплый шерстяной платок — серый, из козьего пуха, подарок Виктора на какой-то её день рождения. Так и не смогла с ним расстаться… в отличие от многих других подарков бывшего мужа. Украшений вот не осталось ни одного — всё отдала в ломбард, и даже жалко не было. Что такое колечко или серьги по сравнению с разрушенной жизнью и искалеченной судьбой?

Ирина закрыла окно, но от стекла так и не отошла — стояла и смотрела на заснеженный двор, случайных прохожих, серое небо и ослепительно-белый снег, шапкой облепивший окружающие предметы.

Витя всегда не любил зиму… а Ирина любила. Из-за Нового года. Как же чудесно они всей семьёй справляли этот праздник, когда Марина и Максим были маленькими! Потом, после развода, любое семейное торжество горчило, будто во все салаты Ирина добавила полынь. Хотя и она сама, и дети старательно улыбались, шутили и смеялись, но… нет. Не то. И Ирина нисколько не удивилась, когда через несколько лет, став достаточно взрослыми, близнецы практически все праздники, кроме её дня рождения, начали отмечать вне дома. Она не обижалась — детям нужно было как-то зализывать раны, оставшиеся после разочарования в любимом папе. И делать это в компании ровесников-друзей было гораздо проще, чем вместе с матерью, которой с тех пор и пить-то было нельзя.

Сколько же раз она пыталась смягчить Марину и Максима! Сын ещё немного поддавался, периодически общаясь с Виктором, но по собственной инициативе звонил отцу лишь однажды — чтобы попросить помощи с ипотекой. У Ирины тогда вертелось на языке злое: «Значит, как приглашать папу на день рождения, так ни за что и пошёл он на фиг, а как денег просить на квартиру — так дай, пожалуйста?». Но она промолчала. Сама видела по лицу Макса, что ему неловко. Но прагматизм победил. И да, Виктор действительно очень помог, причём без всяких условий и колебаний — просто сразу сказал: «Да, конечно». И первым же взносом Максим закрыл больше половины стоимости отличной трёшки.

Надо, наверное, отдать сыну то, что за все эти годы скопилось у неё на счету… Но Ирина никак не могла решиться на подобный поступок. Всё-таки это не её деньги, а бывшего мужа. И когда её не станет, а случится это очень скоро, пусть он сам ими и распоряжается. Отдаст Максу или Марине. Может, после смерти матери дочь всё же начнёт общаться с отцом… Ирине этого очень бы хотелось.

Она винила себя в том, что дети настолько холодно настроены к Виктору. Надо было объяснить им всё ещё в самом начале, буквально сразу как она очнулась после операции. Но Ирина тогда была не в состоянии обсуждать случившееся… и дети варились в собственном соку ещё пару недель — до её выписки.

На выписку Виктор пришёл, но был оттеснён в сторону решительным Толей. Однако Ирине хватило и того, что она видела и слышала краем уха, чтобы потом сутки плохо себя чувствовать и лежать в постели. Все эти события сплелись для Максима и Марины в единое целое, в один сплошной клубок негатива, и обрушился этот негатив на отца — истинного виновника всех бед, которые постигли их семью. И первое время близнецы о Викторе даже слышать ничего не хотели. А потом решили поменять фамилию и отчество, вызвав у Ирины шок на целую неделю, и, как только она попыталась поговорить об этом, тут же заморозились и заявили, что отца у них больше нет. Умер он, умер!

Возможно, если бы Ирина попыталась исправить ситуацию совместно с Виктором, со временем у них получилось бы растопить детей. Но она и сама не желала его ни видеть, ни слышать. И не была готова сотрудничать с бывшим мужем даже ради детей. Поэтому пустила всё на самотёк. Виновата, да…

Теперь нужно срочно исправляться. Пока ещё не поздно, пока она жива…

19

Ирина

Телефон зазвонил, когда Ирина заканчивала завтракать. Она невольно вздрогнула, почему-то решив, что это может быть Виктор — но нет, на дисплее высветилось имя её лучшей подруги ещё со времён школы — Маши Вронской.

Когда-то на дне рождения Маши она и познакомилась с Витей. Вронская давно и прочно обосновалась в Израиле, уехала туда лет пятнадцать назад вместе с мужем, но потом развелась, однако обратно в Россию уже не вернулась, не захотела. Три года назад Маша всё-таки уломала Ирину приехать к ней в гости, поправить здоровье, отдохнуть, заодно и помочь с детьми — её мальчишкам тогда было девять и одиннадцать лет, и более шкодных ребят Ирина в жизни не встречала. Без мужа Маше было тяжело с ними справляться, но сейчас уже легче — некоторое время назад она как раз встретила другого мужчину и вышла за него замуж. Поначалу — со скандалом со стороны детей, но Лёня — так звали её нового супруга — оказался человеком с невероятно закалённым характером, и уже спустя пару месяцев мальчишки сдались и приняли его.

Вот тогда Ирина и решила, что здесь ей больше нечего делать. Она жила в Израиле только ради подруги, но теперь у Маши семья, и чего Ирина будет путаться под ногами? И она вернулась в Россию. Тем более что Марина так удачно забеременела — даже не пришлось придумывать причину, достаточно было сказать, что дочери нужна помощь с ребёнком.

— Доброе утро, Иришка, — прозвучал в трубке Машин радостный и звонкий голос. — Как твои дела и настроение?

Когда-то давно Вронская называла Ирину «горбушка» — из-за фамилии Горбовская, конечно. Но после развода перестала. Да и вообще, как и Марина с Максом, не желала говорить о Викторе — каждый раз, когда Ирина упоминала его в разговоре, глаза подруги наливались кровавым бешенством.

— Хорошо. — Подумала пару мгновений и призналась: — Представляешь, вчера зашла в тот ресторан, в котором мы с Горбовским часто сидели, когда только поженились. И встретила там его.

— Кого? — испуганно переспросила Маша, и Ирина отчего-то улыбнулась.

— Да Витю. Сказал, что гулял, случайно дошёл до этого ресторана и решил зайти.

Вронская пару секунд ошеломлённо молчала, затем кашлянула и сдавленно проговорила:

— Совпадение на грани фантастики. Может, он за тобой следил?

— Вряд ли, Маш. Просто… я ему ночью фотографию Марины и Ули отправила. Ну