Я тоже её люблю (СИ) - "Леопард заманчивый"

— А мне что делать? — Пчёла нервно закурил. — Оправдываться, как школьник? Так не собираюсь я.

Громкий рёв тормозов заставил парней невольно отскочить от калитки: на другой стороне дороги стоял «Мерседес» с тонированными стёклами.

— Приехали, — разочарованно протянул Валера.

— Думаешь, это долгопрудненские? — встревоженно спросил Пчёлкин.

— Это тачка Лысого, — констатировал парень, наблюдая, как здоровяк в чёрной кожаной куртке выходит из водительской двери. Следом за ним с пассажирского сидения поднялся и тот темноволосый, которому в начале декабря Пчёлкин так благополучно сломал нос.

Верзилы неспешно заняли «боевую» позицию около своего джипа. Оба были вооружены калашами.

— Лысый, я хочу сделать тесто из этой наглой рожи, — он, как зазомбированный, медленно кивнул в сторону Пчёлы. — Это тот, что разбил мне нос — они шошки Парамона, возомнившие себя мафиози, — пояснил он первому, коего именовали Лысым.

— Слышь, ты, пидарас, — Пчёла сделал шаг вперёд, с силой сжимая за спиной Кольт, — ты чё сейчас сказал?!

Амбалы переглянулись с абсолютно хладнокровным выражением лица.

— С чего решил, что шошки, Длинный? — в голосе Лысого зазвучали стальные нотки.

— А кто они по жизни? — тот, кого назвали Длинным, сделал шаг вперёд. — Хотят бабло рубить, почти все точки под себя подмяли, а ни с кем не делятся, — мужчина сжал кулаки, демонстративно разминая шею. — У нас с Парамоном всё поделено, а они на наши точки залезли.

— Мы нормальные пацаны, — дерзко выкрикнул неожиданно появившийся у ворот Холмогоров. — Парамон нас кроет, но бригада у нас своя, — парень самоуверенно сплюнул, явно настраиваясь на агрессивные разборки. — Ствол убирай, тот, кто с Пчёлой побазарить пришёл, — скомандовал он.

— Опа, ты глянь, какой бригадир, — рассмеялся Лысый, толкая товарища в бок. — Я смотрящий за рэкетом от долгопрудненских, как и ваш Парамон, — а ты со своим… как его, — амбал снова истерично захохотал, — Пчёлой, во! Просто шошка!

В эту же секунду кулак Фила полетел Лысому в переносицу, но Длинный перехватил его и заломил руки за спину. Кос и Пчёла вихрем налетели на противника, повалили на землю и принялись осыпать его голову тумаками.

— Это ты не по понятиям живёшь, упырь, — Пчёлкин поднялся с земли, сплёвывая кровь из разбитой губы, — отпусти Валерку и разговаривай напрямую со мной, ссыкло! — эту фразу он произнёс в лицо Длинному.

— Да я вас моментально нагну, — прошипел Длинный, буквально ломая Филатову правую руку.

Ярость Пчёлкина в данную минуту переполнила чашу его терпения. Внезапно из «Мерседеса» показался ещё один мужчина. Прежде, чем Пчёла успел сообразить, новичок подскочил к Космосу и сжал его руки за спиной, блокируя любое движение. Видя скорчившихся от боли под давлением Длинного и его шестёрки друзей, он крепче сжал пистолет в руке, наводя дуло на голову долгопрудненского авторитета.

— Отпусти моих друзей, или твои мозги растекутся сейчас же, — крикнул Витя, сам от себя не ожидая такой смелости.

— Выстрелишь в Длинного — ты труп, — спокойно произнёс Лысый, наводя Калашникова на оппонента.

Выстрел, ещё один. Лысый упал на снег, открыв огонь, но Пчёлкин успел увернуться. Лужа крови из раненой ноги амбала в секунду обагрила белый снег.

— Идиоты, сваливаем, Лысый ранен! — протараторил Длинный, отбрасывая Фила в сторону и помогая своему товарищу подняться. — Ты ещё пожалеешь, что на свет родился, бригадир, — злобно бросил он в сторону Пчёлы. Долгопрудненские быстро залезли в джип, который тут же, засвистев колёсами, скрылся за горизонтом.

Фил и Кос неспешно поднялись с земли, отряхивая с себя снег и капли крови с лица.

— Спасибо, брат, — Валера сжал кулак, дружески стукнув им Витю по плечу. — Я без ствола — он бы меня прибил, — растерянно произнёс он.

— Спасибо, Фила, это ты маме за жизнь скажешь, — отшутился Холмогоров, — а мы с первого класса вместе, — он положил руки на плечи друзьям.

— И за всё, что мы делаем, мы отвечаем вместе, — подытожил Витя, искренне и довольно улыбнувшись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Возвращавшаяся из магазина Елизавета Андреевна уже час стояла оцепенев, не в силах двинуться с места.

— Бандюги, — тихо произнесла себе под нос женщина. — Вот такой у нас Витя хороший, Олюшка-Олюшка… — она вздохнула, разочарованно покачав головой.

Комментарий к Глава 10. Судьбоносный выстрел

Ну вот и первый конфликт наших героев…

Очень ждём ваших отзывов:)

========== Глава 11. Не отпущу ==========

Я ждала тебя и жду, уже заранее простив.

Ну объясни же, за что ты

Растопил поцелуями сердце?

Апрель 1989-го…

Весна встретила Советский Союз ярким солнцем, звонким пением птиц и рано сошедшим снегом. В начале апреля температура на градусниках уже перевалила за плюс десять, а зелёные листья вовсю пробивались на ветвях деревьев.

— Пчёлкин, ты меня вообще слышишь? — Фил уже битый час вещал что-то в кухне у товарища, но тот явно его не слышал. — Ау, блин! — рассказчик нервно треснул ладонью по столу.

— Извини, Фила, и так башка трещит, — отмахнулся тот. — Кажется, ты сказал…

— Вот именно — кажется, — перебил Валера, недоверчиво покачав головой. — С тобой что весь месяц происходит вообще?

— Прости, брат, — Витя опёрся лбом о ладонь, — у меня совсем никаких мыслей нет.

— Это из-за Ольги, да? — предположил друг. — Так и не помирились?

— Куда там, — Пчёла механически потянулся за пачкой «Camel», чтобы достать очередную сигарету. — Почему я должен что-то объяснять, если я ничего такого не сделал?

— Ну да, совсем ничего, — усмехнулся Филатов. — Всего-то её интеллигентная бабуля стала свидетелем твоего выстрела в человека! И это после того, как она нашла у тебя ствол, ну-ну.

— Долгопрудненские — не люди, — отрезал Пчёлкин и сильно затянулся, выдыхая густое облако в потолок. — Я защищал своих друзей. Или мне нужно было оставить вас на растерзание этим жирным упырям? — он повысил голос практически до крика.

— Вить, ну ты реально болван? — спортсмен снова хохотнул, постучав себе по лбу. — Это мы с тобой, с Косом знаем: долгопрудненские, не долгопрудненские! А те люди далеки от ваших разборок и понятий, — парень тяжело вздохнул.

— Я ходил к ней трижды, она даже слушать не хочет, — в глазах Вити промелькнула грусть. — Что мне ещё сделать?

— Идти в четвёртый раз, — улыбнулся Фил. — В пятый, в шестой там… если надо.

Пчёла поднял растерянный взгляд на друга. Чего таить, ведь и правда: ни на один день за весь последний месяц он не забывал о Суриковой. Приезжал, стучал в дверь и однажы чуть не вынес оконную раму — но каждый раз натыкался на взгляд суровой бабули и выслушивал порцию оскорблений а-ля «бандюга», «не человек», «отморозок» и угроз в стиле «чтобы духу твоего возле Олюшки не было». А сама Оля тоже так думает? Этого он не знал, и от этого было тяжело. Даже очень.

Он вдруг резко подорвался, кинув что-то неразборчивое Филатову, схватил с полки в прихожей ключи от отцовского «Москвича» и выбежал во двор. Машину Павел Викторович водил редко, поэтому большую часть времени она стояла на стоянке без дела. Пчёлкин быстро завёл мотор, изо всех сил вжал в пол педаль газа, и красный «Москвич» понёсся по проспекту на максимально доступной для него скорости.

Главное — просто увидеть её саму. Интеллигентная. Правильная… Да что бы эти пацаны понимали! Главное, что моя. Пчёла с силой сжал руль, игнорируя дорожную разметку, выжимая из «Москвича» невозможное — стрелка на спидометре достигла крайней отметки и нервно дёргалась, автомобиль летел по шоссе, нарушая все скоростные ограничения. Надо, очень надо. К ней. Даже если захочет оттолкнуть и вырваться, как тогда, что стоит обнять её, прижать крепче и больше не отпускать?

Долгопрудный, Некрасовский… Посёлки за окном пролетали один за другим, пока впереди наконец не показался заветный поворот на Трудовую. Промчавшись несколько узких улиц не снижая скорости, Витя наконец с гулом затормозил у знакомого до боли дома. Одним движением сорвав засов калитки с петель, он быстро преодолел расстояние до входной двери и громко затарабанил по ней кулаком.