Флёр - Синтия Хэррод-Иглз

За неделю до открытия павильона всеобщее возбуждение достигло наивысшей точки. Даже тетушка Венера была готова позабыть, что она с самого начала выступала против всей этой затеи. Флер намеревалась оставаться в Лондоне вместе с отцом столько, сколько ей захочется. Теперь она только улыбалась, вспоминая, как их туда пригласили. Тетушка Венера с дядей Фредериком приехали по обыкновению на Рождество, и за праздничным обедом беседа, как это часто бывало, снова коснулась Всемирной выставки.

На этот раз Венера не возражала. Со снисходительной улыбкой она заметила:

— Вам с Флер лучше приехать в Лондон на все лето. Стоит ли постоянно колесить туда и обратно? К тому же в Лондоне будет немало и других развлечений. Вы, конечно, остановитесь на Ганновер-сквер, а об остальном я сама позабочусь.

Но эффект от такого великодушия был сразу же испорчен Фредериком, который после третьего стакана кларета, подмигнув племяннице, сказал:

— Не нужно, дорогая, так ее за все благодарить. Она действует из своих личных, эгоистических интересов!

— Фредерик! — одернула его Венера.

— Ах, дядя, не думаю, что дело обстоит именно так!

— Готов поклясться! С того момента, когда стало известно об организации Всемирной выставки, родственники буквально забросали нас просьбами, прежде мы не знали даже об их существовании, а теперь стало ясно, что они не могут прожить без нас и дня. Летом в Лондоне вы не найдете ни одной лишней кровати, поэтому твоя тетушка намеревается оказать гостеприимство только тем людям, которые ей нравятся, и лишить своих забот тех, кого она недолюбливает.

По какой бы причине ее ни пригласили, Флер была этим весьма довольна. Рождество к тому же было отмечено еще и сообщением об успешном завершении переговоров по поводу офицерского звания Ричарда. Он отъезжал в полк в январе, и Флер теперь предстояло прожить еще год в полном одиночестве.

Подчиняясь неизбежности, сэр Ранульф оказался на высоте положения и купил Ричарду звание корнета не просто в модном, но в самом модном, одиннадцатом гусарском полку!

— «Сборщики вишен» самого принца Альберта! — объявил он, чуть не задыхаясь от восторга, после беседы с отцом накануне Рождества. Лицо у него раскраснелось, глаза блестели. «В таком состоянии Ричард похож на пятнадцатилетнего мальчишку», — подумала, глядя на брата, Флер.

— Предел мечтаний! — радовался он.

— Наверное, это стоило отцу немало денег?

— Скорее всего. Конечно, цена офицерского звания строго фиксирована, но ведь надо кое-кому сунуть в лапу.

— Очевидно, оно обошлось ему раза в два дороже, — предположила Флер, — но тебе не стоит повторять такое грубое выражение, мой милый. Они к этому спокойно относятся. Разве ты не знаешь?

— На самом деле? Корнет, который продавал звание, ожидал лейтенантского чина в семнадцатом полку улан, а это зависело от выхода в отставку капитана в восьмом. Он не хотел расставаться со своим званием, рассчитывая получить за это твердый доход. Поэтому по всей цепочке нужно было дать взятку. Отец не назвал мне общую сумму, но, скорее всего, ему пришлось заплатить несколько тысяч фунтов.

— Но будет ли такая сделка одобрена? — Я имею в виду, в одиннадцатом полку, самом модном, самом хорошем полку легкой кавалерии?

— Да уже все сделано. Папа попросил дядю Маркбая замолвить словечко перед королевой, а Ее величество поговорила с полковником одиннадцатого полка лордом Кардиганом, которого она очень любит, и все было легко улажено!

Позже, когда Флер обсуждала тему с дядей Фредериком, Ричард сообщил ей дополнительную информацию:

— Само собой, Кардиган в последнее время мало занимается полком, что, в общем, и к лучшему, потому что у него не все дома, ты же знаешь!

— Ах, перестань, — рассмеялась Флер.

— Правда. Если тебе обо всем рассказать, не поверишь!

— Я слышала, что он красивый любезный человек.

— Конечно, красивый. Великолепен, как индюк. В старые времена, когда Кардиган ехал в Таун, то высылал туда с дюжину своих офицеров, чтобы они выстраивались вдоль Сент-Джеймс-стрит и отдавали ему салют. За это полковник платил им по шиллингу.

— И такой человек командует нашей легкой кавалерией?

— Да, но Ричард все равно будет от него без ума. Братец уже чуть в обморок не падает при виде своей формы: у «Сборщиков вишен» — самые узкие панталоны, самый короткий мундир и самый невообразимый головной убор в мире! Он, разумеется, будет выглядеть бесподобно!

— Не сомневаюсь. Ричард отрастит себе усы и будет растягивать слова, ему придется преодолевать чудовищную скуку, и он станет мечтать о сражении, чтобы испытать себя.

— Не слишком ли жестокие слова вы произносите, дядюшка?

— В самом деле? Я просто хочу сказать, что из него выйдет лихой кавалерист, ну а ежели придется принять участие в войне, то он поскачет в атаку с ясной и холодной головой и, уж конечно, вида не подаст, что ему страшно.

— Ну вот теперь вы к нему подобрели. Но, если говорить честно, разве это и все, что ему потребуется в сражении?

— Дорогая моя Фло, обязанность офицера — заставить своих людей занять верное место в бою. Он должен их там удерживать, демонстрируя собственное безразличие к смерти. Нужно постараться, чтоб английский солдат лицом к лицу оказался со своим противником. Все остальное он сделает сам. Мне об этом рассказывал герцог.

— Герцог? — удивилась Флер. — А что он знает о войне?

— Не принижай его, Фло, тебе хорошо известно, что герцог в военном деле равен лорду Веллингтону, а в ботанике не уступит лорду Девонширскому.

— В любом случае, вряд ли скоро разразится война. Ричарда отправят либо в Индию, либо в Ирландию, будет там собирать мох.

— Только не Ричард. Если его полк направят за границу, то он сделает все, чтобы достойно вернуться на родину.

Ее воспоминания прервал знакомый голос.

— Привет, Флер. Это — я.

Натянув поводья, она остановила Оберона и оглянулась. Неподалеку под цветущим каштаном Флер увидела Ричарда со своим приятелем-кавалеристом. Одиннадцатый гусарский полк ни с кем не спутаешь! Плотно облегающие малинового цвета панталоны с двойным золотым кантом, отороченный мехом гусарский ментик с золотыми застежками, наброшенный на одно плечо, широкий красно-золотой пояс с кобурой, меховая шапка с бело-красным оперением…

Гусары всегда выглядели великолепно, но никто не мог сравниться со «Сборщиками вишен»! Они были просто поразительны!

— Привет, Ричард! Я только что подумала о тебе.

— Какое совпадение, — отозвался он, — а я говорил о тебе. — Ричард по-гусарски растягивал слова, демонстрируя свой новый акцент и свои совсем новые кавалерийские усики. Пока еще они никого не сразили, но его адъютант-солдат по ночам смазывал их каким-то зельем, от которого они должны были приобрести более лихой вид.