Искатель. 1970. Выпуск №6 - Дмитрий Биленкин

Довольно скоро было установлено, что все эти сообщения адресованы немецкому посланнику в Мехико-Сити. Располагая этими данными и координируя работу своих представителей в Мексике, Ярдли вскоре смог дешифровать сообщения станции в Науене.

Организация саботажа на американских военных заводах, разжигание расовых конфликтов и осуществление диверсий на нефтепромыслах страны — такова была «тематика» передач, транслировавшихся из Берлина в Мехико-Сити и обратно. Хотя для связи с Мехико-Сити станция «Поз» применяла очень сложную для дешифровки систему пятизначных групп, М.И.8 справилась с этой задачей.

К концу войны Ярдли, теперь уже капитан, значительно расширил и обогатил свой криптографический опыт. Незадолго до ее окончания он был командирован за океан, чтобы ближе познакомиться с криптографическими учреждениями союзников. Здесь его поджидало очередное разочарование.

В августе 1918 года Ярдли прибыл в Лондон с целью установить контакты с английскими коллегами, а ко времени заключения перемирия находился в Париже, где изучал методы работы так называемого «черного кабинета» — французского контрразведывательного криптографического бюро. Видимо, поэтому ему и поручили выполнять обязанности криптографа американской делегации на открывшейся в Версале мирной конференции.

Несмотря на свое скромное воинское звание, Ярдли не без основания считал, что сумел сделать весомый вклад в дело победы союзников. Ведь недаром же Фридрих Великий часто повторял, что один хороший шпион стоит порой целой армии. И конечно, самолюбие Ярдли было очень уязвлено новым назначением.

К тому же и общая обстановка на Парижской мирной конференции оставляла желать лучшего. Президент «Вильсон там оказался совершенным дурачком, которым Клемансо и Ллойд-Джордж вертели, как пешкой».[1] Дипломаты Антанты дали ему возможность тешить себя иллюзиями о великом будущем США в Лиге наций, а сами тем временем стремились потеснить Соединенные Штаты где только возможно. Поневоле знакомящийся с секретной информацией Ярдли со все большим презрением наблюдал за маневрами вчерашних союзников Америки.

Политические унижения сопровождались и личными.

В Версале Ярдли стал очевидцем «тщательно отшлифованного лицемерия и элегантной игры… интриг и контринтриг», на фоне которых его собственная хитрость показалась ему ничтожной. «Дела сильных мира сего, — записывает он позже в своем дневнике, — вызывали у меня мало почтения». Самолюбие Ярдли страдало и от пренебрежительного отношения к нему английских и французских коллег, для которых он «был всего лишь выскочкой».

Самым убедительным свидетельством приближения морального краха Ярдли в этот период было его равнодушие, к известию, которое несколько лет назад заставило бы его любым способом поднять тревогу. Еще в ходе работы конференции из одной дешифрованной телеграммы криптограф американской делегации узнал о заговоре с целью отравить президента Вильсона. Нити заговора вели не в побежденную Германию, а… к французским и английским разведывательным службам. Проинформированный вышестоящий американский офицер убедил его не придавать значения сомнительной новости. И Ярдли, недавно еще неутомимый, неистовый Герберт Ярдли равнодушно согласился с подозрительными доводами. Из Европы он возвратился разочарованным, ожесточенным и циничным. Возвращение на родину душевного спокойствия не принесло.

Война кончилась. Военные учреждения начали сокращаться до пределов, предусмотренных бюджетом мирного времени. Это, естественно, коснулось и органов военной разведки. А ликвидация шифровального бюро для Ярдли означала бы крушение всех его жизненных планов. «Каждая война, — писал по этому поводу американский историк Л. Фараго, — порождает людей, у которых дремлющая склонность к приключениям расцветает буйным цветом и которым трудно возвращаться к нормам мирной жизни». Одним из таких и был Герберт О. Ярдли.

По расчетам шефа армейских криптографов, для эффективной работы секции требовалось не менее 100 тысяч долларов в год. Военно-морское министерство, соперничавшее с военным ведомством, отказалось субсидировать затею армейских разведчиков. И все же выход был найден. Государственный департамент, больше всех заинтересованный в такой работе в мирное время, согласился выделить недостающую сумму из своих средств. Фрэнк Полк, исполнявший обязанности государственного секретаря, и другие руководящие деятели внешнеполитического ведомства, хорошо знавшие Ярдли, достаточно высоко ценили его услуги и потому посчитали сделку выгодной.

Дело было довольно быстро улажено, но возникла новая проблема. Существовал закон, запрещающий включение подобной секретной организации в число учреждений государственного департамента, и поэтому она не могла находиться в Вашингтоне. Закон пришлось обходить, реализуя выделенные ассигнования в другом штате. После долгих препирательств Ярдли направился в Нью-Йорк подыскать помещение, где американский «черный кабинет» мог бы укрыться от любопытных глаз и иностранных правительств.

Сам по себе факт смены штаб-квартиры не сулил криптографам никаких особенных неудобств. Вашингтон или Нью-Йорк, какая, собственно, разница? Но для Ярдли, чье тщеславие было под стать его талантам, все это означало очередной и очень болезненный щелчок по самолюбию.

Он ощущал себя чем-то вроде очень дорого оплачиваемого, высококвалифицированного лакея, от чьих услуг по доброй воле не отказываются, но с кем господа никогда не сядут за один стол. И быть может, догадываясь об этом, ему постарались подсластить пилюлю, увеличив жалованье самого Ярдли до 7500 долларов в год.

В Нью-Йорке Бозо (под таким псевдонимом начал Ярдли работать в новой организации) обосновался сначала в доме на. 38-й, а затем на 37-й стрит, в тихом местечке между парком и Лексингтон-авеню. В верхнем этаже он устроил личную квартиру. Из М.И.8 Ярдли перевез в Нью-Йорк библиотеку словарей, карты, справочники, математические и статистические таблицы, уже расшифрованные коды и огромный архив газетных вырезок с сообщениями о наиболее существенных международных событиях.

Майор, да, теперь уже майор, Ярдли обрел самостоятельность и мог вести дело так, как считал нужным. Он очень много работал. Он следил одновременно за десятками официальных изданий и ежедневно прочитывал множество дешифрованных материалов. Это была весна 1919 года.

Морские пехотинцы с «Олимпии» горланили на улицах Мурманска, дымилось пепелище приморской деревни Ивановка, где интервенты уничтожили 1300 мирных жителей, посол США в Японии Моррис призывал отправить в Сибирь еще 25 тысяч американских солдат. Майор Ярдли был в курсе и слов, и дел своего правительства.