Искатель. 1970. Выпуск №6 - Дмитрий Биленкин

В начале мая 1917 года разочарованный, более того — оскорбленный Ярдли сообщил Сэлмону о намерении перейти на службу в армию. «Было известно, — писал он позже по этому поводу, — что мы вступаем в войну. Я должен был быть терпеливым. Войны всегда открывают возможности». Напутствуемый наилучшими пожеланиями помощника государственного секретаря Уильяма Филиппса и хвалебной рекомендацией самого Сэлмона, Ярдли надеялся попасть в корпус связи и найти там применение своим талантам.

Последовательные перемещения в конце концов привели Ярдли в крохотный кабинет одного из военных колледжей, который занимал в ту пору некий майор Ральф ван Диман, снискавший впоследствии широкую известность как «отец американской военной разведки». Этот невысокий энергичный офицер отнесся к Герберту Ярдли с большим вниманием.

Ван Диман занимался тогда реорганизацией разведывательной службы американской армии, добиваясь признания разведки особым отделом генерального штаба. Обрадованный сочувствием и пониманием, Ярдли посвятил ван Димана в свою идею и предложил создать в составе разведывательного отдела строго секретное шифровальное бюро.

И само это предложение, и очевидные способности Ярдли произвели на майора сильное впечатление. Некоторое время спустя военной разведке придали новое подразделение — М.И.8 — «для криптографических нужд разведывательного отдела». Его начальником стал только что произведенный в лейтенанты Герберт О. Ярдли. Создаваемое в атмосфере глубокой тайны новое подразделение поместили сначала в здании библиотеки военного колледжа, затем в помещении на углу 15-й улицы и, наконец, на верхнем этаже дома на одной из центральных авеню.

Лейтенант Ярдли разбил свое шифровальное бюро на пять секций. Группу, в которой составлялись коды и шифры для обеспечения собственных нужд армии. Секции связи и стенографическую — для чтения перехваченных документов, записанных различными стенографическими системами. Лабораторию тайнописи для выявления невидимых чернил. И самую близкую его сердцу — криптографическую секцию, где производилась дешифровка кодов и шифров противника. Чтобы скрыть ее истинные функции, она именовалась «инструкторской».

Вполне понятно, что самого Ярдли в наибольшей степени интересовала работа пятой секции. Это была первая организация такого типа, его детище, реальное воплощение давно вынашиваемых им планов. И он не жалел сил, чтобы доказать необходимость подобного рода организаций во всей системе разведывательных органов страны.

Надо сказать, что пятая секция М.И.8 неоднократно подтверждала высокую эффективность криптографии и как средства получения ценнейшей информации о противнике, и как действенного подспорья в очень сложных контрразведывательных операциях. Расскажем вкратце об одной из них.

На протяжении долгого времени в Соединенных Штатах успешно действовала германская шпионка, укрывавшаяся под псевдонимами Мари де Викторика, баронесса Кречман, Мари де Вюссьер. С 1914 года английская разведка следовала по пятам за женщиной, известной как «прекрасная блондинка из Антверпена». О ней было известно многое. И в то же время — почти ничего. Начав свою деятельность в Европе, она затем перебралась в Соединенные Штаты. Коды, которыми пользовалась «Блондинка» для зашифровки своих писем, и химические составы невидимых чернил все время менялись. Но хотя это сильно осложняло работу Ярдли, тем не менее в апреле 1918 года именно по тайной корреспонденции шпионки удалось ее обнаружить.

Из расшифрованных писем были установлены тайные адреса, которыми пользовалась она в Голландии, Швеции, Швейцарии и в самих Соединенных Штатах. Эти адресаты и все связанные с ними лица были взяты под тщательное наблюдение. Вскоре секретные агенты заметили, что точно в определенный день недели, в одно и то же время кузина одного из подозреваемых входила в собор святого Патрика, занимающий целый квартал вдоль 5-й авеню в Нью-Йорке.

В том, что молодая девушка раз в неделю ходила на богослужение, не было, разумеется, ничего странного. Подозрительным показалось лишь то, что делалось это словно по особому расписанию. Но хотя довольно долго контрразведчики следили за каждым шагом «кузины», до 16 апреля 1918 года ничего необычного обнаружить не удавалось.

В этот вечер, как всегда, девушка вошла в почти пустой собор.

Она остановилась за церковной скамьей и некоторое время стояла на коленях, потом поднялась и быстро вышла, оставив на скамье газету. Сутулый, хорошо одетый человек, у которого в руке тоже была сложенная газета, стоял на коленях за той же скамьей. Подобрав обе газеты, он перекрестился, встал и вышел из собора. На улице «Сутулый» остановил такси и поехал в фешенебельный отель «Нассау», зашел в вестибюль, опустился в кресло, с видимым удовольствием закурил…

Примерно через полчаса «Сутулый» встал и вышел, уже известным приемом оставив газету на столике у кресла. Но сделал он это не раньше, чем красивая и хорошо одетая блондинка заняла место напротив. В ее руках тоже было несколько газет, которые она положила рядом с собой, и журнал. Посидев немного и просмотрев журнал, блондинка собрала все лежавшие на столике издания, подошла к лифту и поднялась к себе в номер.

Эта женщина и оказалась разыскиваемой английской разведкой мадам Мари де Викторика. Она была арестована в тот момент, когда в бинокль наблюдала из окон своего номера за проходившим в море транспортом военных судов, груженных снаряжением и войсками. Среди вещей мадам Мари были обнаружены два белых шелковых шарфа, пропитанных немецкими невидимыми чернилами. В газете, переданной ей «Сутулым», лежала 21 тысяча долларов от немецкого министра фон Эккарда.

В ходе следствия выяснилось, что Мари де Викторика с 1910 года была немецкой шпионкой. Она поддерживала связь со многими агентами разведывательной службы полковника Николаи, которые организовывали саботаж и диверсии на шахтах, пристанях, доках, верфях, судах и военных заводах, занимались сбором информации, осуществляли террористические акты.

В разоблачении этой разветвленной агентурной сети пятой секции М.И.8 принадлежала едва ли не ведущая роль. Лейтенант Ярдли был поистине неутомим. Он разбирался не только в кодах и невидимых чернилах, но изучил также многие германские системы радиосвязи. Приблизительно в это же время возникло предположение, что инструкции отдельным немецким агентам за границей передаются по радио, для чего использовалась, по-видимому, станция «Поз», находившаяся в Науене, близ Берлина. На это указывала большая мощность станции и частое повторение одних и тех же сообщений.