Неомаг - Андрей Дорогов

  - Вставай рядом.

  Я присоединился к нему. Вдвоем мы двинулись по полю, оставляя за собой полосу скошенной травы.

  Временами Дед поправлял меня, то, веля не напрягать руки, то начинать движения от поясницы.

  Солнце давно взошло, и ощутимо припекало. Мы шли по полю, над нами витал одуряющий запах свежескошенной травы. Косили мы несколько часов. К тому времени, когда мы закончили, я перестал ощущать плечи, у меня ломило поясницу, и дрожали ноги. Болели стертые в кровь от непривычной работы ладони. Хотелось пить и есть.

  Глядя на то, как я не могу отдышаться, Дед прокомментировал - И дышать ты не умеешь. Сам он при этом не только не запыхался, но даже и не вспотел.

  Я ничего не ответил - просто не мог. Грудь жгло. Я повалился на траву. Лежал глядел на легкие облака скользящие по густой синеве неба. Пеньки от скошенной травы неприятно кололи вспотевшую спину, но сил что бы встать не было. Словно из далека, доносился голос старика.

  - Дышать надо животом, а ты хватаешь воздух верхушками легких. Телу не хватает воздуха, и ты быстро устаешь. Дышишь в рваном ритме, поэтому задыхаешься. Куришь небось?

  Я мотнул головой.

  - Понятно. Теперь не куришь. Ясно?

  Я опять кивнул, вздымающаяся грудь мешала говорить.

  - Животом дыши.

  Я послушно задышал животом, вскоре дыхание восстановилось.

  - Отдышался?

  - Да.

  - Тогда пошли, некогда отдыхать.

  Мы вернулись к дому. Он подвел меня к козлам, с лежащей на них двуручной пилой. Рядом была свалена груда бревен - толстых и длинных.

  - Пили.

  Я принялся за работу. Это оказалось, чуть ли не труднее чем косить. Сначала надо было взгромоздить бревно на козлы. Они были высокими, а бревна тяжелыми. Пилить я тоже не умел и пила в моих руках, то изгибалась взбесившейся змеей, то застревала в распиле.

  До того времени, когда Дед скажет - хватит, я думал, не доживу. Болело все тело, руки покрылись кровавыми мозолями, перед глазами периодически темнело и приходилось останавливаться, что бы не упасть, а в горле было сухо как в давно пересохшем колодце.

  После того как я напился, Дед, кивнув мне на топор и на колоду для колки дров, похожую на плаху, какой ее показывали в исторических фильмах.

  - Хочешь помыться - руби.

  Я взял колун на длинной рукояти, тяжелый, он, тем не менее, удобно лежал в руках. С трудом поставил чурбак на колоду, размахнулся, онемевшие руки разжались, и топор едва не размозжил мне голову. Ноги подогнулись, и я упал рядом с ним. Я попытался встать, но тело ни как не желало принимать вертикальное положение. Краем глаза я увидел, как дед покачал головой. То ли с сожалением, то ли с огорчением. До боли, прикусив губу, я оперся на колоду и попытался встать. Получилось лишь с третьей попытки. С трудом наклонившись, поясница отозвалось ноющей болью, я подобрал топор. Ударил по полену, тяжелый колун, прошелестел мимо, гулко ударив в колоду. Удар эхом отозвался в горящих руках. Упрямо сжав губы, я снова рубанул по проклятой деревяшке. С сухим треском полено развалилось на две части. Остальное я помню смутно. Я рубил и рубил, периодически падал, лежал приходя в себя, поднимался. Чувств не осталось, мыслей тоже.

  Дед остановил меня только тогда, когда в очередной раз промахнувшись по полену, я раз за разом дергал топор не в силах вытащить его из колоды.

  - Хватит, Странник, хватит. Пошли. - Он отцепил мои окровавленные руки от топорища, и подхватил меня, когда я без сил начал кренится в сторону земли.

  Как он меня мыл я не помню - в памяти остались лишь плеск воды льющейся на каменку, да шипение пара.

  Утром я не мог подняться на ноги, до тех пор, пока Дед не вылил на меня пару ведер родниковой воды. Ломило все тело. Болели руки, болели ноги, но больше всего болели содранные накануне ладони и поясница. Ладони старик, еще вчера, промыл и намазал какой-то дрянью. Утвердившись на дрожащих ногах, я побрел вслед за Учителем.

  Так продолжалось неделю. Подъем. Поле. Косьба. Возвращение. Пилка. Рубка. Баня. К концу недели я уже кое-как самостоятельно добирался до бани и там валился на полку, наслаждаясь расслабляющим теплом. Дед сначала распаривал меня, потом прохаживался по телу веником, а затем долго мял и растягивал меня. После бани он отпаивал меня горячим молоком с медом. Сил оставалось только на то что бы съесть тарелку творога и донести голову до подушки.

  На седьмой день, лежа в клубах пахнущего хвоей пара я спросил его.

  - Зачем это?

  - Что это?

  - Зачем я кошу, пилю, колю.

  - Чтобы стать сильнее.

  - Зачем мне это?

  - Что надоело? - он иронично надломил седую бровь.

  - Да, надоело, я здесь не для того, что бы физкультурой заниматься.

  - А для чего ты здесь?

  Меня уже начинала раздражать его манера, отвечать вопросом на вопрос.

  - У меня дар, я хочу управлять им.

  Тут он расхохотался, и долго смеялся, тряся седой гривой.

  - Управлять даром? - отсмеявшись, повторил он.

  - Да, управлять даром, - рассердившись, я сел на лавку сверля его взглядом.

  - Даром ты будешь девок за амбаром, за умение управлять, надо заплатить. И цена эта высока. Как ты будешь управлять своим разумом и чувствами, если ты с телом совладать не можешь, - он придвинулся ко мне вплотную.

  Его глаза, обычно голубые, потемнели, стали почти фиолетовыми, я хотел отвести взгляд и не мог.

  - Ты можешь по желанию изменять размер зрачка, не чувствовать холод и жару? Контролировать дыхание, уряжать его до 2-3 циклов в минуту, долгое время быть неподвижным и не чувствовать дискомфорта? Это все лежит в области физиологии. А ты хочешь управлять бессознательным, тонкими механизмами, которые неизмеримо сложнее, чем человеческое тело, - закончив говорить, он отпустил мой взгляд, чему я был несказанно рад.

  - Овладей простым. Построй фундамент, а стену и крышу оставь на потом.

  Я провел у него год с небольшим. Первый месяц я только и делал что косил, пилил и рубил. Постепенно я мог весь день заниматься этим и не уставать. После разговора в бане, мы практически не разговаривали. Он говорил что делать, поправлял меня, если я ошибался - я делал. После того как я окреп, раз в неделю он стал добавлять новые упражнения, не отменяя старые, лишь сокращая на них время.

  Первым добавилась работа с дыханием. Потом пришло время растягивающих упражнений, упражнений на расслабление, на баланс и реакцию. Через три месяца после моего появления, Дед стал учить меня владеть палками разной длинны, борьбе и ударной технике.

  Так что первые полгода все мое время, так или иначе, занимали физические упражнения. Только когда я окреп и начал чувствовать тело, пришло время для иных занятий...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});