Исповедь блудницы (СИ) - Лоренц Катя

— Адель… Моя девочка… Какая же ты шикарная. — несколько слов, и я забываю, как дышать, забываю все обиды.

Сушу волосы феном, надеваю платье, оно приятно скользит по коже, немного коротковато, но Доминику нравится вид, и это для меня главное.

Он обнимает меня сзади, руки скользят по шёлковой ткани платья, по груди.

— На ужине буду думать только о том, чтобы поскорее снять с тебя его.

— Мы сейчас идём?

— Да. Нужно в салон заехать, причёску тебе сделать и макияж.

Кристоф привозит нас к салону, на входе нас встречает девушка: стильная, шикарная, худая, как фотомодель. Не замечая меня, она подходит к Доминику, обнимает его, целует в щеку.

— Привет, дорогой. — она соблазнительно улыбается, не торопясь убрать руки с его талии.

— Здравствуй, Келли.

— Какими судьбами в моём скромном заведении? — так она ещё хозяйка!

— Девушку привёл, сделайте ей макияж под это платье. — Келли только что заметила, что он не один, посмотрела на меня, как на мерзкого таракана, на лице желание раздавить длинной шпилькой её шикарных туфель, но профессионализм берёт верх и она улыбается.

— Добрый день…

— Адель. — подсказываю ей.

— Адель, пройдемте туда. — движением головы она показывает на зал. — А ты, дорогой, посиди здесь. Я попрошу, чтобы тебе принесли кофе. Черный без сахара? — руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу. Дорогой! Она знает, что любит Доминик, и ей не нужно худеть, как мне. Явно их отношения больше, чем дружеские.

Визажист долго колдует над моим лицом, другая девушка занимается волосами.

— Какие шикарные, длинные и не крашенные. — восхищается она.

Когда они, довольно кивнув, отходят, в зеркале вижу незнакомку. Я скорее похожа на звезду Голливуда, безумно красивую, но это не я, совсем другой человек.

— Что, не нравится? — взволнованно спрашивает визажист.

— Нет, что вы. Это чудесно. — не обижать же человека, она так старалась.

Выхожу из зала, замираю, увидев картину, развернувшуюся передо мной. Келли, поглаживает Доминика по плечу, запрокинув голову назад, громко смеётся, подаётся вперёд, касается его плеча грудью. Он тоже улыбается ей в ответ.

Я рискую испортить макияж своими слезами.

— Представляешь… — он осекается, смотрит на меня, Келли, проследив за направлением его взгляда, поворачивается, морщит аккуратный носик, пухлые губы изгибаются в усмешке.

Моё терпение кончилось, выхожу из салона, быстрым шагом иду к машине.

— Адель, подожди! — меня догоняет Доминик. — Почему ты убежала?

— Не хотела мешать вашему общению. — внутри все клокотало от гнева. — Можешь возвращаться, не обращай на меня никакого внимания. Я вернусь с Кристофом домой или вызову такси.

— Ты ревнуешь? — он улыбается, наглец! Нельзя иметь такую гипнотическую улыбку. — Мы просто общались.

— Просто? Да она тебя чуть не трахнула прямо на диване! — сама себе удивляюсь, откуда у меня столько дерзости, говорить ему это, но не могла остановиться. — Что ты встал? Иди к ней, она тебя ждёт! Кто я тебе, Доминик? Даже не прислуга, вообще никто! Просто кукла, которую ты одеваешь, имеешь, когда захочешь, — он уже не улыбается.

— Кто ты мне? — впился мне в губы, клеймит своими поцелуями, подчиняет. Я растворяюсь в нём, обнимаю за шею и плавлюсь под его рукой, которой он с силой сжимает мою талию.

— Ты моя, Адель. — шепчет мне в губы, взгляд зеленых глаз волнующий, страстный.

— Поехали, Адель. А то ещё чуть-чуть, и поимею тебе прямо в машине, и мне пофиг, что мы в центре Нью-Йорка.

Шикарный ресторан, швейцар с поклоном открывает нам двери, повсюду роскошь. Смотрю по сторонам, лица посетителей знакомы, звёзды шоу-бизнеса, политики. Звучит приятная музыка. А моё тело сковано, посмотрела на Доминика, он чувствует себя здесь, как рыба в воде. Но это всё не для меня, я здесь чужая.

По дороге к нашему столику он останавливается, здоровается то с одним, то с другим. Взгляд мужчин перемещается на меня, на их лицах улыбка акулы, похоже, они хотят себе куклу, что принадлежит Доминику. Как же деньги портят людей, они не считаются с теми, у кого нет внушительного банковского счёта. Под липким взглядом толстосумов, чувствую себя рабыней, того и гляди, меня захочет кто-нибудь перекупить. Но особенно меня взволновал взгляд мужчины, сидящий в конце зала. Вцепившись в руку Доминика прошептала одними губами:

— Мэтью…

Я вернулась в тот день, чувство беспомощности охватило меня, словно за моей спиной связаны руки, ощущаю во рту привкус кожаного ремня. Минуту варилась в этом котле, но потом Доминик обнял за талию, знаю, он защитит меня, он уже это сделал, тогда.

И я уже без страха смотрю на Мэтью.

— Мы можем уйти, если хочешь? — уйти? И дать понять этом гаду, что я боюсь его? Нет!

— Всё нормально, Доминик.

Отодвинув стул, помог мне сесть, я чувствую себя героиней старых голливудских фильмов, где он джентльмен, а я леди.

— Ты очень красивая. — подавшись вперёд, прошептал мне на ухо, мурашки табуном пробежали по телу. Один взгляд его потемневших глаз, я изнываю от желания впиться жадным, страстным поцелуем в губы, провести пальцами по его груди вниз, пересчитывая пальцами кубики.

— Что хочешь съесть? — тебя! Всего без остатка, выпить твой стон… Какая тут может быть еда? Самое главное блюдо: он.

Доминик делает заказ, наполняет наши бокалы вином, делаю глоток, пытаясь унять дикий голод, который сжигается изнутри. От алкоголя только хуже, чувствую, как пылают мои щёки от порочных картинок, проносящихся в голове. Я одержима этим мужчиной. Это же ненормально, так желать, гореть в огне от простого взгляда? А при этом понимать, что это ненадолго, скоро это всё кончится, я ему надоем.

— Адель, не смотри на меня так, или я не выдержу, трахну тебя прямо здесь. — хриплый голос в сочетании с властными нотками делает только хуже. Я хочу, чтобы все исчезли, остались только мы, и он выполнял то, что грозился сделать.

— Ты сама напросилась, Адель. — вздрагиваю, когда горячая рука касается моей коленки под столом, ползет вверх, оставляя ожоги на теле, даже чулки не спасают, сжимаю их вместе, я стараюсь не пустить туда, в центр пожара.

— Ноги! — командует он, и моё тело подчиняется, не слушая голоса разума, что нас окружают люди, и это так порочно, сладко. Выдыхаю, когда с невозмутимым видом поглаживает меня через трусики, лишь магический зелёный огонь в глазах выдает то, что ему не всё равно, что он на пределе, как и я.

Отодвинув в сторону ткань, его палец проникает внутрь, сжимаю идеально сложенную салфетку цвета слоновой кости, пытаясь удержать стон.

— Послушная девочка, мокрая, — чуть подавшись вперед шепчет Доминик, — всегда готова принять меня.

— Доминик… — умоляю, не знаю о чём, чтобы он прекратил эти муки, дал то, что желает моё тело или остановился.

— Да, Адель.

Мой ужасный мучитель нажимает на чувствительную точку.

— О, мой бог! — глаза закатываются от удовольствия, я теряю связь с реальностью.

— Доминик. — улыбаясь, поправляет меня. Он, как опытный музыкант, виртуозно играет на моём теле, и оно поёт, вибрирует, умирает от порочной гаммы чувств, что я испытываю рядом с ним.

Он облизывает мокрый парень, закатывая глаза от удовольствия, от стыда готова сгореть на месте, лицо пылает. Он ухмыляется, его забавляет моя реакция.

Пытаясь успокоиться, пробую тартар из говядины, запивая вином, изредка поглядывая на Доминика.

— Ты определилась с образованием? — он отрезает кусок мяса и отправляет в рот.

— Да, ищу подходящий колледж. Но обучение очень дорогое, придётся брать кредит, искать работу, — тех денег, что платил мне Доминик, хватит на год обучения.

— Я оплачу, не проблема.

— Нет. Я сама хочу заработать, придётся искать работу.

— Адель, это глупость! Почему ты не хочешь брать деньги у меня? Поверь, я не обеднею от этого.

— Нет, — твердо повторяю. — Я не буду твоей содержанкой, — это унизительно, как будто он будет платить за секс со мной. Он странно посмотрел на меня, как будто увидел впервые.