Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке - Франк Якоб

и доброй воли» [Kublin 1950: 324]. Именно Русско-японская война изменила характер японского социализма, внедрив воинствующую и радикальную форму марксизма, который появился как побочный продукт антивоенной критики, сформулированной социалистами военного периода. В то время как «отцы-основатели» японского социализма, как и их западные коллеги, происходили из среднего класса, под влиянием Русско-японской войны и трудностей, которые она создавала для широких масс населения, в Японии число последователей и сочувствующих социализму расширилось.

В 1898 году в Японии было организовано Общество изучения социализма («Сякайсюги кенкюкай») для обсуждения и определения того, подходит ли социализм японскому обществу. По иронии судьбы, его участники познакомились в Унитарианской церкви в парке Сиба в Токио. Кублин характеризует его как «чуть большее, чем благородное дискуссионное общество, действующее в рамках фабианства, собирающееся раз в месяц для прослушивания лекций и поддержания дискуссий о жизни и трудах западных социалистов, как утопистов, так и ученых» [Kublin 1950:325].

Будущий лидер коммунистической партии, Сэн Катаяма (1859–1933), издавал газету для рабочих «Родо секай» («Рабочий мир»), в которой подвергалось критике классовое деление в японском обществе[131]. Также он выступал за право рабочих на забастовку[132]; в последующие годы было образовано несколько профсоюзов и организованы первые небольшие забастовки рабочих тяжелой промышленности и железнодорожников. Правительство ответило на эти попытки принятием Закона о поддержании мира 1900 года для предотвращения забастовок в будущем. Как следствие, большинство японских социалистов поддерживали создание политической партии, которая могла бы добиться разрешения протестов и социальных изменений законным путем, то есть через парламент. В мае 1901 года была основана Социал-демократическая партия («Сякай минсю-то»), ее платформа была опубликована в «Родо секай»[133]. Однако сразу после ее учреждения правительство запретило эту партию и ее публикации, а также подвергло преследованию сотрудников связанных с ней газет. После запрета партии ведущие социалисты того времени продолжили свою просветительскую деятельность, основав Социалистическую лигу («Сякайсюги кёкай»), а также множество новостных и иных периодических изданий, которые продолжали публиковать критические работы на социальные темы[134]. Несмотря на критику в отношении социальных и трудовых вопросов, большинство социалистов, даже Катаяма, чувствовали национальную гордость за победу Японии над Китаем в 1895 году. Однако с ростом поддержки социализма и его антивоенных ценностей также возрастал потенциал критики в отношении японской агрессии в Восточной Азии. В рамках двух из восьми ключевых идей Социал-демократической партии, сформулированных в 1901 году, утверждалась необходимость братства людей, разоружения и искоренения конфликтов [Kublin 1950: 328]. Котоку и Сакаи также хотели продвигать левые политические идеи и повышать осведомленность о них, поэтому они в первую очередь перевели труды Маркса и Энгельса. Кроме того, для распространения социалистических идей и требования мира было создано Общество простолюдинов («Хэминся»). Для обеспечения прозрачности идеалов общества была основана газета «Хэймин синбун» («Газета простолюдинов»), редактором и издателем которой выступил Сакаи. Газета объявляла своей целью «пробудить чувства масс»[135].

Во время войны в «Хэймин синбун» критиковали эксплуатацию японского народа в военных целях[136] и требовали изменений в поведении представителей армии, которое включало в себя такие нарушения закона, как отказ капитанов оплачивать провиант или разрушение сотнями японских солдат борделя в Хиросиме[137]. В других статьях утверждалось, что японские солдаты оторваны от реальности, а патриотизм – это бремя для обычных людей[138]. Однако после публикации в газете критики подъема налогов в номере от 28 марта 1904 года власти вмешались и запретили его продажи и тираж. Сакаи были предъявлены обвинения, и он был приговорен к трем месяцам тюрьмы. Впоследствии было вынесено официальное решение, запрещающее выпуск «Хэймин синбун», но его успешно обжаловали. В результате Сакаи провел в тюрьме только два месяца, а газета продолжила свое существование, но после этих событий и к ее журналистам, и к ее читателям стала приходить полиция. В результате тираж газеты снова резко упал[139].

Несмотря на арест Сакаи, в газете продолжили критиковать войну с Россией; как утверждает Наоко Симадзу, «газета справлялась с каждым препятствием, которое создавало ей государство, а также с постоянными финансовыми проблемами, не говоря уже о личных невзгодах и лишениях» [Shimazu 2008:37]. Газета выжила только потому, что ее издатели не действовали официально от лица политической партии, а управляли ею как частной компанией. Однако, поскольку правительство опасалось распространения идей социализма в войсках, полиция следила за всеми журналистами, писавшими для «Хэймин синбун». Несмотря на это, социалистическим активистам удалось организовать в 1904 году более ста антивоенных собраний [Shimazu 2008: 37–38], а некоторые из них даже ездили по сельской местности Японии, распространяли там брошюры и рассказывали местному населению о негативных последствиях войны. Одновременно с этим, однако, подписчиков «Хэймин синбун» терроризировала полиция, требуя отмены подписки, а распространителям советовали прекратить продажу этой газеты. 12 июня 1904 года «Хэймин синбун» выпустила обращение по поводу этих угроз:

Если предположить, что в Японии не более двухсот открыто заявляющих о своей позиции социалистов, кажется странным, что правительство так беспокоится об их пропагандистской деятельности. <…> Если бы социалисты были настолько безумны, что прибегали бы к насилию, то было бы разумно со стороны правительства использовать полицию для установления гражданского мира, но их нельзя обвинить ни в чем подобном. Разве не они все время занимаются отрицанием войны, поскольку считают, что насилие никогда не находит оправдания? Мы можем сказать без какого бы то ни было преувеличения, что все японские социалисты в крайней степени миролюбивы и они точно не те люди, за которыми надо следить полиции. Наш девиз – гласность, и мы ничего не скрываем[140].

Тем не менее в глазах правительства социалисты продолжали оставаться угрозой для якобы единодушной поддержки войны в Японии, в особенности потому, что их лидеры выражали симпатию русским рабочим, подчеркивая, что они «товарищи, братья и сестры, и нет причин бороться друг с другом». Японские социалисты скорее выступали за порицание «милитаризма и так называемого патриотизма», чем за участие в войне[141]. Однако на фоне растущих потерь в Порт-Артуре и призывов на борьбу с врагом жесткие меры правительства против антивоенных идей издания кажутся логичными. Когда в юбилейном выпуске от 13 ноября 1904 года газета опубликовала перевод Коммунистического манифеста вместе с портретами Маркса, Энгельса и других важных политических фигур левого движения, таких как Август Бебель (1840–1913) и Фердинанд Лассаль (1825–1864), полиция вмешалась, запретив тираж номера с Коммунистическим манифестом [Kublin 1950: 332]. Наконец газета объявила о самороспуске, и ее заменило издание «Тёкуген» («Прямой разговор»), ставшее новым официальным рупором социалистического движения Японии. Однако