Тайна похищения генерала Кутепова - Клод Фелисье

Но на квартире Брадлея не оказалось. Посвистов написал на листке блокнота сообщение и сунул его в ящик для писем.

День он провел, тоскливо слоняясь по Парижу, и чуть ли не каждый час звонил к Марго. И всякий раз разочарованно вешал трубку: голос Мари сообщал ему одно и то же:

— Нет, не приехала. Боже мой, я не знаю, что думать!

* * *

В шесть часов Посвистов прибыл на маленькую темную площадь Сен-Лазар. Небольшая мрачная церковь возвышалась над кучей маленьких старинных домов, окружавших ее. Несколько лип доживали свой век, придавая этому уголку совершенно старомодный, заброшенный вид.

Посвистов едва свернул на площадь, как увидел автомобиль. В вечернем мраке окраска его не была заметна, и только, подойдя вплотную, мог убедиться полковник, что он темно-красный.

Шофер, увидев Посвистова, распахнул дверцу.

— Вы поджидали меня? — спросил полковник.

— Да, если вы намерены совершить прогулку в Шампьен.

Полковник влез в автомобиль, опустился на мягкое кожаное сиденье. Вспыхнула лампочка, осветившая лимузин внутри, и Посвистов увидел, что по удобству и роскоши автомобиль далеко превосходил лучшие наемные такси.

Он положил портфель рядом с собой на диванчик и, откинувшись на мягкую спинку, погрузился в размышления.

Эта поездка не нравилась ему. По существу, в ней не было ничего особенного. Очевидно, портфель содержал кое-какие бумаги. Посвистов пытался днем вскрыть его, чтобы посмотреть, что именно заключается в нем, но это оказалось не по силам: портфель был кожаный только снаружи, внутри же представлял собой плотно закрытую стальную коробку. Бесполезно потратив полчаса, Посвистов отказался от мысли познакомиться с содержимым портфеля. Потом он успокоил себя мыслью, что вряд ли большевики доверили бы ему особые секреты.

Он охотно уклонился бы от этой поездки. И сделал бы это без всякого зазрения совести, но совпадение адресов — Баталина и Дегро — заинтриговало его. В мозгу мелькнула смутная догадка, что богатый коммерсант Баталин связан какими-то нитями с посольством на улице Гренель.

Догадка была дикая. Ведь сама Марго ничего никогда не говорила ему об этом, но, чем больше Посвистов думал на эту тему, тем менее сверхестественной казалась она ему. Почему бы Баталину не быть особым тайным агентом, между прочим и наблюдающим за Марго? Ведь большевики вообще гениальны в организации сыска и системы наблюдения.

В нем заговорила странная уверенность, что не где-нибудь, а в Шампьене можно наткнуться на загадку исчезновения Марго. Почему Дегро, увидев этот адрес, проявил признаки беспокойства за Марго? А до этого — появление у него Баталина разве не было более чем странным и не являлось ли желанием сбить с толку Посвистова? Да и Баталин должен был бы проявить больше волнения и беспокойства… Нет, тут что-то неладно…

Автомобиль мчался уже за пределами Парижа. Два ослепительных луча прожекторов прорезали ночь, вырывая из мрака деревья, сады, живописные дачи, расположенные возле шоссе.

Посвистов ощупал карманы. Два браунинга, захваченных в дорогу, внесли в его душу успокоение: он был застрахован от каких бы то ни было случайностей и мог постоять за себя, если бы кто-нибудь вздумал померяться с ним силами.

От скуки Посвистов попробовал заговорить с шофером, но парень оказался не из разговорчивых. На вопросы Посвистова он отвечал неохотно и крайне односложно, а некоторые просто обходил молчанием.

По-французски говорил он с отвратительным акцентом, изобличавшим в нем русского. Посвистов перешел вдруг на родную речь и услышал в ответ знакомый московский говор.

— Мы, кажется, встречались с вами?

— Возможно, — ответил шофер. — Мне приходилось возить много всякого народа.

— Мне кажется, вы вчера возили меня по Парижу. Помните полицейского на бульваре Инвалидов? Вы высадили меня у моста Императора Александра II.

— Все может быть, — уклончиво ответил шофер.

— Вы эмигрант? Служили в армии?

— Нет, — был резкий ответ.

Около половины девятого автомобиль миновал Шампьен. Сразу за селением шофер свернул на проселочную дорогу и замедлил ход. Автомобиль трясло и покачивало на ухабах.

Местность стала глухой.

— Должно быть, мы скоро доедем? — спросил Посвистов у шофера.

— Десять километров, — лаконично ответил тот.

Дорога, по которой медленно двигался автомобиль, вероятно, служила раньше сообщением с каменоломнями, о которых упомянул Дегро.

— Вам знакома эта местность? — задал Посвистов новый вопрос шоферу.

— Да, — буркнул тот и добавил: — тут имеется целая русская колония.

Это сообщение подбодрило Посвистова. Однако, сколько он ни напрягал зрение, всматриваясь в темноту, нигде не было видно жилья.

Наконец, автомобиль свернул в сторону, и дорога снова стала лучше. Шофер прибавил ходу.

Несколько минут спустя перед автомобилем сверкнули огоньки, и среди деревьев обрисовались очертания дома.

Мелькнули раскрытые железные ворота, автомобиль въехал в усадьбу и остановился перед небольшим каменным домом. При свете автомобильных фонарей Посвистов разглядел плющ, обвивавший кирпичные стены.

— Мы приехали, — сообщил шофер.

Посвистов вышел из автомобиля несколько удивленный, что его никто не встретил. Шофер рассеял недоумение. Он тоже вышел из автомобиля и уверенно пошел ко входу в дом.

— Все, должно быть, ужинают. Входите, полковник.

Он пропустил Посвистова вперед. Полковник вошел в небольшие темные сени.

В тот же момент отворилась дверь из внутренних помещений, и вспыхнула лампочка на потолке, над самой головой Посвистова. Кто-то вышел ему навстречу.

— Руки вверх! — раздался повелительный голос, и прямо в лицо полковника уставился внушительный кольт.

— Да, руки вверх, полковник, — проворчал сзади голос шофера, и Посвистов ощутил прикосновение к затылку холодного дула.

XV

ЗАСТЕНОК

Путь показался Марго очень длинным. Автомобиль два часа мчался по каким-то дорогам. Куда — Марго не могла выяснить, так как ее конвоир тщательно завесил окна. Она пробовала заговорить с ним. Но ее непрошеный спутник, по облику типичный еврей, не отвечал на вопросы. Он только улыбался злорадно, блестя черными навыкате глазами.

Видя, что попытка расшевелить его ни к чему не поведет, Марго откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Так лучше было думать и наблюдать за ним сквозь заслон густых ресниц.

Марго ни на минуту не обманывала себя: она знала, что находится в руках тех, кому служила, и теперь предстоит последний расчет с ними. Не могло быть и тени сомнения в том, какого характера будет этот расчет: чекисты не стеснялись убирать с дороги своих слуг, если они оказывались неудобными. Дегро, значит, нисколько не преувеличивал опасности и вовремя предупредил ее.

Марго крепко стиснула зубы, ей не хотелось, чтобы чекист, не спускавший с нее глаз, заметил ее волнение и уловил след боязни на ее лице.

— Хладнокровие… хладнокровие… хладнокровие… — лихорадочно выстукивала в ее голове приливающая кровь, и мысли вихрем кружились в мозгу.

Чем дальше уносил ее от Парижа автомобиль, тем меньше становились шансы на случайное спасение. Марго не сомневалась в том, что ее везут в какой-то большевистский притон, где ее ожидает заключение, а затем гибель. Возможно, и — пытки.

Она содрогнулась в душе.

— Да, скажите же, наконец, скоро ли мы доедем? — не выдержала она.

Чекист снова улыбнулся противной, скользкой улыбкой.

— Через четверть часа мы приедем, — проронил он.

— Куда?

Он покачал головой.

— Узнаете себе потом.

Должно быть, долгий путь и вынужденное молчание утомили его. Он решил развлечься.

— Это недалеко уже. Я не понимаю-таки, почему такая храбрая дама боится небольшой прогулки? Хе-хе…

— Я ничего не боюсь, — вспыхнула Марго. Ее задел издевательский тон чекиста. — Во всяком случае таких, как вы…

Черные, как маслины, глаза недружелюбно уставились на нее.

— Это мы еще посмотрим, — почти с угрозой протянул он. — Ведь мы еще ни капельки не знакомы с вами.

Теперь не ответила Марго, ограничившись взглядом, полным презрения и надменности.

* * *

Когда автомобиль, наконец, остановился, Марго вопросительно взглянула на своего конвоира.

— Приехали, — сказал он. — Выходите и не забудьте, что у меня в руке браунинг.

Марго закусила губу от бешенства, охватившего ее.

Она очутилась перед небольшим каменным домом, заросшим густой растительностью. Входная дверь была распахнута, и в ней виднелся силуэт мужчины. В зубах у него вспыхивал огонь папиросы.

— Сюда, сюда, Марго. Милости просим, — не вынимая изо рта папиросы, произнес мужчина у дверей и посторонился, пропуская ее.