Раретитет Хакера - Петр Северцев

– Ладно, я все подготовлю. Давайте свой блокнот, запишу адрес участка.

Я подал, принимаясь за бутерброд с икрой, внезапно ощущая дикий голод – ведь не обедал и даже нормально не завтракал!

– Как у вас с деньгами? – спросил мой наниматель, написав адрес и вернув мне блокнот, – не пора еще подкидывать?

– Да я еще, в общем-то, только на бензин и тратился. Пока не надо, а понадобятся, я позвоню.

– Как? – опешил Горелов.

– Так ведь я же ваш телефон уже знаю, – с улыбкой ответил я, – Мы с Настей обменялись. – и мысленно ухмыльнулся, понимая, что этим подставил девчонку по полное нехочу.

– Лады, – кивнул Иван Алексеевич, внезапно рассмеявшись, – все-то у вас ладится... кушайте, я вас покину, пойду, посмотрю, как там Настя.

– Да, Иван Алексеевич, – позвал я, – Еще один вопрос: что вы решили сделать с Настей?

– В каком смысле?

– В смысле охраны. Если ее уже пытались использовать, как рычаг на вас, значит, могут попробовать снова, учитывая прошлые ошибки.

– Что вы предлагаете?

– Может, увезти ее на курорт? С матерью и охраной?

Горелов прикрыл глаза и ровным тоном ответил, – Ее мать умерла несколько лет назад. А на охрану плевать: безопаснее всего ей будет со мной. – фигура его словно увеличилась, приобретая властность и силу, – Я только свистну, полгорода подымется! А те, кто пытается мешать нашему проекту, очень дорого заплатят за свои попытки. Вот жаль только хорошего человека, Самсонова, – его уже не вернуть... – он внезапно вспомнил, – Да, кстати, я же вам не объяснил, из какого источника исходит мой уверенность в том, что Самсонов был именно убит!

– Не сказали! – поморщился я, ругая себя за забывчивость: самое главное упустил, оставил за рамками внимания!

– Я вам дам результаты обследования трупа, почитаете. – он повернулся и вышел.

На бутерброды мне понадобилось около шести минут; пара яблок заняла и того меньше; спустившись вниз, я встретил у парадного входа Настю, которая успела переодется в короткие шорты и просвечивающую блузку, под которой был какой-то нерегулярный бюстгалтер. Нет, определенно, она выглядела старше своих четырнадцати!

Девчонка взглянула по сторонам, убеждаясь, что охранник стоит не слишком близко, затем на меня и, внезапно улыбнувшись, поманила к себе с заговорщеским видом.

Я слегка наклонился к ней, вдыхая уже новый, не менее тонкий аромат, и Настя прошептала мне на ухо, – Несмотря на то, что вы очень большая сволочь, ну, сами понимаете, почему, – она глянула в упор, удостоверяясь, что я все понимаю, – я вам говорю: спасибо большое.

– Нам бы поговорить, Настя, – кивнул я, – Меня очень интересует Артем.

– Пойдемте? – она указала куда-то в коридор, наверное, в сторону своей комнаты.

– Нет, – отрицательно качнул головой я, – не сейчас, сейчас я занят. Скорее всего, я приеду сюда к вечеру, может, даже ночью... Тогда и поговорим.

– Лезьте в окно, – совершенно серьезно предложила стервозина, и я не мог не улыбнуться в ответ на ее очарование.

– Нет, – покачал головой в ответ, – для этого я слишком стар.

Она как-то странно посмотрела на меня на прощание. И стояла в дверях до тех пор, пока я не вышел со двора прочь.

Сотовый телефон заверещал, как только я отъехал на достаточное расстояние – Янтарная осталась позади.

Гадая, кто бы это мог быть, я приложил телефон к уху и стал ждать голоса.

– Але? – спросили там, голос был во-первых мужской, во-вторых – незнакомый, что вдвойне плохо: никто посторонний номер моего сотового просто не знал. Правда, я мог запамятовать, если сейчас звонил какой-нибудь из старых клиентов – попробуй, упомни их всех.

– Мареев! – требовательно сказал голос, – Если хочешь жить, замедляй скорость и тормози у того красного трехэтажного дома впереди!

– Хм! – чуть не ответил я, но спохватился и просто покачал головой, самому себе выражая собственное удивление.

Внимательно осмотрев проезжую часть, запомнил машины, которые сейчас ехали поблизости, взял на заметку очень крутой джип «Чероки», удобный красный «Жигуль», а так же быструю и маневренную «Хонду» – в какой-то из этих машин говоривший, наверняка, и сидел. Он ведь должен был видеть, как я еду и как я продолжу ехать себе, словно никакого звонка и не было, а вертолетов поблизости не наблюдалось. Я, конечно, допускал, что наблюдение за мной ведется с орбитального спутника, но, как сказал бы Приятель, «с неуточненной вероятностью» в одну сотую процента.

Трубку все это время, ИР #@АА что пленка в диктофоне теперь уж точно кончилась. Поэтому, как только я проехал мимо красного дома, там возмущенно заорали, – Мареев, – дальше матом, – Мы тебя!.. – все то же, – Тормози, сука!

Не будучи сукой от рождения, я, разумеется, не затормозил, а, наоборот, несколько увеличил скорось, вплотную подходя к разрешенным в городской полосе сорока километрам в час. Жигули свернули в сторону, в то время, пока невидимый преследователь еще продолжал говорить; на связи это никак не отразилось, из чего я заключил, что говорящий сидит, скорее всего или в «Хонде», или в джипе.

Вот здесь-то в ходе нашего разговора наступил перелом: покрывавший меня матом мужик замолчал, удостоверившись, что угрозы не приносят никакого эффекта, а одновременно с этим начиная подозревать, что в данном конкретном случае наличествуют нелады со связью. Ведь нормальный человек-то уж как-нибудь, да ответил бы – или словами, или повесив трубку!

Преследователь отключился. Зная, что сейчас он позвонит снова, я тут же набрал номер Коляна и продолжал ехать, ожидая ответа. Рулить одной рукой было не слишком удобно, но к чему только не привыкнешь за несколько лет сыщицкой работы!

Я начал отдаляться от машин, за которыми присматривал, обгоняя отдельные экземпляры «Москвичей» и «Жигуленков». И юркая «Хонда» пролезла за мною, наращивая скорость, в то время, как «Чероки» отстал за светофором.

«Ага! – подумал я, – Пользователь... то есть, преследователь опознан. Теперь надо оторваться!» – букинист ведь работал до восьми, и времени оставалось немного; кроме того, я не мог поставить «БМВ» Коляна просто так, без охраны, зная, что сзади едут люди, способные не только испортить, но и просто угнать машину, чтобы лишить меня основного средства передвижения!

– Кто там? – рассеянный голос Гоши ответил, наконец, на мой звонок.

– Валерий Борисович, – ответил я, и тут же невинно спросил, – Ты не знаешь, Гош, никто сегодня меня не искал, не спрашивал, где я?

– Знаю, – ответил мой ученик несколько смущенно, – мужчина один искал. Вернее, их трое было, они на «Хонде» приезжали, на синей такой... у меня спрашивали.

– И что?

– Ну, – ответил Гошка, помедлив, – телефон спрашивал.

– Ты дал?

– Дал, – растерянно признался Гоша, – Да они сказали, что ищут тебя, чтобы деньги передать, что ты им очень помог, а номер они потеряли, а тот, который первым подошел, даже назвал по памяти, только не совсем правильно... то есть, совсем неправильно.

– Ладно, черт с ним. В следующий раз молчи!

– Понятно... – горестно ответил ученик, – Валерий Борисович, простите...

– Прощаю. Ладно, мне пора. А то надо вовремя домой вернуться.

– До вечера, – кивнул Гошка, серьезно расстроенный собственным легкомыслием.

Что и говорить, я был расстроен тоже. Отключив сотовый совсем, я накинул ремень безопасности и довольно резко свернул в подвернувшийся слева переулок.

Оттуда газанул направо, затем, проехав еще квартал, снова направо, и еще раз, довершая квадрат, чтобы оказаться на том же месте, откуда уезжал.

«Хонды» нигде не было видно. Удовлетворенно кивнув, я свернул с маршрута направо и поехал к магазину кружным путем.

Но через три квартала, когда букиниста уже был в пределах видимости, чертовы преследователи вывернули из-за поворота прямо передо мной.

Ругнувшись, я прищурился, пытаясь разглядеть подробности: их действительно было двое, судя по всему, молодые, внимательно смотрящие вперед.

Я свернул к обочине и принялся ждать; они проехали вперед и остановились напротив букиниста.

Вот сволочи!

«Не иначе, Шаров нанял – подумал я, – Или дружки тех, с „Вольво“!»

Подойти в магазину незаметно, похоже, не удастся – если только попробовать с черного хода... Звонить, предупреждая о моем приходе, не хотелось: пусть будет сюрпризом.

Я продумал операцию, оставил «БМВ» на стоянке неподалеку, оплатив до девяти часов вечера, и шагом отправился на встречу с Шаровым. За квартал до магазина, когда оставалось уже пятнадцать минут до закрытия, я осмотрел диспозицию.

«Хонда» упрямо стояла на месте, двое и не думали вылазить оттуда; в дверях магазина висела вывеска: с расстояния я разобрал только верхнее слово жирным шрифтом – «Закрыто», далее следовала строка более мелкими буквами.

Меня кольнуло нехорошее предчувствие: а не имеет ли под собой скверных оснований такое совпадение – мужики в «Хонде» и несколько раннее закрытие магазина? Может быть, прямо сейчас Шаров и кто-то еще, причастный к делу Самсонова, уничтожали накладные или просто поджидали моего прихода? В этом, по большому счету, мне не было интереса: я уже установил связь Шарова с покойным и понял, в каких рамках она проявлялась; мне не было нужды доказывать эти факты в суде, а значит, и документы, подтверждающие совместную работу на книжном фронте, мне совсем не были нужны. Но если Шаров заручился поддержкой людей, связанных с убийством Самсонова (черт, я все еще не был уверен окончательно, что это убийство!), или если все происходящее не вмещалось в мои представления, и за смертью Виталия Ивановича крылось нечто большее, чем я сейчас мог представить? Если неведомые люди с неизвестными целями ничего не жгли, а просто ждали меня?