Стая (СИ) - Оксана Сергеева

— Не пойму разницы.

— Потом поймешь.

— Я пока не могу разобраться. Не могу ничего осмыслить. Почему ты не налил мне в чай коньяк? Или коньяк без чая. Или бокал вина. У тебя есть вино? Или шампанское. Чего-нибудь. Я бы расслабилась. У меня страшно болит голова. И горло. И мне холодно.

В ответ он достал из ящика две таблетки обезболивающего и поставил на стол стакан с водой.

— Сама сказала, что мозг разлетелся на молекулы. Вот и собирай его на трезвую голову. Я, как видишь, тоже… Пей и пошли спать. Поздно уже.

Денис оставил ее. Юлька проглотила таблетки, запила их водой. Потом зашла в спальню, сразу услышав:

— Постель застели. Или ты на голом матрасе спать собираешься?

— А то белье ты выбросишь?

— Хочешь, чтобы выбросил?

— Да.

— Выброшу.

— Позволяешь собой манипулировать?

— С какой стати? Усыпляю твою бдительность. — Достал из шкафа и бросил на кровать чистый комплект постельного белья. Следом выгреб запасные одеяло с подушкой и вышел.

Он на диване, что ли, спать собирается?

Странно, но осознание этого принесло Юле одновременно и разочарование, и облегчение.

— Шаурин! Ну хоть бы вид сделал!.. — Из гостиной донесся его смех. — Я ненавижу заправлять одеяло в пододеяльник!

— Сама виновата. Это твоя инициатива. — Мимо проходя на кухню.

Ворчи не ворчи, а это правда ее инициатива.

Справившись, Юля выключила свет и юркнула под одеяло. Ощущать себя одной в холодной постели ужасно неприятно.

Может, хотя бы сходить пожелать Денису спокойной ночи?

Собралась было выбраться из кровати, но услышала, как он прошелся по квартире, щелкая выключателями. Теперь темнота стала осязаемой. Немного пугающей, таинственной.

Тихие шаги. И он присел на край кровати с ее стороны.

Мутноватый свет луны, падающий из окна, выхватывал из темноты его силуэт. Все та же белая футболка светлым пятном. Абрис фигуры. Сцепленные пальцы. И волна напряжения.

Оказывается, оно никуда не ушло, напряжение. Сейчас, когда не видно выражения лица и непонятно, что говорят его глаза, оно чувствовалось сильнее. Отражалось внутри и отдавалось по собственному телу скомканной дрожью. И любой шорох выдавал неловкость момента, а молчание становилось многозначительным и наигранным. Невыносимым. Ужасно раздражало, что Денис не говорил, о чем думал. Думал и молчал…

Если раньше по его лицу можно было хоть что-то понять и уловить хоть какой-то обрывок внутренних ощущений, то сейчас, в темноте, его мысли стали совсем недосягаемыми.

Так хотелось, чтобы он сказал что-нибудь хорошее. Теплое. Чтобы и внутри от его слов тоже стало тепло. Горячо. Чтобы прошло это леденящее покалывание в кончиках пальцев. Чтобы Денису тоже стало легче.

— Скажи что-нибудь… приятное.

Тяжелый вздох. И он поднялся с кровати, замер у окна. Потер лицо, прошёлся пятерней по коротким волосам. Встряхнулся, словно сбрасывая неприятные ощущения, сунул руки в карманы джинсов и замер снова.

— Мне трудно сейчас транслировать позитив.

Что сказать на это? Только поджала губы и обрадовалась, когда Денис снова сел на кровать уже совсем близко к ней. Легко поддалась его рукам, которые вытащили ее из-под одеяла.

Это первое объятие было колючим. Угловатым. Так бывает, если люди долго не видятся, забывают друг друга, перестают чувствовать.

Не первое, но незнакомое объятие. Непривычно холодное до слез. Но его не хватало.

Как только Денис прижал ее к себе, стало понятно, чего недостает. Его. Его прикосновений, жестких рук. Его тепла.

Это больше, чем слова. Лучше, чем пара таблеток от головы. Это залечит всю боль и страх, в которых себе не признавалась.

Не признавалась, что стала бояться этого — того, в чем так нуждалась.

— Боишься? Боишься меня?

Прозрела после его слов. Мозг как будто осветила яркая вспышка. Стало понятно, почему объятия у них такие неловкие и колкие.

— Нет, — так смело врала. С таким искренним чувством. — Нет! Глупости… — Вывернулась из захвата и переместила руки ему на плечи. Обняла. Даже засмеялась. И не натянуто и принужденно, а искренне. Потому что хотелось. Внезапно и необъяснимо, но почему-то захотелось рассмеяться. — Это отходняк, наверное… — Так и поцеловала его с улыбкой на губах.

Поцелуй получился сухой. Почти безвкусный.

— У меня у самого еще какой отходняк…

Поцеловала снова. Денис не отвечал, только сильнее сжимал ее руками. А Юля все целовала, словно пытаясь разбудить его. И он вздохнул. Глубоко, шумно. И выдохнул так же, будто с воздухом выпуская все внутреннее напряжение. Тогда ладони его стали горячими, а касания чувственно-нежными. Привычными. Такими, какие она любила и ждала. На которые всегда отзывалась. Легче стало на душе, внутри теплее, в голове туманнее — от рук ласковых и губ ищущих.

— Я соскучилась. Мы давно не виделись. Ты обижаешься?

Он мог обижаться. Она же избегала его в последнее время из-за Лили.

— Нет.

— Правда?

— Правда. Мне так даже легче. Мы договорились подождать, но я не железный.

— Я с тобой ни о чем не договаривалась. Это ты сам с собой договорился.

— Буду иметь ввиду, — голос звучал тихо и глуховато. Руки задрали на ней футболку. Вмиг Юля осталась в одних трусиках. — Извини, не люблю этих долгих игр с одеждой. Не вижу смысла.

Так же быстро он скинул вещи с себя. Юля осталась сидеть на кровати, впав в неловкость. Он и трогать, ласкать ее откровенно не смел, а тут раздел в одну секунду, в две разделся сам. А в следующие несколько она уже лежала на кровати. Под ним. Окутанная его крепкими руками, прижатая к горячей груди.

— Ты что?.. — задыхаясь прошептала.

— Приучаю тебя к своему телу. Этот ублюдок напугал тебя. Не хочу, чтобы ты боялась. Расслабься. И не ври мне.

— Ладно. Да, мне неловко. Но это не из-за тебя. Я тебя не первый день знаю.

Хотя отчасти Денис тоже был виноват в ее смущении, Юля не стала заострять на этом внимание. Просто день сегодня такой, настроение паршивое, переживания, стресс как никак… Все это не могло не сказаться на ее ощущениях.

Раньше она свободно и спокойно воспринимала их близость, поцелуи и объятия. Хотелось большего, всего и много. И долго. Но после случая с Корнеевым в груди поселилось какое-то чувство гадливости. И Юля никак не могла от этого избавиться. Нужно побыстрее его вырвать, пока оно прочно не пустило корни, отравляя ее существование.

— Чего замерла? Ты же так хотела…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});