Мир клятв и королей (СИ) - "Mikki Host"

Но потом Стефан понял, где он, и едва не первобытный страх охватил его с ног до головы.

Он стоял на размытой дождём дороге, в метре или двух от повозки, превратившейся в щепки. Он точно помнил, что по-настоящему он едва успел вовремя добраться до места, что твари почти вцепились в тело девушки, перед этим до неузнаваемости истерзав другое. Сейчас тело было только одно: вывернутые конечности, торчащая из плеча кость, прилипшее к телу разодранное платье, спутанные волосы, рот, наполовину наполнившийся дождевой водой, наполовину — кровью.

Стефана замутило. В первую очередь — от запаха. Гниль, хаос, почти неразличимый цитрусовый аромат, беспощадно вымываемый дождём и кровью. Если бы не гниль, Стефан уцепился бы за этот запах, как за спасательный круг.

Он задохнулся от тошнотворного запаха гнили, впитавшегося в него. Чёрная кровь текла изо рта и носа, стекала по щекам вместо слёз и кровоточила из раны на боку, пропитывая белую рубашку. В тот день Стефан был безупречен, а сейчас была безупречна Марселин, возвышающаяся над собственным телом и с презрением смотрящая на него.

Стефан мотнул головой, силясь прогнать наваждение, потому что знал — в его голове кто-то есть. Однако Марселин никуда не делась и протянула, морщась:

— Почему ты просто не сдохнешь?

— Я знаю, что это не ты, — пробормотал он, проводя ладонью по лицу. Кровь, что удивительно, не смазалась, но и не исчезла.

— Это я, — невинно отозвалась Марселин. — Во плоти.

— Ты демон, — с нажимом сказал Стефан, зажмуриваясь. — Я знаю, что это не ты, Марси.

Тишина длилась всего секунду.

— О, — выдал низкий рычащий голос, — твоё сознание куда интереснее, чем мы думали.

Стефан открыл глаза. В нескольких метрах впереди стоял Маракс, сложивший руки за спиной. Перепончатые крылья подрагивали, будто демон никак не мог аккуратно свести их так, чтобы они не мешались. В полутьме и дожде белая кожа Маракса делала его похожим на мертвеца, зато красные глаза с чёрными склерами сверкали чересчур ярко.

— Ты так сильно цепляешься за этот день, — продолжил Маракс, разводя руки в стороны. — Мне всегда нравились драматичные истории. Молодец, Стефан.

Стефан склонил голову вбок. Белая пустота мгновенно поглотила дорогу, разбитую повозку, дождь и грязь.

— О, — с лёгким разочарованием повторил Маракс, — а ты быстро.

— Убирайся из моей головы, — проскрежетал Стефан, сжимая кулаки.

С демонами, что проникали в сознание, всегда следовало быть максимально осторожными, а Маракс был тем ещё мастером манипуляций. Он контролировал хаос до того идеально, что мог в несколько проклятий подавить волю демонов своего ранга и даже оказать влияние на тех, что были рангом выше. Он без проблем контролировал ноктисов и людей, которых проклинал, но Стефан не был намерен доставлять ему подобное удовольствие и сдаваться. Если сейчас они в его сознании, то он найдёт способ ограничить демона и уменьшить его силу. О своём теле Стефан постарался забыть: пока он является вратами, демоны его не убьют.

— Я всего лишь хочу поговорить, — проворчал Маракс, делая шаг к нему.

Стефан вскинул руку и щёлкнул пальцами. Маракс застонал, едва не согнувшись пополам, и схватился за голову. Стефан ощутил давление собственной магии так чётко, будто это он попал под удар.

— Великанский ублюдок, — прорычал Маракс, растягивая губы в улыбке. — Думаешь, что справишься со мной?

— Разве это не я должен спрашивать?

Стефан щёлкнул ещё раз, усиливая давление магии. Маракс сжал челюсти, когда инородная сила выгнула его левую руку под неестественным углом.

Ему вовсе не нужно было окончательно побеждать Маракса, стирая его в пыль, из которой уже ничто не сможет возродиться. Ему лишь нужно идеально подобрать момент, когда нити его собственной магии сплетутся с пространственной, пропитывающей особняк Гилберта, и создадут благоприятный портал для призыва. Всё было до того просто, что Стефан не понимал, как это он не додумался до этого с самого начала.

— Какая жалость, — прохрипел сопротивляющийся магии Маракс. — Ты столь уникален, что мог бы быть вечным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я и есть та вечность, что дарует Геирисандра, — невозмутимо ответил Стефан.

— Ты, можно считать, уже родился мёртвым, великанский ублюдок. — Маракс сделал осторожный шаг вперёд, проверяя, сможет ли его тело выдержать это, а затем ещё один, пока Стефан не увеличил давление магии. Нитей уже не хватало, потому что большую часть он медленно и аккуратно вплетал в портал для будущего призыва, но Мараксу всё равно требовались усилия, чтобы продираться сквозь магические преграды. — Ты умрёшь и истлеешь, так, что от тебя ничего не останется. Почему бы не сохранить это величие?

Стефан сжал челюсти. Магии на удержание демона осталось совсем мало — тот двигался всё свободнее, почти не чувствуя дискомфорта. Расстояние между ними сократилось до метра, а Маракс уже совершенно спокойно приглаживал растрепавшиеся белые волосы и скалил клыки так, будто хотел незамедлительно вонзить их в шею Стефана.

— Земли страдают от скверны, которую не победить, — прошипел Маракс, остановившись от него в двух шагах. — Крепости падут, когда принцесса восстанет из мёртвых и осквернит душу последнего борющегося.

Маракс положил руку на шею Стефана, и он замер. Магия истончилась, все самые последние нити, ещё не потерявшие силы и прочности, были вплетены в призыв.

Стефан выдохнул и убедил себя, что в своём сознании пережить боль не так уж и страшно. Маракс всего лишь давил на его шею так сильно, что мог сломать её, а новая кровь лилась по уже высохшей.

Всё это только в его сознании.

— Синяя кровь будет течь рекой, — продолжила Маракс, сильнее давя на его шею, — и даже золото не спасёт. Рыцарь в сияющих доспехах падёт, когда скверна обретёт лицо.

Демон, поморщившись из-за остатков давящей на него магии, пальцем собрал выступившую на шее Стефана кровь и, смотря ему в глаза, слизнул её.

— Будь вратами в орлиное сердце света, Стефан. Будь вратами до тех пор, пока последний синий орёл не падёт.

Стефан в ту же секунду возненавидел себя куда сильнее, чем до этого. Он упрекал Гилберта в использовании рокота, ведь риск погибнуть от него был слишком велик, однако сейчас был намерен поступить точно так же. Вот только у Стефана никогда не было той связи, что есть у чистокровных великанов, что давала им силу и шла с далёко севера. У него, в отличие от Гилберта, никого шанса пережить рокот нет.

Но ведь всё это только в его сознании.

Стефан сбросил магию, опутывающую Маракса, и закричал. Белая пустота распалась, сначала сменившись размытой дождём дорогой и далёкими очертаниями холмов и гор, а после — разворочённой лабораторией Марселин.

У Стефана были мгновения, чтобы оценить ситуацию. Окружавших его демонов было слишком много, чтобы он смог их победить, тех, кто связал его проклятием, — ещё больше. Ощущение чужой магии из-за хаоса безвозвратно терялось, однако знакомые голоса, звучащие будто из-под воды, были совсем близко.

Всё вновь начало расплываться, стягиваться в одну точку, ровно перед собой, — туда, куда заставлял смотреть его Маракс. В пустоту, полную хаоса. У Стефана совсем не осталось времени, зато остались нити магии.

Маракс осознал, что хватка утеряна, спустя жалкую долю секунды после того, как это произошло. Эта доля была наполнена его неподдельным ужасом, что Стефан слишком редко видел у демонов — значит, Маракс точно понимает, что сейчас произойдёт.

— Явись ко мне, Брадаманта, и укажи путь к землям вечных скитальцев!

От грохота в ушах Стефана замутило. Кровь фонтаном хлынула изо рта, и на этот раз красная смешалась с чёрной — признак того, что, хоть он ещё и был вратами для демонов, призыв удался.

Волна горячего воздуха обожгла демонов, ударная раскидала их в разные стороны. Стефан слышал, с каким рёвом Маракс подскочил на ноги, но новая ударная волна вновь повалила его, прижала к полу, словно под каким-то невидимым прессом. Лицо демона исказилось ещё сильнее, он попытался встать и прорваться к Стефану, но оказался отброшен в сторону копьём, едва не пробившем ему грудь.