Мир клятв и королей (СИ) - "Mikki Host"

Этот рог не напоминал ни один из тех, что удавалось заполучить искателям, рыцарям или охотникам. Он был иным, таил в себе остатки дикой магии и пах хаосом. Он больше не представлял опасности, но тревожил Стефана так сильно, что он едва мог соображать.

Что-то было не так. С той самой минуты, как он взял рог в руки. Его уже залеченная рана, что он получил во время недавней стычки с демонами, заныла. Руки налились свинцом. Стефан никогда прежде не ощущал несовершенства своей человеческой половины так, как это происходило сейчас.

— Что-то не так, — наконец объявил он, упираясь ладонями в стол Марселин.

Её лаборатория была небольшой, но уютной, даже несмотря на экземпляры, по которым можно было собрать целую стаю ноктисов. Порошки, отвары, засушенные растения, древние книги, пробирки, в которых только всякую химическую дрянь в современных лабораториях смешивать — здесь было всё. На стене — зарисовки Марселин, которые Стефан никогда особо не разглядывал, потому что его крайне редко приглашали сюда. Почти никогда. Но когда Стефан довольно скромно выразил желание взглянуть на рог демона, Марселин без лишних слов провела его в лабораторию, перед этим изменив сигилы на двери. В них совершенно точно было что-то о том, что его сюда пускать не стоит.

— Хаос какой-то… неправильный, — с сомнением отозвалась Марселин, разглядывая рог в своих руках. — Он будто чем-то ограниченный.

— Я не об этом, — хрипло произнёс Стефан. Ему становилось трудно дышать. Что с ним происходило? — Марселин, я…

Марселин наконец посмотрела на него и побледнела.

— Твоя рана, — с обеспокоенностью пробормотала она, бросившись к ближайшему шкафу.

Стефан опустил глаза к ране и замер: белую рубашку пропитывала кровь. Не синяя, а алая, что досталась ему от человеческого отца. В эту секунду Стефан в очередной раз ощутил укол необъяснимой боли.

— Я не чувствую, — тихо произнёс он, прижимая руку к ране. Пальцы мгновенно стали влажными и липкими. — Я не…

Он зашёлся в приступе безумного кашля, который, казалось, мог вывернуть его лёгкие наизнанку. Стефан упал, ударившись о стул, и его тело охватили судороги. Марселин мигом опустилась рядом с ним и уже призвала магию, но вдруг остановилась. Стефану потребовались долгие секунды, между которыми по его венам растекались огонь и лёд одновременно, чтобы понять, что он кашлял кровью. Чёрной кровью.

«Открой врата», — эхом пронеслось в его голове.

— Боги милостивые, — прошептал Стефан, прижимая руку ко рту.

Он был проклят.

Для демонов проклятия — это как магия для избранников Геирисандры. Проклятия — порождения подчиненного хаоса, буйство извращённой фантазии тёмных созданий и их стремления изничтожить всё живое. Немногие, столкнувшиеся с демонами и пережившие проклятия, вернулись в норму. Кто-то постоянно забывал своё имя и то, кем он являлся. Кто-то плевался кровью всякий раз, когда солнечный свет касался его кожи. Сквозь кости кого-то прорастали лозы с шипами, но при этом сам человек оставался жив.

Стефан же плевался чёрной кровью и слышал настойчивый голос в голове. «Открой врата, — повторял он, звуча над самым ухом и в то же время за многие мили отсюда. — Открой врата, Стефан. Впусти тьму в орлиное сердце света».

— Измени сигилы на двери, — прохрипел Стефан, поднимая глаза на Марселин, нерешительно замершую рядом. — Запри меня здесь. Не дай мне навредить тебе.

— Стефан…

— Ну же!

Его душил голод. Дикий и очень древний. Не его.

Как он мог позволить тёмному созданию проклясть себя? Неужели кровь, что попала на него в тот день, несла в себе больше частиц хаоса, чем обычно? Неужели появился достаточно сильный демон, способный провернуть такое?

«Маракс», — с ужасом осознал Стефан, силясь не задохнуться в льющейся из его горла и носа крови.

«Открой врата», — настойчивее повторил голос.

Он разрывался от противоречивых чувств. Он хотел прокусить Марселин горло и выпить всю её кровь. Хотел вытолкнуть её из лаборатории и заставить изменить сигилы. Хотел отрубить себе руки до того, как они перестанут его слушаться. Хотел вырвать себе зубы, перерезать горло, пронзить сердце — сделать что угодно, лишь бы остановить расцветающий в груди хаос. Он шипами оплетал его сердце, сжимал лёгкие и струился по венам вместе с кровью, вместо алой неся чёрную, как тьму. Он лез к нему в голову, чистые образы заменяя осквернёнными. Он давил на него, прося открыть врата.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Открой врата, Стефан».

Из его горла вырвался гортанный крик. Барьеры вокруг особняка падали, точно карточные домики. Тёмные создания подобрались ближе. Они готовились, планировали под чьим-то руководством, специально подбирали определённый момент. Выжидали, когда Стефан откроет врата.

«Открой врата, Стефан».

Марселин медленно пятилась к двери. Чересчур медленно. И совсем не пыталась защитить себя магией. Стефан проклял тот день, когда вообще родился на этот чёртов свет.

Он с рычанием бросился на Марселин и повалил её на пол. Чёрная кровь мгновенно залила её бледное лицо и бешено вздымающуюся грудь.

«Кусай, — едва не умолял голос с извращённым удовольствием. — Кусай, кусай, кусай. Выпей её кровь. Всю до последней капли. Кусай!»

Стефан ненавидел себя за слабость. Он был сильным магом, сильным великаном и, наверное, сильным человеком. Но он оказался недостаточно силён и не смог избежать проклятия. Он был слеп и не заметил его, пока не стало слишком сложно. Он хотел выпить кровь Марселин.

Он почти коснулся зубами её шеи, когда она со всей дури врезала ему по лицу. Стефан ощутил больше ожог магии, чем руку Марселин. Её магия мгновенно проникла под его кожу и стала бороться с хаосом, беспощадно уничтожавшим любые попытки помешать ему. Хаос распространялся всё быстрее и дальше, выжигая собственную магию Стефана и отравляя его её остатками.

Он кричал от боли, разрывающихся мышц и образов, что проносились перед глазами. Миллионы гниющих тел с поселившимися внутри них червями. Выжженные огнём и боем поля, залитые кровью красной и синей. Обратившиеся в пыль останки, которой стало так много, что она укрыла собой землю подобно снегу. Острые кривые клыки, разрывающие чью-то нежную плоть. Вывалившиеся наружу внутренности, оторванные конечности, скрученные шеи. Восстающие из курганов чудовища, из ран которых сочилась гниль. Чересчур знакомые лица, искажающиеся от страха и ненависти. В самые последние мгновения Стефан узнавал в знакомых глазах самого себя, вырывающего чужие сердца.

Он почти протянул руку, едва ощущая фантомные когти, но Марселин ударила его ещё раз. А затем ещё раз. И ещё. Она била его по лицу и кричала, пока наконец не сбросила с себя и не отползла как можно дальше. Стефан рывком поднялся и ринулся следом, но наткнулся на невидимую преграду. Марселин стояла в коридоре с поднятыми руками и не давала ему выйти.

Он боготворил и ненавидел её за это решение. Он должен был разорвать её на части, чтобы она умоляла его о пощаде. Он должен был немедленно отвести её в безопасное место и защитить от всех ужасов, что несло с собой проклятие, отравляющее его тело.

Совсем скоро образ Марселин стал нечётким. Стефан видел зелёные глаза, пылавшие магией, всклоченные чёрные волосы, лёгкую рубашку и штаны, на которые она сменила платье. Видел рядом кого-то ещё, со знакомым запахом и лицом, напоминающем о давно утерянном доме.

«Открой врата, Стефан».

Всё его тело дёрнулось, как по велению кукловода, и он замер на месте. Сочившаяся из раны и льющаяся изо рта и носа чёрная кровь уже не беспокоила. Пальцы слегка подрагивали от желания вцепиться в чью-нибудь плоть. Кожу на шее жгло.

— Открой врата, Стефан, — произнёс голос, выделяя каждое слово. — Впусти тьму в орлиное сердце света.

Он боролся так долго, как только мог. Магии, способной откликаться на зов, почти не осталось. Хаос заполнил собой каждую клеточку его тела, и от его количества Стефан был готов распасться на куски. Ни одно живое существо не может удержать в себе так много хаоса тёмных созданий. Но Стефан — сильный великан и человек, маг, равных которому нет. Лакомый кусочек для демонов. Идеальный кандидат.