Kurohibi. Черные дни - Gabriel

не мог… — Отчего-то вдруг возникло головокружение.

— Объект пытался вступить с тобой в контакт? — голос Гендо не изменился ни на толику.

— Нет, — неожиданно быстро вырвался ответ, будто сам по себе. — Я был дезориентирован из-за яркого света.

— У тебя есть мысли, почему объект не попытался тебя уничтожить?

— Нет. Наверное, он был истощен… Я не знаю.

— Ты не подчинился первому приказу.

— И что? — сквозь пелену страха и черноту перед глазами пробились первые ростки решимости. — Ангел же уничтожен.

— Ты подверг Евангелионы и их пилотов опасности.

— Мы всегда подвергаемся опасности. Такова уж наша работа.

Гендо нахмурился с таким видом, будто был готов одним взглядом выкинуть сына с мостика.

— Ты начал действовать безрассудно, не задумываясь о последствиях своих поступков.

И вдруг Синдзи улыбнулся.

— Я всегда задумываюсь о последствиях. И я готов пилотировать Еву как никогда.

Он ожидал увидеть хотя бы тень удивления на лице отца, но на нем не дрогнул ни один мускул.

— Твое поведение перешло все границы. С этого момента Евангелион-01 опечатан, ты переводишься в резерв. Можешь быть свободен.

— Резерв?.. — поднялись его брови.

«Меня отстраняют?.. Так просто? Нет, этого плохо, очень плохо!»

— Я сказал, можешь уходить, — Гендо развернулся от него к окну.

Кровь в венах начала закипать, когда Синдзи вновь ощутил это гнетущее чувство подавленности, что сопровождало его вместе с беспомощной ненавистью и страхом перед отцом.

— Я… — голос едва не сорвался, но новый порыв решительности вернул его твердость. — Я трахнул Рей!

Эти слова будто потонули в тихо гудящей от работающей аппаратуры комнатке, но мужчина даже не шелохнулся.

— Ты слышишь, отец?! Я трахал ее до потери сознания, трахал всю ночь напролет, а потом еще днем и еще, пока не раздолбал ее дырочки и не расколол ее разум! Теперь она принадлежит мне, каждая ее клеточка, она моя кукла, моя игрушка! А еще я отодрал Рицко, я порвал Мисато, Майю, превратил их шлюх, лишил всего человеческого! Я сделаю это с каждой до единого, со всеми ними! Тебя это не заботит?!

Дослушав пылкую речь сына, Гендо чуть повернул голову и бесчувственным голосом произнес:

— Твоя личная жизнь меня не интересует. Просто делай свое дело.

— Н-не... интересует?..

Синдзи опешил. Все его решимость вмиг рассеялась, наткнувшись на непробиваемую стену безразличия, сквозившую в холодном голосе отца. И вспыхнувшее перед глазами темное пятно едва ли не заставило его взорваться.

— Тебе все равно?! Я оттрахал всех твоих женщин! Они принадлежат мне, ты понимаешь?!

Но тут вдруг Гендо метнул в его сторону острый колючий взгляд, а затем сказал:

— Это не мои женщины, и мне наплевать, что ты с ними сделаешь. Если они позволили проделывать это с собой, это их проблемы. А если ты ждешь от меня гневных речей, то можешь проваливать сразу. Ты уже слишком вырос, чтобы я теперь занимался твоим воспитанием. Но запомни: пока ты строишь далеко идущие планы — готовься понести ответственность за судьбу, как ты выразился, своих женщин. Мужчина должен отвечать за свои поступки.

После этих слов он вновь повернулся к окну, демонстрируя, что разговор на этом окончен. Синдзи еще хотел что-то сказать, но, пораженный финальной репликой отца, попятился на ватных ногах к выходу и в прострации спустился к ангару.

«Он всерьез назвал меня мужчиной?.. Или это его очередная манипуляция? Или он просто насмехался? Не понимаю... ничего не понимаю, но... черт бы его побрал. Опять он...»

Собираясь с хаосом мыслей в голове, Синдзи в глубокой задумчивости вернулся к платформе ангара, и оттого едва не наскочил на фигуру военного, облаченную в темно-синюю форму и голубой берет.

— Синдзи Икари, — живо обратился к нему военный знакомым голосом. — Капитан Холифилд, корпус ЮНИФИТ-3, временно исполняющий обязанности оперативного командующего специального института НЕРВ. Рад нашей встрече.

Тот поднял рассеянный взгляд и провел по нему безразличным взглядом — военный оказался на удивление молодым, возможно даже моложе Мисато, светловолосый и с явной европейской внешностью, но при том вполне внятно изъясняющийся на японском.

— Операцию, конечно, нельзя назвать проведенной блестяще, но успешный итог — это уже результат, — улыбнулся Рене натянутой улыбкой. — Думаю, все шероховатости можно объяснить отсутствием боевого опыта у моих подчиненных и твоей неслаженностью с ними, но так всегда бывает в первый раз. Кстати, хорошо, что ты здесь, я вас хотел познакомить.

Мужчина отошел вбок, и Синдзи только сейчас приметил приближающихся с другого конца помоста двух подростков — парня и девушку примерного одного с ним возраста. Юноша сразу привлек внимание своей внешностью: одетый в черный с темно-синими вставками плагсюит, он отличался контрастирующей бледной кожей и рубиновыми красными глазами, совсем как у Рей, а также пепельными волосами. Впрочем, его выражение лица заставило Синдзи невольно поежиться — хитрый и отчего-то создающий впечатление непомерной усталости взгляд сочетался с легкой игривой улыбкой, как будто этот парень увидел давнего друга. Но не это смутило Синдзи, а выражение его глаз — проницательных, будто заключающих в объятия, источающих тепло и притом словно пробивающихся через пелену грусти и тоски.

Ощутив волну мурашек от его пристального взгляда, Синдзи поспешил перевезти глаза на девушку. Та хоть и отличалась притягательной и красивой внешностью, но по сравнению с напарником выглядела заурядно: высокий рост, крикливого цвета розовый плагсюит, каштановые длинные волосы, схваченные в два хвостика и обрамленные синим ободком с нейрозаколками, вытянутое тонкое аристократическое, но по-детски оживленное личико, неяркие стального оттенка голубые глаза за очками и тоненькие губки, сложенные в коварную улыбку. Судя по чертам лица, в ее крови перемешались и азиатские, и западные корни, как у Аски, но внешность от этого только выигрывала, создавая эффектный и привлекательный образ, который не могла подпортить даже чересчур румяная, а местами покрасневшая от жара кожа. Однако Синдзи внезапно ощутил волну ледяного пота, когда взглянул ее глаза — там, за сияющей озорным огоньком завесой стальной лазури просматривалась абсолютная непроницаемая чернота, плотная, вязкая, почти осязаемая и до ужаса безграничная.

— Знакомься, — Рене указал на парня. — Пилот Юнита-03 Каору Нагиса. Рядом — пилот Юнита-04 Мари Макинами Илластрейз, оба приписаны сюда из американского подразделения НЕРВ и будут числиться основными пилотами. Как ты мог заметить, их машины отличаются более совершенными технологиями и не нуждаются в питающем кабеле.

— Приветик, жаворонок, — подмигнула девушка, ответив чуть ли не