Дочь Монтесумы. Сердце Мира - Генри Хаггард

– Легко быть щедрым чужим золотом. Нет, я сожалею о Зибальбае. Я не верю, что он сумасшедший.

– Нет, он безумец! – настаивала женщина.

– Посмотрите на лицо моего отца, – прошептала мне Майя. – Я еще никогда не видала его таким!

Старик, подозвав нас движением руки, направился к большой арке, служившей входом во дворец. Два воина с медными копьями стояли на страже. Зибальбай прикрыл лицо полой плаща и на вопрос скрестивших копья стражников, кто мы такие, сказал:

– По чьему приказанию вы это спрашиваете?

– По приказу нашего касика, празднующего сегодня свою свадьбу. Вы приглашены? Почему приходите так поздно?

Зибальбай откинул плащ и грозно спросил:

– Как смеете вы запирать дверь предо мною?!

Один из воинов испуганно проговорил:

– Это вернувшийся касик!

– О каком касике ты говоришь? Разве может быть два касика? – грозно спросил наш спутник.

Он решительно пошел вперед, а мы за ним. Мы очутились в длинной, футов в сто, зале, в глубине которой и по бокам стояли богато накрытые столы. На особом возвышении под балдахином сидели индеец и индианка с целой свитой. Индеец был среднего роста с черными, густо спадавшими волосами. Лицо было красиво, но неприятно. Выдающаяся вперед челюсть свидетельствовала о честолюбии. Его жена также отличалась красотой: молодая, стройная, с чудными глазами, которых она не спускала со своего мужа.

Остальная публика стояла к нам спиной и не могла поэтому нас видеть.

XV

Возвращение Зибальбая

Зибальбай собирался уже вступить в самую священную зону роскошной палаты, как Тикаль встал, поднял вверх скипетр, который держал в руке, и все смолкли. Зибальбай остановился. Тикаль заговорил сильным грудным голосом:

– Старейшины и сановники Сердца, и вы, благородные госпожи, жены и дочери знатных, слушайте мои слова! Вчера я был провозглашен по вашему желанию и избранию касиком этой страны и занял престол моих предков! Сегодня я пригласил вас всех на свой свадебный пир с Нагуа, прозванной Прамвой, дочерью великого господина Маттеи, повелителя звездочетов, хранителя святилища и совета Сердца. В присутствии вас всех заявляю, что Нагуа – моя первая и законная супруга, ваша царица после меня, и, что бы ни случилось, она не может быть отстранена от моего ложа и трона. Призываю вас воздать ей почести! – Потом, обернувшись к новобрачной и обняв ее, он продолжал: – Да будет над тобой благословение богов, и пошлют они нам детей, а с ними вместе счастье и радость на многие годы!

Все низко поклонились новой повелительнице, красивое лицо которой сияло счастьем и гордостью.

– Сановники Сердца! – продолжал дальше Тикаль, когда кончился обряд поклонения. – Я слышал, что некоторые порицают меня и говорят, что я не имею права держать этот скипетр. Я хочу сказать вам сегодня то, что завтра, после жертвоприношения, провозглашу перед всем народом. Завтра ровно год, как удалился Зибальбай, мой дядя, вместе с его единственной дочерью, Майей, моей бывшей невестой. Перед их уходом Зибальбаем, мною и всем советом было решено, что если он или его дочь не вернутся через два года, то трон переходит ко мне навсегда. Я с большой грустью приложил руку к этому соглашению, потому что считал, что дядя мой сумасшедший и что он идет на верную гибель вместе с любимой дочерью. Я твердо решил ждать условленного срока, но среди народа начались волнения. Нашлись люди, которые не захотели слушать временного касика. Из-за отсутствия Зибальбая в стране не было верховного жреца, и некоторые священные обряды до сих пор остаются невыполненными, что навлекает на нас гнев богов. Многие стали убеждать меня сократить долгий срок ожидания, но я отказывался. Но вот три дня тому назад те люди, которые по очереди должны были отправиться с острова на материк для сельских работ на три месяца, – люди эти отказались, говоря, что только один верховный жрец имеет над ними силу и власть в этом отношении, а в стране нет верховного жреца. Я обратился к просвещенному совету Маттеи, звездочета. Он всю ночь вопрошал Небеса и свыше получил указание, что Зибальбай, увлеченный ложным сном, нарушивший закон и перешедший горы, уже давно умер в пустыне, а вместе с ним погибла и его дочь, моя нареченная невеста. Так это, Маттеи, или не так?

Вперед выступил уже пожилой, но все еще красивый индеец.

– Если моя мудрость мне не изменяет, то именно таково было откровение звезд!

– Знатные моего народа! Вы слышали мое свидетельство и свидетельство Маттеи, голос которого есть истина. Вот почему я принял державу и вот почему сочетаюсь браком с другой, а именно с Нагуа, дочерью Маттеи. Скажите, признаете ли вы нас?

– Признаем тебя, Тикаль, и тебя, Нагуа. Правьте нами много лет по законам и обычаям страны! – воскликнуло большинство.

– Хорошо, друзья мои и братья! – ответил Тикаль. – Но прежде чем мы разопьем прощальную чашу, нет ли у кого из вас каких-либо заявлений?

– Я хочу сказать! – громко крикнул Зибальбай, все еще оставаясь в тени.

При звуке этого голоса, хорошо ему знакомого, Тикаль вскочил в страхе, но, быстро овладев собой, произнес:

– Подойди ближе, кто бы ты ни был, и говори, чтобы тебя могли видеть!

Движением руки пригласив нас следовать за собой, Зибальбай, по-прежнему закрыв лицо полой плаща, прошел сквозь ряды присутствующих и, только подойдя к самому трону, немного повернулся и откинул плащ. Раздался общий крик изумления, а у Тикаля скипетр выпал из рук и покатился по полу.

– Зибальбай! Зибальбай вернулся домой, или это только его дух? И Майя с ним!

– Да, это я вернулся! И не слишком рано, кажется? Неужели ты, племянник, так жаждал власти, что нарушил клятву, данную перед Сердцем? А ты, Маттеи? Или боги смутили твой разум, что ты сообщаешь неправду о моей смерти, и дочь твоя вступает поэтому на трон? Не говорите мне ничего! Я слышал все, достаточно. Ты, Тикаль, – клятвопреступник, а ты, Маттеи, – лжец. Я отомщу вам!.. Стража! Взять обоих!

Воины, стоявшие близ самого трона, немного замялись, но потом двинулись вперед, чтобы исполнить приказание Зибальбая. В эту минуту молчавшая до сих пор Нагуа поднялась с места и крикнула:

– Как?! Вы смеете поднимать руку на своего касика? Или вы не боитесь гнева богов за это святотатство? Жив Зибальбай или нет, но его правлению настал конец, раз совет старейшин возложил корону на голову Тикаля. Его решение не может подлежать отмене.

– Она говорит правду! – подтвердил Тикаль. – Не смейте дотрагиваться до меня, если только хотите еще жить под солнцем!

Все это время, как я заметил, он не спускал глаз с Майи, красота которой произвела на него огромное впечатление. Зибальбай собирался ответить, но Маттеи опередил его. Он подошел к старому касику и низко ему поклонился.