Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Генри Райдер Хаггард

За полчаса до восхода солнца они проснулись, успев продрогнуть за ночь, так как, несмотря на теплый воздух, их одеяла были насквозь пропитаны росой, и еще раз подкрепились при свете звезд, тогда как лошади, привязанные неподалеку, спешили наесться травой. С наступлением зари они быстро оседлали их и тронулись в путь. Наконец появилось солнце, и его теплые лучи сразу согрели и ободрили Бениту. Все ее страхи рассеялись вместе с темнотой, и она поспешила сказать отцу, что это удачное начало кажется ей хорошей приметой.

Весь следующий день они двигались вперед при отличной погоде, не особенно погоняя лошадей, так как знали, что Мейер не мог догнать их пешком. В полдень они остановились, и Бенита занялась приготовлением горячей пищи из подстреленной ими небольшой антилопы; таким образом им удалось поесть отличное блюдо из свежего мяса.

Они отправились дальше и к вечеру приехали к другой своей прежней стоянке, тоже покрытой густым кустарником. Зная, что ручей протекал здесь несколько выше, на склоне холма, они расседлали лошадей и расположились под деревьями. Хотя у них оставалось еще достаточно холодного жаркого, они решили развести костер. Это оказалось необходимой предосторожностью, так как они наткнулись на свежие следы львов и даже видели одного из них, убегавшего среди высокой травы по болотистой долине у подножия холма.

В этот вечер Клиффорды снова устроили себе роскошный ужин из свежего мяса и улеглись, так же как и накануне, за маленькой бома — оградой, устроенной ими из колючих кустарников. Но на этот раз им не удалось насладиться сном: не успели они закрыть глаза, как возле них послышался вой гиены. Они начали кричать, и животное удалилось, но час или два спустя они снова услышали какое-то зловещее ворчание, перешедшее в громкий рев; бедные лошади испуганно заржали.

— Львы, — сказал мистер Клиффорд, быстро вскакивая и бросая сухие сучья в костер, который тотчас запылал ярким пламенем.

После этого заснуть было невозможно. Хотя львы их и не трогали, но, почуяв близость лошадей, продолжали рыскать вокруг, не переставая рычать. Так продолжалось до трех часов утра, когда хищники наконец оставили их в покое, в чем они убедились по удалявшемуся реву. Считая себя на этот раз в безопасности, они подбросили дров в костер и попытались хоть немного поспать.

Проспав, как ей казалось, очень недолгое время, Бенита внезапно проснулась, разбуженная каким-то новым шумом. Было еще совсем темно, и она видела при свете звезд, что лошади оставались совершенно спокойными: одна из них улеглась на землю, а другая пощипывала листья с нависавших веток дерева, у которого она была привязана. Следовательно, шум исходил не от диких зверей, которых они все время опасались. Бенита внимательно прислушалась и вскоре различила глухой гул, словно от говора людей, где-то у подножия холма. Она тотчас разбудила отца и сообщила ему о своих подозрениях, и они вместе стали прислушиваться, но не разобрали ничего, кроме неясных звуков шагов.

Наконец небо начало светлеть. Вокруг них на склоне холма воздух был прозрачен, вверху сиял розовый свет зари, но под ними стлался густой перламутровый туман. Мало-помалу он начал рассеиваться под лучами восходящего солнца, и Бенита вдруг увидела казавшуюся в тумане исполинской фигуру дикаря, закутавшегося в свой каросс. Он ходил взад и вперед, держа в руках тяжелый ассегай, и лениво позевывал.

— Смотри, — шепнула Бенита, — смотри!

Мистер Клиффорд тревожно взглянул в ту сторону, куда указывала Бенита.

— Матабеле, — проговорил он. — Боже мой, это матабеле!

Глава XV. Погоня

Не могло быть никаких сомнений, что перед ними находились матабеле. Вскоре к сторожившему дикарю приблизились еще двое или трое и стали разговаривать с ним, указывая длинными копьями на склон холма. По-видимому, они обдумывали план нападения на путешественников, чтобы привести его в исполнение, как только станет достаточно светло.

— Они заметили пламя нашего костра, — прошептал старик, — если мы хотим спастись, то должны уехать раньше, чем они двинутся на нас. Их войско, вероятно, раскинуло свой лагерь на противоположном склоне холма, так что нам придется ехать по той же дороге, что привела нас сюда.

— Но она идет назад к Бамбатсе, — прошептала Бенита.

— Бамбатсе лучше могилы, — сказал ей отец. — Моли Бога, чтобы нам удалось туда добраться.

Возразить против этого довода было нечего, поэтому, выпив воды и проглотив несколько кусков мяса, беглецы тихонько подкрались к лошадям, сели в седла и стали спускаться с холма, стараясь производить как можно меньше шума.

Теперь часовой был опять один, остальные дикари уже ушли. Воин стоял спиной к Клиффордам. Когда они подъехали к нему совсем близко, он услышал цокот лошадиных копыт, быстро повернулся на одном месте и увидел всадников. С громким криком матабеле поднял ассегай и кинулся на них.

Клиффорд, ехавший впереди, вытянул ружье — у него не было времени приложить его к плечу — и нажал на курок. Бенита услышала, как пуля ударила в кожаный щит дикаря, и в следующее мгновение увидела, что матабеле лежит, отчаянно размахивая руками и ногами.

Она также увидела позади кустарника, который они огибали, сотни приближавшихся к ним людей и двигавшееся за ними стадо скота. Первые утренние лучи золотили острия копий и рога волов. Бенита посмотрела вправо и увидела там еще большее количество людей. Оба крыла неприятельского войска двигались им наперерез. Только в самой середине еще оставалось узкое свободное пространство, через которое им необходимо было проехать раньше, чем его займут матабеле.

— Вперед, — прошептала она, ударяя свою лошадь каблуком и прикладом ружья и дергая за уздечку.

Ее отец также понял, в чем дело, и последовал ее примеру, пустив лошадь в галоп. Между тем от каждого крыла отряда выдвинулось по группе воинов, которые ринулись вперед, стараясь отрезать им путь. Удастся ли им проехать раньше, чем матабеле встретятся? От решения этого вопроса зависело, сколько им осталось жить. Глупо было ожидать пощады от этих кровожадных животных, после того как был убит один из них. Беглецы, правда, убили его, защищая свою собственную жизнь, но разве стали бы дикари принимать во внимание это соображение, равно как и то, что они были мирными путешественниками! Они прекрасно знали, что белые не пользовались в то время популярностью среди матабеле; к тому же убийство двоих европейцев в двухстах милях от ближайшего поселения белых должно было остаться безнаказанным, и даже весть об этом никогда не дошла бы до их соотечественников; словом, это было бы самое безопасное из всех преступлений, совершенных когда-либо.