Ратные подвиги древней Руси - Владимир Волков

В XVII в. литовский и «свейский» рубежи Московского государства прикрывала цепь отъезжих сторож, застав и станиц, составлявших первую линию русской обороны. Правительственные наказы тех лет полны напоминаний воеводам о необходимости организации надежной защиты вверенных им городов и уездов. Особенно актуальной эта задача становилась в военное время. Так, в октябре 1633 г. в наказе псковским воеводам князю Федору Андреевичу Елецкому и Дмитрию Евфимьевичу Воейкову и состоявшим при них дьякам Ивану Ларионову и Матвею Федорову власти настойчиво требовали жить «с великим береженьем неоплошно», указывали на необходимость посылки конных людей «на вести по городом». Опасаясь возможного нападения врага, инструкция предписывала Ф. А. Елецкому и Д. Е. Воейкову «в подъезды по дорогам» посылать «станицы частые», которые должны были «вестей про литовских людей и про черкас» проведывать «всякими обычаи накрепко». Воеводы приказывалось организовать дозорную службу в Пскове и уезде — «сторожи б по городу и отъезжие в день и в ночь стояли беспрестанно». Поводом к требованию повышения бдительности и усиления внимания к организации сторожевой и станичной службы стал захват литовцами и черкасами южной пограничной крепости Валуйки, произошедший, как особо подчеркивалось в наказе, из-за небрежения местного воеводы Ивана Колтовского.

На рубеже стояли заставы, состоявшие из стрельцов, казаков, иногда дворян и детей боярских. Существовали некоторые различия между заставами от «свейского» рубежа, выставлявшимися из Новгорода и Ладоги, и «литовского» рубежа, где несли службу заставщики из Великих Лук. Отличия были отмечены еще Н. Н. Оглобиным. Прежде всего бросаются в глаза разные сроки «перемены» служилых людей. Если на русско-шведской границе некоторые заставы могли находиться по году, то на русско-польской — не более 3 недель. Службу на новгородских и ладожских заставах несли стрельцы, подчинявшиеся заставным головам. К сожалению, до нас дошли росписи застав достаточно позднего времени — так, первый список пограничных караулов на «свейском» рубеже относится к 1666 г. Однако, несомненно они находились здесь и раньше, а тот факт, что в 1692 и 1693 гг. заставы стояли в тех же местах, что и за 30 лет до этого, позволяет считать, что там же располагались посты и в первой половине XVII в. Они были установлены, по-видимому, по новой пограничной линии после Столбовского мира 1617 г. Застав в этих местах насчитывалось немного, все они являлись стационарными постами, некоторые из них были укреплены и в документах именовались острожками. Приведем краткий перечень застав 1666 г.:

С 20-х гг. и до середины XVII в. «свейская украйна» Московского государства была самым спокойным русским рубежом. После Смутного времени Швеция стала стратегическим союзником России, поддерживавшим антипольскую позицию Москвы. Главной проблемой, осложнявшей русско-шведские отношения, являлась проблема перебежчиков. Задержание их стало главной обязанностью стоявших на заставах служилых людей. Так, в 1649 г. в наказе воеводе Иванису Кайсарову об управлении Сумерской и Старопольской волостями Старорусского уезда предписывалось «учинить от рубежа Свейского королевства заставу, и велеть беречь того накрепко, чтоб из Российского государства в Свейское королевство, а из Свейского королевства в Российское государство, перебещиков никого не было». На пограничную службу И. Кайсаров обязан был высылать «Сумерские волости салдат, сколко человек пригоже; а однолично заставу ведать с великим береженьем».

Более опасным представлялся московским властям «Литовский рубеж». Стационарных застав, размещавшихся в приграничных селениях, здесь не было. О месте их расположения, составе и числе заставщиков можно судить по росписи застав, высылавшихся из города Великие Луки в 1650 г. На рубеже в определенных «урочищах» стояло тогда 11 караулов. Службу на них несли «дворяне и дети боярские луцкие помещики и луцкие казаки и стрельцы, с переменами». Срок «перемены» для всех постов был одинаков — 3 недели. Самая дальняя застава стояла «на Пожогах» в 90 верстах от Великих Лук, где службу несло 9 заставщиков. 2 заставы находились в 70 верстах, еще две — в 60 и 50 верстах от города. Остальные караулы стояли в 15–40 верстах, число служилых людей там колебалось в пределах 6–8 человек.

Важной обязанностью находившихся на заставах служилых людей являлся сбор сведений о намерениях неприятеля. От их точности и своевременной доставки часто зависел исход назревавшего противостояния. Так, в начале июля 1609 г. заставщик Иванко Жидовинов сообщил смоленскому воеводе М. Б. Шеину о том, что «пан де Олександро Госевской из-под Белой умышляет идти с воровскими людми под Смоленеск, с норядом, на две дороги. Да пан же Олександро присылал крестьян Велижского повета в Щючейскую волость, к крестьяном, с грозами, а приказывает Шучейским крестьяном: «живите за мною, не бойтеся, от нас войны вам не будет; а которые крестьяне Щюческой волости не имут за нами жити, и нам де их хлеб жати, и их воевати, и нигде им от моих литовских людей не избыти». Благодаря этим известиям смоленские власти смогли укрепить город и подготовиться к осаде, надолго задержать под его стенами польскую армию.

* * *

Большое внимание уделялось разведке планов и сил противника. Сбор сведений о происходивших за пределами страны событиях вменялся в обязанность всем находившимся на границе служилым людям. Однако очень часто информации, полученной от купцов и порубежных жителей, не хватало. Потому власти пограничных городов, по приказу вышестоящего начальства, занимались проведением разведывательных операций. В некоторых дошедших до нас воеводских наказах сохранились подробные инструкции по организации разведки. Показательным примером служит наказ торопецкому воеводе Матвею Васильевичу Прозоровскому от 12 февраля 1628 г. Перед отправлявшимися за рубеж лазутчиками ставилась задача — «в порубежных городех про всякие вести проведывать подлинно, а про московские б ни про какие вести за рубежем никого ничего не сказывать; да что ему лазутчики, пришедши из порубежных городов, про какие вести скажут, и ему о том о всем писать к государю подлинно». Составители наказа поясняли ниже, какие именно «вести за рубежом» более всего интересовали московское правительство: «Да и того ему за рубежем лазутчиками велеть проведывать подлинно ж, войны им до урочных лет с Московским государством не вчинать ли, и нет ли у них какого умышленья на Московское государство? И запорожские черкасы не в собраньи ли? И будет в собраньи, и в которых местех и для чего в собраньи? О том о всем велеть проведывать накрепко всякими обычаи; а почылать им лазутчиков в порубежные города почасту, да что от лазутчиков вестей будет, и им про всякие вести писать к государю, а отписки о вестях велеть отдавать в Розряд, а о посольских делех и о ссылочных листах и о задорах писать в Посольской приказ, да и в Розряд о задорах же». Всех людей, отправляемых за рубеж с секретными поручениями, полагалось привести «государеву крестному целованью». Полученные после возвращения разведчиков сведения М. В. Прозоровский обязан был сообщать в Москву и воеводам соседних городов, «куды пригож, смотря по вестям, к воеводам всякие вести писать же, чтоб государю и в городах воеводам про всякие вести было ведомо». В документе оговаривалось вознаграждение, выдаваемое лазутчикам за «прямые вести из литовских городов». Они получали «государева жалованья по полтине или по рублю, смотря по вестям». Учитывая профессиональный риск, размер полагавшейся разведчикам награды не выглядит значительным. Направленные в 1628 г. в Торопец инструкции являлись типовым требованием правительства. Об этом свидетельствуют наказы вяземским воеводам 1621, 1622, 1625 гг. Им приказывалось, прибыв в Вязьму, выбрать «ис стрелцов, и ис казаков, и ис посадцких людей и ис пашенных крестьян лазутчиков добрых людей и разумных. И привести их к крестному [целованью], на том, что им государю служити в литовские горы лазутчить ходити и вестей всяких проведывать подлинно». Размер вознаграждения вяземским разведчикам определялся в тех же размерах, что их торопецким товарищам.

Помимо агентурной разведки у воевод имелись и другие возможности получения сведений об обстановке на сопредельных территориях. В случае перехода границы бежавшими из плена русскими людьми, а также «выходцами» (перебежчиками) — «литовскими людьми» или «запорожскими черкасами» — от них на заставах предписывалось получать информацию о происходивших за границей событиях. Знавших важные и самые свежие секреты («вести скорые») полагалось немедленно «присылать к государю к Москве на подводах». В случае возникновения на рубеже вооруженного конфликта источником информации становились «языки». Всех пленных в наказе, данном в 1632 г. вяземским воеводам Федору Васильевичу Головину и Дмитрию Федоровичу Скуратову, полагалось пытать, чтобы получить точные ответы на следующие вопросы: