Династия - Синтия Харрод-Иглз

— Правда? Ты бы мог? Но я не такая умная. Это тяжело?

— Только поначалу, но когда это становится привычкой, это легче, чем разговаривать.

Он взял книгу, которую держал открытой (Эдмунд читал ее в саду, пока не услышал плач Ребекки), и протянул ее девушке. Она не отрываясь смотрела на страницу, испещренную крошечными черными значками.

— Правда? — прошептала она, словно он пообещал ей чудо. — Ты умеешь посмотреть на значки и сказать, что они говорят тебе?

— О да, — произнес он с улыбкой.

— И так каждый раз?

— И так каждый раз.

Ребекка с вызовом указала на отрывок текста.

— О чем здесь говорится?

Он посмотрел и ответил:

— О путешествии.

Она уставилась на страницу снова. Какие-то закорючки непонятного характера, как будто сложенные как попало, а если знать ключ, то тебе открывается тайна. «Путешествие». Действительно чудо. Можно ли было научить ее так, чтобы и ее глаза смотрели на эти значки и видели то же, что видел Эдмунд. Она хотела, чтобы и ей открылись скрытые сокровища. Это казалось невероятным. Она подняла на него взгляд, и ее руки погладили страницу почти с нежностью.

— Неужели ты мог бы научить меня? Это похоже на чудо.

— Я научу тебя, — ответил он ей. — Я обещаю. Правда.

Его глаза посмотрели на нее так многозначительно, что внезапно она почувствовала, как сильно бьется ее сердце, как кровь отливает от ее щек, как останавливается дыхание. Губы Ребекки приоткрылись, а Эдмунд продолжал смотреть на нее, и его рука непроизвольно коснулась ее ладони, лежащей на книге. Эдмунд тихо ласкал ее тонкие маленькие пальчики.

Страна переживала мирный период. Правление короля Ричарда ознаменовалось процветанием и победой справедливости, но при дворе настроение оставалось печальным, несмотря на всю искусственную веселость по случаю рождественских праздников. Королева так и не оправилась после смерти сына, но теперь истинная причина ее недомоганий стала известна врачам. Том сообщал в своем письме:

«Моя дорогая госпожа, хотя и облаченная в одно из великолепнейших платьев, выглядела подавленной. Ее болезненный вид подчеркивался присутствием рядом с ней цветущей золотоволосой красавицы принцессы Элизабет, которая была одета потрясающе, как царица. Король ни на шаг не отходил от моей госпожи. Он старался изо всех сил играть роль радушного хозяина, но его печаль нельзя было скрыть. Единственное, что принесло облегчение, было прибытие глашатая с вестью о том, что валлиец наверняка высадится этим летом на острове. Король воскликнул: «Благодарение Богу!» Он понял, что близится время активных действий.

После Рождества королева слегла. Судьба словно решила испытать моего господина, потому что доктора велели милорду избегать спальни королевы и самого ее присутствия из-за инфекционного характера болезни. Ему разрешили лишь короткие посещения. Милорд кричал от отчаяния, ведь со смертью сына он потерял все, а теперь и жена покидала его в темноте и одиночестве безрадостного существования. Он заперся в своей комнате и на долгие недели погрузился в работу, однако она могла отвлечь от тяжелых дум короля — но не мужа. Несмотря на личную трагедию, он ни на секунду не пренебрег своими обязанностями монарха: милорд даже заказал новые наряды для милорда Бастарда, которые должны были отослать в Шериф Хаттон. Король назначил своего сына, Джона Глостера, управителем в Кале, и сразу же поползли слухи, что он собирается узаконить Джона, чтобы сделать его своим наследником, на что король официально объявил милорда Линкольна своим преемником, а после него — графа Уорвика. Во всем он пытается следовать строгим правилам и порядку.

Наступил март, и королева умерла. День был ужасным. Я помню слова своего господина о том, что его оставили во мгле. Когда она умирала, солнце исчезло с небосклона, хотя был полдень. Темнота поглотила нас. Она накрыла всю землю, поэтому и вы знаете час смерти королевы, час ужаса, поразившего наши сердца. Люди на улицах падали на колени и молили у небес пощады. Животные на полях сбивались в стадо и кричали так, что кровь стыла в жилах.

Королева покинула нас под покровом этой страшной тьмы. Король кричал и рыдал, а мы думали, что пришел конец света, ибо казалось, что солнце больше не появится на небе и мы сгинем в кромешной тьме вслед за нашей госпожой.

Небо сжалилось над нами, и солнце осветило горизонт, но король не радовался его теплу. Мне кажется, его душа все еще пребывает в темноте, потому что нет в нем того огня, который был раньше. Не успели похоронить королеву, как среди придворных пошли слухи, что король рад смерти своей супруги, потому что его руки теперь развязаны для женитьбы на принцессе Элизабет. На собственной племяннице! Пусть проклятие поразит тех, кто не гнушается такой клеветы. Милорд собрал своих помощников в Вестминстере, чтобы официально сообщить, что не имеет намерений повторно вступать в брак. Сама принцесса была очень расстроена смертью своей госпожи, которую искренне любила. Милорд решил отправить Элизабет к ее братьям в Шериф Хаттон, где она могла бы немного прийти в себя.

Сейчас мой бедный господин, который никогда не увлекался охотой, выезжает каждый день верхом. Он берет с собой соколов и проезжает многие мили, охотясь за дичью, чтобы хоть как-то заполнить душевную пустоту, не думать о понесенных утратах. Я полагаю, что если бы не его железная воля и сила его духа, он просто сошел бы с ума, ведь никогда еще муж так беззаветно не любил своей жены, как он, нуждавшийся в ее ежесекундном присутствии».

Английские шпионы на континенте сообщали о передвижениях валлийца и предупредили Ричарда Глостера, что Генрих Тидр заручился поддержкой короля Франции, который обеспечил его и деньгами, и людьми для вторжения этим летом в Англию. С ним были Мортон, его дядя Джаспер Тидр и граф Оксфорд. Если бы он появился на острове, то мог бы рассчитывать на поддержку в Уэльсе и на юго-западе, где все еще обитали многие из клана Ланкастеров, желавшие захвата власти. Английская армия должна была приготовиться к отражению нашествия самозванца, поэтому в богатые семьи были разосланы гонцы с просьбой о деньгах. На этот раз король ждал не пожертвований, а просил о займе, который корона возместит позже. Некоторых попросили о сумме в пятьдесят фунтов. Морланды и другие богатые семьи дали по сотне фунтов. Кроме того, Морланды, как всегда, обещали дать армии людей: двух вооруженных всадников и двадцать стрелков.

— Если дойдет до сражения, — заявил Ричард Морланд, — то я хотел бы отправиться на войну.

— Я бы тоже этого хотел, бабушка, — нетерпеливо сказал Нэд. Ричарду уже наскучила жизнь на одном месте, а Нэд всегда тяготился добродетельным существованием. Теперь же, когда он больше не был влюблен в свою жену, его ничто не удерживало дома. Итак, Элеонора могла пообещать королю четырех вооруженных всадников. В июне двор снова прибыл в Ноттингем, центральное расположение которого было очень удобно для защиты, если бы она понадобилась. Король привел всех в боевую готовность, отдав приказ шерифам по первому же зову привести армию под его знамена.