Память льда - Стивен Эриксон

— Крюппа? Ты с ума сошел?

Вискиджек улыбнулся. — Старый друг, взгляни поверх своего пенящегося гнева. Твоя ярость — от чувства, что тебя используют. Водят за нос. Возможно, обманывают. Теперь подумай, как должен себя чувствовать Властитель вроде Каладана Бруда, узнав, что и его водят за нос? Способно это расшатать его самоконтроль? Способно это заставить его выдернуть молот и попытаться прихлопнуть этого лощеного, наглого кукловода?..

Даджек замер на месте. Губы искривились в усмешке: — Иными словами, он принимает Крюппа всерьез…

— Даруджистан, — ответил Вискиджек. — Наша великая неудача. В то время я чувствовал, что кто-то где-то дирижирует всеми клятыми событиями. Не Аномандер Рейк. Не Кабал. Не Воркана и ее ассасины. Кто-то еще. Кто-то скрывшийся так умно, так ужасающе… умело… что мы были беспомощны, совсем беспомощны.

А потом, на переговорах, мы узнали, кто ответственен за возрождение Порван-Парус в качестве Серебряной Лисы, ривийки, семени, посаженного и рожденного в неведомом садке. За сведение воедино нитей — Ночная Стужа, Беллурдан, сама Парус. И, как теперь кажется, и за возвращение Старшего Бога К'рула в его земное царство. Наконец, самое заметное — Т'лан Имассы. Парус, Ночная Стужа и Беллурдан — все из Малазанской Империи — возрождены как ривийская женщина из армии Бруда… в преддверии переговоров, возможности большого союза… как чертовски своевременно появление ребенка, способного стать мостом между лагерями…

— Исключая Каллора.

Вискиджек неспешно кивнул. — А Каллору достаточно было напомнить о силе Бруда. Надеюсь, этого достаточно, чтобы удержать его в рамках.

— И ради этого все и было затеяно?

— Может быть. Ему нужна была демонстрация. Крюпп манипулирует обстоятельствами. Непонятно как. Не думаю, что мы обречены плясать по его воле. За даруджем стоит Старший Бог, но все же я думаю, что это скорее союз… взаимной выгоды, почти что между равными. Если тебе угодно, партнерство. Предупреждаю, что это лишь мои домыслы, но все же: мной манипулировали и раньше, как и тобой. Но в этот раз ощущение другое. Менее враждебное. Даджек, сейчас я ощущаю сочувствие.

— Союз равных, — прошептал и покачал головой Верховный Кулак. — Тогда кем же оказывается Крюпп? Он бог инкогнито? Могущественный волшебник, архимаг?

Вискиджек пожал плечами. — Вот что я думаю. Крюпп — смертный человек. Однако одаренный интеллектом, уникальным в своей силе. И я говорю это буквально. Даджек, он уникален. А если Старший Бог внезапно возвращается в свое смертное владение, с кем он захочет первым делом заключить союз, как не с величайшим умом?

Лицо Даджека выражало недоверчивое удивление. — Но, Вискиджек… Крюпп?

— Крюпп. Который дал нам Трайгалльскую Гильдию, единственную кампанию, способную снабжать нас на выбранном пути. Крюпп, который принес Майб пережившую время собственность Первых Ривийцев, чтобы она носила ее и тем облегчила свою боль. И я подозреваю, что эти украшения еще не в полном цвете силы. Крюпп, единственный, с которым после ухода Парана говорит Серебряная Лиса. И, наконец, Крюпп, сам вставший на пути Увечного Бога.

— Если он простой смертный, как пережил гнев Бруда?

— Ну, я думаю, его союзник — Старший Бог — не желает видеть даруджа убитым. Подозреваю, там было вмешательство. Как иначе это могло случиться?

Даджек осушил кубок. — Проклятье, — вздохнул он. — Ладно. Мы будем игнорировать Скованного Бога, насколько это возможно. Останемся сосредоточенными на Паннион Домине. И все же, друг, мне не по себе. Я нервничаю и уповаю лишь на то, что мы еще не ввязались в активную борьбу с Увечным…

— Думаю, Верховный Кулак, что уже ввязались.

Взгляд Даджека стал острым и требовательным. Через миг лицо искривилось. — Быстрый Бен.

Вискиджек медленно кивал. — Думаю так. Я не уверен — Худ, я даже не знаю, жив ли он — но, зная Бена, надеюсь, что жив. Вероятно. Учитывая, в каком возбуждении он пребывал последнее время, у него нет иллюзий, и он точно все знает.

— Он тот, кто нам нужен? Перехитрит Скованного Бога?

— Верховный кулак, если Крюпп — самый гениальный человек в мире, Быстрый Бен идет за ним следом. И очень близко.

Они услышали крики снаружи палатки. Затопали сапоги. Через миг откинулся клапан шатра, вошел знаменосец Артантос. — Командир, был замечен Морант. Летит с северо — востока. Это Закрут.

Вискиджек вскочил, застонав от обилия вызванных резким движением болезненных уколов. — Королева Снов, мы скоро получим какие-то вести.

— Будем надеяться, что радостные, — пробурчал Даджек. — Мне такие нужны.

* * *

Ее лицо прижалось к покрытым лишайниками камням. Стекавший со лба пот постепенно смягчал жесткость растрепанных растений. Сердце бухало, дыхание сперло. Она лежала, плача, слишком устав, чтобы даже поднять голову.

Тундра снов явила новых недругов. Теперь ее преследовала не банда незнакомцев.

В этот раз она заметила волков. Громадные тощие твари, большие, чем она видела в жизни бодрствования. Они показались на гребне, формирующем северный окоем. Восемь длинноногих, сутулых бестий, в мехах, соответствующих выцветшим краскам пейзажа. Их вожак повернулся, словно учуяв ее запах в сухом, холодном ветре.

И началась охота.

Сначала Майб радовалась скорости своих юных, стройных ног. Быстрая как антилопа — более быстрая, чем любой смертный — она могла лететь через пустоши.

Волки неутомимо мчались за ней. Стая окружила ее со всех сторон; иногда один или другой вдруг вырывался вперед, наскакивал, заставляя ее поворачивать.

Снова и снова, как ни старалась она оставаться в низинах между холмами, тварям удавалось загонять ее на склоны. Она начала уставать.

Беспрестанный нажим. Среди нарастающей в ногах тяжести, жжения в груди и сухой, острой боли в горле пришла мысль, ужасающее понимание: уйти невозможно. Ей придется умереть. Ее свалят, как любое другое животное, обреченное стать жертвой волчьего голода.

Она знала, что для них ничего не значит океан ее разума, сейчас штормящий паникой и отчаянием. Они охотники, и что творится в душе добычи — не важно. Будь это антилопа или теленок бхедрина, или ранаг, краса и чудо, обещание и потенциал — все сведется к куску мяса.

Последний урок жизни, единственная правда под многослойными клубками заблуждений.

Рано или поздно все мы станем пищей, поняла она. Волки или черви, конец скорый или длительный — это не имеет ни малейшего значения.

Хныча, с ослепшими от слез глазами, она все же взобралась еще на один холм. Они все ближе. Она слышала хруст высушенного ветром мха и лишайника под их лапами. Слева, справа, сужая круг, постепенно приближаясь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});