Сталь и песок - Юрий Вольнов

– В 15.48 в помещении третьего пищевого блока второго яруса произошла устная перепалка, – вещая нейтральным тоном, Рвач комментировал происходящее на картинке действия, – согласно показаниям свидетелей обычная словесная разминка. Но дальнейшие действия, пока неустановленной личности, предположительно одного из наемников подразделения "бешенных" привели к тяжелым телесным повреждениям трех бойцов "саранчи"…

Три массивных фигуры дождались своей очереди и на последней секции конвейера опустошили блюдо с румяными пампушками выпечки. Последовавший на записи недовольный ропот хвоста очереди вначале носил характер обычной пикировки, но он уже затихал после нескольких коротких фраз оправданий, как вдруг изображение взорвалось размытыми всполохами. Картинка сразу же украсилась красными сообщениями для оператора службы порядка, и место сразу же стало фиксироваться несколькими камерами.

Замедленное Рвачом воспроизведение вдруг стало тягучим, но на размытом не высоким качеством изображении отчетливо показалась быстро передвигающийся силуэт на фоне застывших фигур. Не высокий наемник оказался рядом с тремя великанами, и выбив поднос раздал мощные оплеухи. Прыснувшая в стороны очередь не понимающе вытаращилась на происходившее, а тем временем силуэт легко увернулся он неуклюжих замахов и припечатав каждого пехотинца связкой блок-удар, одновременно, с эмоциями ревел что то каждому в лицо. Но поверженные соперники только могли, что ошарашено мотать головами щедро орошая пол красными потоками из разбитых лиц. Словно не получив удовлетворения, силуэт собрал булочки и стал каждому набивать в рот сразу по несколько штук. Окинув взглядом побоище, не определено махнув рукой, покинул панораму картинки.

– Результатом инцидента стала госпитализация трех бойцов. Повреждения средней тяжести, лечение займет несколько дней усиленной регенерации ребер и свернутых носов, – оторвавшись от терминала с данными, Рвач наградил Черепа сочувствующим взглядом, – но хуже всего это разошедшиеся слухи. Бешеные и до этого не были плюшевыми зайчиками, но после случая с булочками…

– Что скажешь? – прозвучал требовательный вопрос Удава.

Поднявшись с места, Череп, задумчиво пожевывая губу, произнес:

– Сказать пока ни чего не могу. Цели эксперимента достигнуты. Доказательства уже зафиксированы на видео, – игнорируя возмущенно хрюкнувшего от такого пассажа Лося, Череп продолжил, – Но эксперимент прошел не совсем чисто. Сказались малые знания в области невропсихологии и отсутствия опыта подобных экспериментов. В результате мы получили хороших бойцов, но с взрывными темпераментами. Сейчас работаем в этом направлении с инструкторами, но тут вскрылся еще целый ряд проблем, которые нужно обсудить, и боюсь что они уже лежат вне моей компетенции…

Краткий пересказ упрощенными словами долгой беседы с Лью Ваном занял час с короткими перерывами на глоток воды. И когда Череп закончил рассказ, с удовольствием обвалившись на стул, подпер голову руками, словно пытаясь уберечь оную от разрыва кипевших мыслей.

– Охренеть, – прерывая тягостное молчание, с расстановкой протянул Лось, – а ведь будет жопа. С тремя "п" и твердым знаком без вазелина. Если у них сейчас уже башню срывает то что начнется потом?

Эмоциональная оценка высказавшегося командира пострадавших пехотинцев пробудила всех от раздумий. Фокусирую на Черепе тяжелый взгляд, полковник тяжело вздохнул:

– Так. Получается что твое предложение нам добавило проблем, – устало массируя переносицу, Удав развернулся к Рвачу, – Это первый случай?

– С госпитализацией, да первый,- четко произнес Рвач, – но без драк зафиксировано много случаев. Буквально везде где появляются "бешеные" случается конфликты и буквально на пустом месте. Даже когда они одни, все равно находят причину для выяснения отношений.

– Проклятье. Нам только не хватало проблем с личным составом… – тяжело выдохнул Удав взъерошив седой ежик. Переведя взгляд на лейтенанта, задумчиво рассматривал красные глаза Черепа, уже не вызывающи той оторопи как в первый раз.

– Значит так. Профессор. Подготовку остального личного состава к эксперименту пока приостановить. Необходимо срочно принимать меры по обузданию наших парней. У вас есть предложения?

– Вы знаете, – не ловко поднявшись с места, копирую привычку наемников, столичный медик поправил тесный ворот белого комбеза. Поправив и без того ровную прическу, кашлянул,- Мы сейчас фиксируем стабилизацию активности…

– Пожалуйста профессор, постарайтесь говорить на понятном языке, вы очень облегчите понимание ваших слов…

– Извините, но я и так уже все упрощаю – бросив не довольный взгляд на солдафона, медик все таки согласился с упреком полковника, – Занятие с инструкторами приносят пользу. Уже сейчас наблюдается снижение вспышек агрессии. Но медицина больше отвечает за здоровый организм, а то что происходит в мыслях, это уже не много не наш профиль. И здесь я соглашусь с наблюдениями инструктора из ТХАНЬЮ. Необходима новая система ценностей и мотивации для подопытных. Но здесь должны работать целые институты психологов, нужно очень тонко и точно формировать методику работы, на это потребуется уйма времени.

– Нет у нас времени. Поэтому готовьте коктейли из препаратов…

– Я против! – вскочил Череп. Наплевав на устав, он прервал командира. Чувствуя, что именно сейчас решается будущее, и едва справляясь с волной негодования, стал торопливо говорить, – Это будет ошибкой! Если мы сейчас посадим людей на иглу, то дальше больше. Мы подавим волю и получим идеальных исполнителей. Которые будут только тупо выполнять приказы. Без инициативы, без мозгов. Но самих людей уже потеряем! Они превратятся в расходный материал, и будут гибнуть, выполняя приказы! Это тупик! Батальон превратится в корпорацию но только еще более чудовищную!

Эмоциональная речь Черепа отражаясь от стен кабинета словно рикошетом тяжелых булыжников падала на сознание присутствующих тягостным грузом. Стыдливо отворачивая глаза, ни кто не смог выдержать взгляда лейтенанта. Только полковник выдержал пылающий взгляд разволновавшегося парня.

– Череп я каждый день несу груз ответственности за жизни восьми тысяч людей, – отвечая таким же взглядом наполненным сталью и горечью от ошибок, Удав говорил не естественно выдержанным тоном, – я за них отвечаю и мне приходится кого то посылать на смерть что бы остальные были живы. Они солдаты и прекрасно понимают что если мне придется пожертвовать тремя сотнями жизней ради Батальона, то я это сделаю.

– Это неправильно! Так не должно быть! Вы пытаетесь сохранить остальным жизнь для чего? Смогут они жить, зная что они живут за счет постоянных жертвоприношений. Я вообще не понимаю, тогда ради чего нужно существование Батальона?! Вначале вы говорили что хотите прекратить войну, а теперь мы становимся на путь который мне очень живописал Лью Ван! Мы переродимся в работорговцев. И виноваты в этом будем уже только мы, не корпорация не термиты, а МЫ – те кто первые сделают своих товарищей рабами!

Самообладание покинуло полковника и вскочив с кресла, Удав нависнув над столом вонзил взгляд в молодого лейтенанта, отвечая таким же распыленным взглядом:

– Да! И буду гореть в аду за этих трехсот парней, как и за всех остальных кто погибал, выполняя мои приказы! БУДУ! Но сейчас я не вижу другого выхода. Мне нужно остановить этих гребаных термитов, мне нужно удержать заставу от распрей! И я готов идти на любые жертвы лишь выполнить эти две задачи! А ты?! Ты знаешь другой путь?! За столь сжатые сроки, за ту короткую передышку миграции термитов, дать мне решение без жертв?! Ты можешь обещать, что бешеные не будут кидаться на людей как сорвавшиеся с цепи псы?! Можешь?!

Нервная дрожь буквально трясла все нутро Черепа, сжав столешницу до хруста в пальцах, обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. Удав задал вопрос, который читался во всех встречных взглядах. И ответ отражавшийся в глазах ему не нравился. Люди опасались как бы бешеные не стали вторым нашествием термитов.

Грязно выругавшись, Череп хлопнул по столешнице кулаком. Эмоции хлестали внутри через край, а в голове кружились тысячи мыслей и не одной дельной. Острая боль в руке, словно молния обожгла сознание, и охладила горячку разговора.

– Да, смогу… или сам пойду под первый шприц.

* * *

– Они сами виноваты!!! Зачем забрали все?! Я тоже хотел этих гребаных булочек, я за ними отстоял эту очередь, а они все забрали!

Ор Косяка отражался от стен и бил по ушам. Стоя посреди кубрика, с голым торсом еще не обсохшим после душа, стрелок раскраснелся, и казалось, едва не кипел от возмущения от неожиданно начавшегося разговора.

– О, да пожиратель выпечки. Это был сногсшибающий повод для мордобоя и булочной фаршировки, – со злым сарказмом проговорил Череп, – зачем ты вообще туда поперся, тебе нашей столовки не хватало?!