РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ - Доминик Ливин

Но простое порицание Российской империи и Советского Союза не дает нам всей правды, да и не слишком интересно. Какой, в конце концов, смысл в том, чтобы забить еще один гвоздь в гроб Советского Союза? Было бы слишком просто противопоставить порочную и изжившую себя империю высоконравственному и демократическому национальному государству. Ведь в свое время империя нередко ставила преграды войнам, способствовала процветанию и обмену идеями на большей части земного шара, поддерживала великие культуры и цивилизации. Начиная с жестокого подавления Вандеи и неудавшейся попытки революционной Франции завоевать всю Европу история зародившегося тогда так называемого демократического государства видала всякое. «Достижения» белого демократического национализма в деле разорения туземных народов в европейских колониях оставляют далеко позади аналогичные «успехи» аристократических и бюрократических империй.

На совести у империи тоже, конечно, есть немало грехов, хотя многие из них, на мой взгляд, вменяются ей незаслуженно, К примеру, если говорить о наиболее серьезных преступлениях Британской империи, то первое, что приходит в голову, это работорговля и «опиумные» войны в Китае. В каком-то смысле это действительно были издержки имперской политики, но, что еще более важно, эти действия вполне можно считать предвестниками глобализации. Европейцы грабили Африку, вывозя оттуда рабов, и насильно ввозили опиум в Китай, для того чтобы создать всемирную торговую сеть, приносившую им сверхприбыли. Но при этом они не брали на себя ответственность за управление Африкой или Китаем, По сравнению с работорговлей или принудительной продажей опиума британское правление в Индии или Западной Африке в начале двадцатого века было, во-первых, более явно имперским и, во-вторых, часто по-настоящему ответственным и этичным.

Первая «опиумная» война (1840-1842) и вторая «опиумная» война (1856-1860) велись англичанами при поддержке американцев (в первой войне) и французов (во второй) за право беспошлинного ввоза опиума на территорию Китая.

Демократическое государство, окруженное с 1789 года чуть ли не религиозным поклонением и воспетое позже романтиками-националистами, на самом деле выглядит не всегда современнее империи. В эпоху многообразия культур, глобализации и Европейского союза Священная Римская империя или монархия Габсбургов образца 1900 года во многих аспектах смотрятся гораздо более привлекательно, чем якобинское государство или неистовый этнический национализм, опустошавший Европу в первой половине двадцатого века, и вполне могут стать примером для подражания в огромных многонациональных азиатских государствах двадцать первого века. Победа национализма над империей во владениях Габсбургов и Османов имела опустошительные последствия. В бывшем Советском Союзе по историческим меркам нам пока везет. Но это все еще цветочки.

Империи прошлого черпали свое могущество из различных источников. Михаэль Манн разделяет их на военные, политические, экономические и идеологические. В этой книге мы рассмотрели достаточное количество примеров для всех четырех составляющих. Большинство империй пользуются всеми четырьмя факторами для укрепления своего могущества, хотя баланс этих составляющих рознится от империи к империи и даже в пределах одной империи с течением времени. Империя монголов была воплощением военной силы» В китайской имперской традиции, возможно, основным компонентом является конфуцианское учение и высочайшая китайская культура* Советский Союз своим падением обязан в первую очередь краху своей идеологии (на которой, к примеру, была основана его экономическая система), а не какому-то иному фактору. В отличие от великих военных и династических материковых империй фундаментом Британской империи представляется ее экономическая и финансовая мощь, В поддержании жизнедеятельности империи Габсбургов самую большую роль играли, возможно, политические и дипломатические аспекты, хотя здесь следует различать империю семнадцатого века, вооруженную идеологией Контрреформации, и империю девятнадцатого века, защищающуюся от конкурирующих великих держав и внутреннего национализма. Изучая расцвет и упадок империи, я пришел к выводу, что к четырем составляющим имперского могущества, описанным Михаэлем Манном, мы должны добавить демографические и географические факторы. В Османской империи оказалось слишком мало мусульман вообще и турок в особенности, чтобы она могла успешно распространить свое влияние на Балканы, Огромное население Южного Китая, занятое выращиванием риса, стало важнейшим фактором освобождения Северного Китая (и Маньчжурии) от вторгшихся кочевников и последующей консолидации китайской цивилизации почти во всей Восточной Азии. Колонизация новых земель избыточным населением Британии, очевидно, стала наиболее существенной причиной господства английского языка, культуры и политических ценностей во всем мире в конце второго тысячелетия нашей эры. Демографические и географические факторы в качестве источников имперского могущества часто связаны между собой: к примеру, численность китайского населения полностью зависела от природных условий для выращивания риса- Но географические факторы нередко выступают и как самостоятельные аспекты расцвета и упадка империй. Это проявляется в очевидной потенции сохранения империй в Восточной Азии и полного их исчезновения в Западной Европе. Это также проявлялось начиная с шестнадцатого века в экспансионистских устремлениях периферийных европейских держав. Географические факторы сыграли также огромную роль в том, что американцам удалось создать в последней четверти девятнадцатого века государство континентального масштаба и использовать впоследствии эту континентальную базу в качестве плацдарма для господства над всем миром. Тогда как аналогичные германские претензии, исходящие из центра Европы, встретили более серьезное противодействие. Если включить в понятие «географические факторы» еще и экологию, то сочетание географического и демографического факторов вполне вероятно может уничтожить сегодняшний американский мировой порядок и вернуть мир к эпохе опустошительных конфликтов.

Относительная значимость главных источников имперского могущества менялась со временем. Например, в 1500 году до нашей эры военная мощь казалась гораздо более значительной составляющей, чем в 2000 году нашей эры. Экономическая мощь, наоборот, стала в наше время намного важнее, чем была в прежние эпохи. Степной воин-кочевник традиционно считался грозой и покорителем великих оседлых цивилизаций. Но в двадцатом веке военная сила уже в значительной степени зависит от экономического развития. Высокотехнологичное оружие, опустошившее Ирак с минимальными потерями для западных держав, подтверждает урок двух мировых войн, гласящий, что в конце концов побеждают высокие технологии и экономическая мощь* В настоящий момент представляется маловероятным, что это соотношение вновь радикально изменится в пользу вооружений, даже если нам придется столкнуться с городскими кочевниками, обладающими карманным оружием массового уничтожения, в безликих мегаполисах двадцать первого века.

В какой степени окажутся задействованными остальные составляющие имперского могущества, пока не ясно. Поскольку не так просто заставить людей повиноваться, идеология и ее пропагандисты могут сыграть более важную роль, чем в прошлом. Как отмечает Фукуяма, гегемония демократии как политической идеи, а также чуть менее надежная гегемония в экономике принципов либерализма и свободы торговли являются важными факторами могущества Америки. Однако эти факторы едва ли имеют большее значение, чем конфуцианство или имперская система экзаменов для элиты, распространенные при большинстве китайских имперских династий. Хотя при современной демократии политические методы мобилизации и руководства ресурсами для наращивания могущества уже не так легко использовать, как прежде, они все-таки не потеряли до конца своего значения. Современные коммуникации в каком-то смысле принизили значение географических факторов, но до сих пор нам представляется, что государство, претендующее на мировое господство, должно располагать огромными территориальными ресурсами. Как указывалось в главе 2, существование Евросоюза во многом объясняется этими причинами, и его проблемы вполне можно назвать проблемами современной империи.

Нельзя недооценивать и значение демографических факторов. Если численность русского населения будет и дальше сокращаться, последствия для способности России удерживать свои владения на Дальнем Востоке, а также, возможно, для ее политики по отношению к русской диаспоре могут оказаться весьма серьезными.  В отдаленном будущем перспектива уменьшения количества людей с европейским происхождением до десяти и менее процентов населения земного шара может иметь важные последствия для международного баланса сил не только между отдельными государствами, но и между культурами и цивилизациями. И здесь первостепенное значение приобретает вопрос, завоюют или нет американские ценности азиатский средний класс. Многообразие культур и национальностей, а также относительно мягкая иммиграционная политика сами по себе в каком-то смысле являются элементами американского могущества и составляют немалую часть идеологической привлекательности Соединенных Штатов. Как это обычно происходит в империях, внешнее могущество и внутренняя политика оказываются тесно взаимосвязанными. Каким образом Соединенные Штаты будут справляться со множеством своих домашних мультиэтнических и мультикультурных проблем и какое воздействие это окажет на их способность и желание распространять свое влияние по всему миру?