Загадать желание - Ольга Кай

– Хозяин леса, выйди ко мне, пожалуйста. Пожалуйста…

Опоздала. Надо же, опоздала… Нарушила правила. И теперь Арис не отзовется.

У меня было всего три ночи. В первую меня хватило лишь на бездарное признание. Вторую я потеряла.

Но, может быть, он еще придет?

– Арис, выйди, пожалуйста! Хозяин леса, ты меня слышишь?

Я долго ходила по кругу, забредая в заросли и возвращаясь все на ту же полянку. Потом обессилено опустилась на землю возле бревна, на котором Арис в облике Хозяина леса сидел прошлой ночью, слушая мои сбивчивые рассказы. Хотелось закрыть глаза, удобно подложить ладони под щеку… Я, как могла, сопротивлялась усталости. Звала Ариса – и по имени, и как полагалось звать его теперь. Голос срывался.

Запрокинув голову, я смотрела в небо, усеянное звездами. Такое ясное и красивое, будто нет рядом ни Пустоши, ни горящих лесов, будто к сердцу земли – Заповедному лесу – не движется опасность, пришедшая из чужого мира. Звезды мерцали, меняя оттенки, расплывались мокрыми пятнами. Горячие капли сползали по моим щекам, поднять руку, вытереть глаза, было лень. Я смаргивала слезы, чтобы не мешали смотреть, и в какой-то миг, открыв глаза, увидела, что месяц светит уже с другой стороны поляны, и небо стало едва заметно светлее…

Неужели заснула?

Я в ужасе дернулась, пытаясь встать, и, вскрикнув, снова упала на землю.

Он сидел на бревне, совсем рядом, задумчиво глядя в темень под деревьями.

– Арис, – прошептала я.

Можно было протянуть руку, коснуться его ноги – я побоялась. Вдруг уйдет? Поэтому просто сидела возле него и смотрела молча, не замечая, что глотаю слезы.

Наконец, он повернулся. В глазах – желтый блеск, на губах – странная, грустная улыбка.

– Хватит уже сырость разводить.

Я кивнула и поспешно вытерла глаза.

– Зачем звала?

– Я люблю тебя.

Вот… как-то само вырвалось.

Он нахмурился, отвернулся.

– Надо было сказать это тому, другому… Кого ты зовешь.

– Арис – это ты. Я звала тебя.

Досадливо клацнул языком, поднялся.

– Нет! – я вскочила. – Стой, не уходи!

Он смотрел через плечо, словно раздумывая, стоит ли поддаться на мою просьбу, потом усмехнулся:

– Вот ведь!.. – и покачал головой. – Ладно, садись. Я же вижу, еле на ногах держишься.

– Спасибо.

Я дождалась, пока он снова сядет на бревно, и почти упала на землю рядом.

– Арис…

– Здесь нет того, кого ты зовешь, – он вздохнул. – Я останусь, а ты помолчи, ладно?

И положил руку мне на плечо.

Я замерла. Боялась вздохнуть или пошевелиться. Темные силуэты деревьев вновь расплылись перед глазами… Да что ж это со мной?

– Ну вот, опять…

Широкая ладонь легла мне на макушку, погладила по волосам с такой знакомой лаской, что я затаила дыхание и даже перестала всхлипывать. И, зажмурившись, впитывала эти прикосновения, а потом подумала, что Хозяин леса наверняка сможет прочесть мои мысли, если захочет, и стала думать, вспоминать…

Одинокая башня посреди Пустоши, и мы сидим, прижавшись друг к другу. Я, закутанная в одеяло и захмелевшая от вина, все пытаюсь опустить голову ему на плечо.

Голубой клубок в его руках, путеводная нить, ведущая меня из мертвого города.

Ночь после гибели Виктора на Прутке – костер между нами, вопросы и ответы.

Поцелуй под дождем.

Ночь в охотничьем зимовье.

Стук сердца под моей ладонью.

Шелест фантиков, шоколадные конфеты с малиновым чаем…

– Глупая, – слышу, как он улыбается. – Спи.

Тополя шелестят над головой, убаюкивая. Приятное тепло разливается по телу, мягкий золотистый свет льется сквозь сомкнутые веки.

– Спи.

Глава 6. Загадать желание

Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, когда я проснулась в окружении стройных тополей, бодрая, словно не передремала часок-другой, а проспала всю ночь в теплой удобной постели.

Блестела роса, покачивался в ажурной паутинке маленький серый паучок, где-то в верхних ветвях прыгали птицы. Я огляделась, отряхнула одежду от прилипших травинок и направилась к озеру.

На берегу меня никто не ждал – и правильно, сейчас есть более важные дела, а добраться до города смогу и сама. Спешить не хотелось, я присела у воды, умылась. Расплесканное отражение ответило мне улыбкой.

Тепло Арисовой ладони все еще ощущалось на затылке, хотелось прикрыть глаза и ластиться, урчать, как довольная кошка, но… Рано. Еще одна ночь осталась. И именно теперь я верила, что смогу уговорить его вернуться.

Я подъезжала к Верешу со стороны Заповедного леса и еще издали заметила густую тучу черного дыма.

Неужели Пустошь ночью добралась до города?

Нет, вот она – верешская окраина: покинутые хаты с еще не тронутыми засухой садами, высокая башня городской управы иглой торчит над крышами, блестят золоченые кресты над куполами церкви. Значит, время еще есть.

Улицы были пусты – почти все жители уехали, а кто остался – сейчас защищал Вереш вместе с колдунами и раславцами. Перекресток, поворот. Лошадь нервно захрапела, не желая ехать дальше. Там, впереди, где луг, теперь не видно было ни земли, ни воды, ни неба – только огонь и густой черный дым.

– Но, давай, вперед!

Кобылка сдалась и поскакала по немощеной узенькой улочке, но снова остановилась у разобранных оград крайних домов, отказываясь идти дальше. Я не стала настаивать – привязала ее там и пошла сама.

Дым поднимался над заливом, скрывая холмы. Горела вода. Вернее, пятно черной грязи на ее поверхности. Кругом встревоженно перекликались голоса. На вытоптанных огородах жгли костры, грели смолу в широких чанах. Бледно-желтая туша Змея лежала на дороге, рядом с ним – черный силуэт колдуна Сережи.

– Опять одна вернулась, – услышала голос Всемила.

«Завтра я вернусь с ним».

Из-за угла ближайшего дома вышла Алина. Оперлась об остатки забора, постояла немного, прикрыв глаза, потом осмотрелась, увидела меня и пошла навстречу.

– А ты почему здесь?

– Все здесь, – сцепив пальцы рук, подруга смотрела на мелькающие в густом дыму над водой языки пламени. – Мы с Кариной вместе пришли. Сейчас она спит, устала за ночь. В одиночку несколько котлов смолы на тот берег перенесла…

Я вспомнила, как вчитывался Арис в непонятное ему «левитирование предметов», и усмехнулась – да, умение и впрямь оказалось полезным.

– Русалки тоже пригодились, – продолжала Алина, – когда черное в воду полезло, они его вытолкнуть пытались, утопленников всяких позвали, – подруга брезгливо передернула плечами. – Задержали немного…

– Огонь!

Голос Вахтыра прогремел рядом, стрелы просвистели над разливом и утонули в дыму.

Лучники отступили, уйдя с дороги, вышли колдуны и колдуньи – кто в местной одежде, кто в джинсах или коротких летних сарафанах. По их приказу водная гладь всколыхнулась, плеснула на дальний берег, стремясь избавиться от наплывшей черной грязи.

– Огонь!

Снова взлетели стрелы, описали дугу, вонзились в берег. Молодая цыганка в цветастой юбке отправила на ту сторону разлива несколько сгустков пламени.

– Огонь!

Среди людей виднелась высокая, худая фигура в черной рясе – местный батюшка ходил между костров, благословляя и осеняя крестным знамением, не обращая внимания, что в пастве его сегодня слишком много тех, кого недавно называли бесовскими отродиями и приспешниками дьявола.

– Огонь!

Отполз от Всемила обессилевший Сережка, Змей потянулся, процарапав когтями борозды на глинистой почве и, подняв пыль, взлетел, тут же исчезнув в дыму. Огня над водой стало больше, но черное пятно неумолимо росло, приближаясь к городу.

– Слишком много, – сказал Леон.

Я не видела, когда он подошел. Лицо сына воеводы было серым то ли от пыли, то ли от усталости, глаза прищурены, губы сжаты. Алина потянулась к нему – обнять, но не решилась – обхватила свои плечи, сжалась, словно от холода. Колдуны все еще пытались отодвинуть от берега черное пятно, насылая ветер, поднимая на воде волны, но все они постепенно выбивались из сил, один за другим отходили к обочине, падали в траву. Поделиться с ними я не могла – берегла помощь для Всемила.

Огненный Змей взвился над дымной тучей, и по команде Вахтыра лучники дали новый залп.

Уходите.

– Что? – переспросила, не сразу сообразив, что говорю с Огненным.

Пора. Скажи им.

Сын воеводы оглянулся, когда я окликнула его по имени.

– Всемил сказал, что пора уходить.

Черное пятно колыхалось довольно далеко от берега, но Леон не стал спорить. Провел ладонью по лицу, на мгновение прикрыв покрасневшие от дыма и бессонной ночи глаза, повернулся, махнул кому-то рукой…