Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ) - Штефан

ведьма не догадывалась, что мы познакомимся с Онисимом, который нас с этой Избушкой подружит, скажем так, — смотря сквозь подругу, говорила Мирослава. — Потом мы сблизились с Третьяковым и, возможно, став вампиром, тот должен был убить меня. Либо все должны были думать, что я каким-то образом связана с его гибелью, раз он упоминал, что именно я звала его в лес той роковой ночью. Но и тут не срослось. Вместо меня все стали подозревать Яромира.

— Затем пострадала Маша Романова, которая вышла из леса слегка сумасшедшей, — вспомнил Полоцкий, щелкнув пальцами. — Хотя опять мы с Мирой были в лесу в тот же момент, однако с нами был Онисим, и мы точно можем сказать, что не он причастен к тому, что случилось с девушкой. Ну и не мы, разумеется!

Леший кивнул, счастливо улыбнувшись.

— Да за такое меня бы изгнали отсюдова, я же тоже правилам Подгорья подчиняюся! — сказал хозяин леса, сидя на лавочке и болтая короткими ножками.

— Что было дальше? Дальше нападение на Елену Даль, которая ни с того, ни с сего потом дала показания, что именно после общения со мной ее потянуло в лес. Уж не знаю, что бы со мной было, если б не Владимир…

Мирослава посмотрела на Яромира, который после новогодних каникул рассказал ей, что брат пока все держит на контроле.

— Следом нас ожидает небольшое затишье, обернувшееся разгулявшейся в школе коровьей смертью. Назначают обряд опахивания, и кто-то под именем Яромира приглашает Мирскую на свидание на кладбище. Надо совершенно меня не знать, чтобы подумать, что я бы не рванула вместе с ним туда. А этот кто-то прекрасно меня знает, хоть и придумывает совсем нелогичные способы, чтобы меня подставить! Потом и Никифор, после того, как опоил меня каким-то зельем и пока закапывал меня в могиле… — яриловка заметно поежилась, когда воспоминания о той ночи снова проникли в память. — …сказал, что я стою у кого-то поперек горла! В общем, со стороны все выглядит как банальное нападение серийного упыря, — она истерично хихикнула.

— Чем ты можешь мешать-то? — удивилась такому Иванна, смотря на одногруппницу. — Но ведь это все как-то не вяжется одно с другим! Можно было просто выйти напрямую на тебя, не строя всех этих заговоров!

— И почему нельзя было подстроить так, чтобы это зелье подлили тебе в то время, когда ты, допустим, лежала в медзнахарских палатах? — поинтересовалась Астра.

— Потому что это незаконно, — ответил за подругу Яромир. — И опасно. Подселенная душа, пробудившись, могла начать вырываться из тебя, ненароком убив его. Такое скрыть было бы сложно.

Мирослава неуютно поежилась, а потом заметила переглядки парней.

— Вы что-то знаете? — она повернулась сначала к задумчивому Полоцкому, а потом к Вершинину, который нервно ворошил свои пшеничного цвета волосы.

— Возможно, ты на самом деле представляешь некую опасность… — заговорил Никита, тщательно подбирая слова.

— Видишь ли, дело в том, что… — прокашлялся Яромир, почесав подбородок. Оба парня выглядели нервными.

— В чем, ради Перуна, дело?! — Мирослава ничего не понимала и только крутила головой в разные стороны. У нее уже сдавали нервы!

— Ты двуперстница, Мира, — сказал Никита, кинув взгляд на ее сложенные в знак мольбы ладони.

— Кто?

Астра охнула.

— Это что, имеет значение в наше-то время?!

— Еще как! — удрученно кивнул Яромир.

— Так, это уже не смешно, может кто-нибудь ясно мне все объяснить?! — нервно закусывая губы, спросила Мирослава.

— Около сорока лет назад в империи был большой государственный переворот, магическая революция, — Никита взял на себя роль рассказчика. — Два брата, взявшие смелость взять себе имена Чернобога и Белобога…

— Никифор тоже о них говорил! — перебила его Мирослава, округлив глаза.

— Верно. Что я говорил? Ах, да… Они хотели уровнять власть на троих правителей, выйдя за пределы Нави и Прави в Явь, тем самым, возможно, полностью подчинив ее себе. Однако сначала и император не знал, что те задумали. Братья преподнесли ему все как новую реформу: новые законы о жизни в ведогородах, изменения в образовании юных ведьмагов! Но не сошлись во мнениях даже между собой.

Все с самого начала пошло не так. Каждый из них хотел не просто равноправия, а распространения власти Нави или Прави в Яви. Была большая и кровавая битва, которая не только была направлена на дележку власти. Победа одной стороны предусматривала реформы в магии. Чернобог ратовал за то, что языческая магия, которая питалась из нескольких перстней не опасна.

Когда люди Белобога, носившие только один перстень, попросту не могли доверять тому, чем не владели сами. Также Чернобог хотел сохранения традиций в магии, в обрядах и заговорах, когда Белобог хотел упразднить многое из того, что было. Он предлагал заменить длинные заговоры на короткие звучные слова из древнего умершего языка, наделив их особой природной магией наших земель.

— И кто же победил? — не понимала Мирослава, у которой лопалась голова от потока новой информации.

— Формально — никто, — ответил ей Яромир. — Но мой отец был негласным сторонником Белобога. Ему нравились его идеи, как и моему деду. Дед тогда искал сторонника для поддержания власти, но не на того положился. В итоге братья, схлестнувшись в битве, оба погибли, поэтому власть Яви так и сталась за императором, которым тогда был мой дед. Мой отец сменил деда на троне спустя какое-то время, а баланс Нави и Прави остался соблюден, у них равные права. Но кто сейчас правит, если можно так выразиться, в этих пространствах — неизвестно. Мы думаем, что есть преемники, но они не пытаются сближаться.

— И? — не унималась девочка, почесав висок. От нервов у нее зудела кожа. — Причем тут я? Никифор утверждал, что во мне могла жить чья-то душа!

— Помнишь реакцию мастера перстней на то, что тебя выбрал алмаз? — спросил Полоцкий, повернувшись к ней. Она кивнула. — Именно у двух братьев были такие перстни. Ни до, ни после них долгие десятилетия никому не выпадал этот камень. Но это не главное…

Иванна встала с лавки и стала расхаживать по избе, когда и сама совершенно запуталась в логических цепочках. Подойдя к другому краю стола, где по одну сторону сидел Онисим, по другую Яромир, а на самоваре, стоявшем посередине, сидел ворон, девочка погладила птицу. Тот, встрепенувшись, чуть сощурил глаза, но уворачиваться от ласк не стал.

— Когда алмаз перестал слушаться, и Муромцева повела тебя на Чеканный двор второй раз, все думали, что тебе просто заменят перстень. Мол, ты ошиблась в выборе. Но тебе оставили и первый, и второй перстень, которые, как позже показала практика, отлично сработались.

— То есть, я двуперстница?