Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента - Федор Раззаков

Что касается поручения Президента, которому наверняка подали информацию о делах театра односторонне, то я ведь могу и не последовать совету Президента, потому что я, как говорит мой Кузькин, «на своем огороде пока еще хозяин». Мне не хотелось отвечать на Ваше письмо, оно недостойно ни Вашего дара, ни Вашего имени. Но я лечу в Ашхабад и, как всегда, боюсь разбиться и боюсь тем самым оставить Вас без ответа…»

Как ни странно, но продолжать эпистолярную полемику Филатов не стал. Но она все равно стала достоянием гласности и долго потом гуляла по театральным кругам, будоража общественность. О накале страстей в этой истории говорит хотя бы такой факт: сын Золотухина Денис, почитав эти письма, сначала принял сторону Филатова и решил взять его фамилию. Но затем, после встречи с отцом, вовремя одумался и остался Золотухиным.

Глава сорок восьмая

Раздел «Таганки»

9 октября в газете «Голос» появилось интервью Леонида Филатова. Приведу из него несколько отрывков, которые касаются личной жизни актера. Вот, к примеру, как он ответил на вопрос журналиста Григория Пруслина о том, счастливый ли он человек, доволен ли жизнью:

«Не буду брать грех на душу – доволен. Хотя бы тем, что у меня есть любимая работа, что сын учится там, где мечтал: во ВГИКе… Да уже тем, что я и семья моя живы, а это и есть, по-моему, компоненты счастья, особенно в наше время…»

Корреспондент: «А как вы справляетесь с бытовыми проблемами?»

Л. Филатов: «Сказать откровенно, все висит на жене, актрисе нашего театра Нине Шацкой. Сын уже взрослый, живет с бабушкой. И наша семья состоит практически из нас двоих да киски Анфиски. Так что жена крутится, а уж как – это ее женские хитрости».

Корреспондент: «А хобби у вас есть?»

Л. Филатов: «Бог с вами, какое еще хобби! Хобби советского человека – это его жизнь. Правда, я люблю цветы…»

Корреспондент: «А в приметы верите?»

Л. Филатов: «Верю, конечно, но пытаюсь отучиться, поскольку думаю, что вера и суеверие вещи взаимоисключающие. Хотя Пушкин, как мы знаем, был верующим человеком, но боялся пустых ведер и черных кошек».

Корреспондент: «Значит, вы человек верующий?»

Л. Филатов: «Пытаюсь им быть, но вера вещь интимная и не тема для разговора».

Тем временем 10 октября министр культуры России Евгений Сидоров поздравил Юрия Любимова с присвоением ему почетного звания «Народный артист России». Приняв это почетное звание, Любимов вновь улетел за границу. В его отсутствие противоположная сторона нанесла очередной удар: уговорила своих коллег из других театров обратиться в Борису Ельцину с просьбой разрешить «Таганке» разделиться. Обращение подписали Александр Калягин, Геннадий Хазанов, Вячеслав Невинный (все трое играли с Филатовым в спектакле «Игроки-XXI»), Александр Лазарев и др.

Между тем 11 октября в Театре на Таганке состоялось собрание всех цехов театра (кроме актерского), на котором было объявлено, что президент России дал распоряжение московским властям провести в театре голосование по вопросу необходимости раздела театра. Это было ответом Ельцина не только на обращение видных актеров, но и на разговор с Губенко. Дело было так.

Во время аудиенции четырех актеров «Таганки» (Николай Губенко, Леонид Филатов, Нина Шацкая, Елена Габец) с первым заместителем мэра Москвы Виктором Коробченко туда позвонил Ельцин. Губенко стал просить у президента о встрече по шести вопросам: судьбы Третьяковки, бывшей Ленинки, Большого театра и пр. Шестым вопросом стояла проблема «Таганки», о которой Губенко выразился так: «За все это время я ни разу не обращался к вам с личной просьбой. Теперь я об этом прошу». Ельцин согласился принять Губенко. В итоге на свет и родилась упомянутая президентская резолюция.

На том собрании присутствовал представитель комиссии Моссовета по законности, правопорядку и правам граждан Петр Картаев, который заявил: «Как ни печально, но если разделения требует больше половины труппы, то распад, увы, состоится». С этим мнением категорически не согласился Любимов, который сказал: «Без меня вам даже президент ничего не утвердит». После чего режиссер покинул зал, заверив перед уходом собравшихся, что в ближайшее время театр перейдет на контрактную основу, а сам он скоро приедет надолго и тогда «разберется».

18 октября «Таганка» начала играть новый спектакль – «Дневник провинциала в Петербурге». Это была инсценировка Леонида Филатова и Николая Губенко по мотивам произведений М. Салтыкова-Щедрина.

В самом конце октября в театре в течение трех дней происходило тайное голосование о разделе театра. Юрий Любимов из зарубежья обратился к таганковцам с призывом «кто со мной, тот на собрание не идет», однако этот призыв был проигнорирован – пришли почти все. В итоге за разделение театра проголосовало 146 актеров, против – 27, воздержалось – 9.

Между тем в те дни Филатова заботили не только дела родного театра, но и дела личного характера. Причем дела эти были не менее потрясающие, чем то, что происходило в «Таганке». Дело в том, что пасынок Филатова Денис Золотухин внезапно решил бросить ВГИК и уйти… в религию, надумав рукополагаться и поступить в духовную семинарию. Для Филатова, который любил Дениса, как родного сына, подобный кульбит явился полной неожиданностью. Причем трудно было сказать, что его шокировало больше: нежелание Дениса пойти по стопам его родителей или же его увлечение религией.

Между тем к этому шагу Денис пришел не спонтанно. Еще в 1977 году, когда ему было восемь лет, его тайно крестили. Причем не в Москве, а в Загорске (Сергиевом Посаде), поскольку родители боялись огласки. Этот крестик Денис носил на теле все время, и с возрастом этот предмет для него из сувенира превращался в нечто большее. А когда Денис вернулся из армии и окунулся в дикий капитализм ельцинского розлива, именно этот крестик стал для него той спасительной соломинкой, которая помогла ему спасти собственную душу.

Вспоминает Д. Золотухин: «Был один момент, который очень сильно подвиг меня уйти в церковь и бросить ВГИК. Мы делали этюд, и нам нужны были кровати – железные скрипучие кровати. Кто-то сказал, что в интернате есть списанные. Ну, мы пошли и стырили их. А нас заловили. Было так стыдно, что я сказал: попомните мое слово, я уйду отсюда. Если кино делается таким способом, что приходится воровать… Я тогда уже верующим был, ходил в церковь…»

Несмотря на все старания Филатова уговорить Дениса не бросать ВГИК, тот его не послушал. Филатов смирился с этим не сразу, а только по прошествии определенного времени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});