Девушка, которая взрывала воздушные замки - Стиг Ларссон

Этот момент озадачивал, и Лисбет Саландер нахмурила брови. Если отец хотел сделать вид, что его фирма «КАБ» занимается каким‑то родом деятельности или обладает некоторыми средствами, то покупка промышленного помещения была делом естественным. Вполне понятным казалось и то, что он использовал мать Лисбет в качестве подставного лица при покупке, а потом отобрал у нее контракт.

Но зачем, скажите на милость, он в 2003 году выложил почти 440 000 крон за ремонт ветхой хибары, которая, согласно данным описи, в 2005 году по‑прежнему не использовалась?

Лисбет Саландер испытывала недоумение, но этот вопрос не слишком ее заинтересовал. Она сложила папку и позвонила Аннике Джаннини.

– Я прочла опись имущества. Мое решение осталось прежним. Продай дерьмо и делай с деньгами что угодно. Я не хочу от него никакого наследства.

– О'кей. Тогда я прослежу, чтобы половину суммы положили в банк на имя твоей сестры, а потом предложу тебе несколько вариантов, куда можно пожертвовать деньги.

– Ага, – ответила Лисбет и без лишних слов положила трубку.

Потом она уселась у окна, закурила сигарету и посмотрела на пролив Сальтшён.

Следующую неделю Лисбет Саландер провела, помогая Драгану Арманскому со срочным делом. Требовалось найти и установить личность человека, подозревавшегося в том, что его наняли для похищения ребенка в процессе судебной тяжбы об опеке, возникшей после развода шведки с гражданином Ливана. В задачи Лисбет входил контроль за электронной почтой человека, которого считали заказчиком, но работа прекратилась в связи с тем, что стороны достигли юридического соглашения и примирились.

Последнее воскресенье перед Рождеством пришлось на 18 декабря. Лисбет проснулась в половине седьмого и подумала, что ей надо купить рождественский подарок Хольгеру Пальмгрену, а заодно поразмыслила, не следует ли ей купить подарок еще кому‑нибудь – скажем, Аннике Джаннини. Потом не спеша встала, приняла душ и позавтракала – выпила кофе с тостами с сыром и апельсиновым джемом.

Особых планов на день у нее не было, и она немного поразбирала на письменном столе бумаги и газеты. Потом ее взгляд упал на папку с описью имущества. Лисбет открыла папку и еще раз прочла свидетельство о праве собственности на промышленное помещение в Норртелье. В конце концов она вздохнула.

О'кей. Я все‑таки должна выяснить, чем он там, черт возьми, занимался.

Одевшись потеплее, в половине девятого утра она выехала на красной «хонде» из подземного гаража на Фискаргатан, 9. Стояла очень холодная, но ясная погода, на светло‑голубом небе сияло солнце. Лисбет не торопясь проехала через Шлюз и Кларабергследен и вывернула на шоссе Е18 в сторону Норртелье. В десять часов она свернула к бензоколонке в нескольких километрах от местечка Шедерид, чтобы спросить, как проехать к старому кирпичному заводу. Но, едва остановившись, Лисбет поняла, что необходимости спрашивать нет.

С холма, на котором она находилась, открывался хороший вид на расположенную по другую сторону шоссе низину. Слева, по направлению к Норртелье, она заметила склад красок и чего‑то связанного со стройматериалами, а также выставленное шахтное оборудование. Справа, на краю промышленной зоны, примерно в 400 метрах от главной дороги, располагалось мрачное кирпичное здание с развалившейся трубой. Завод стоял, как последний аванпост промзоны, на отшибе – по другую сторону небольшой дороги и узкой речки. Лисбет задумчиво смотрела на здание, не понимая, что заставило ее посвятить день поездке в Норртелье.

Повернув голову, она покосилась на бензоколонку, куда как раз подъехал трейлер с табличкой TIR – Международные дорожные перевозки. Внезапно она осознала, что находится на главной дороге, ведущей к паромной гавани в Капельсчере, через которую осуществлялась значительная часть грузовых перевозок между Швецией и Прибалтикой.

Лисбет завела машину, выехала обратно на шоссе и свернула к заброшенному кирпичному заводу. Она припарковалась прямо посреди участка и вышла из машины. На улице сразу дала себя знать минусовая температура, и Лисбет надела черную вязаную шапочку и черные кожаные перчатки.

Главное здание состояло из двух этажей. Все окна нижнего ряда были заколочены фанерой, верхние по большей части разбиты. Кирпичный завод оказался куда более крупным зданием, чем она себе представляла, но выглядел невероятно ветхим. Никаких следов ремонта ей обнаружить не удалось. Здесь не было ни одной живой души, только посреди стоянки валялся использованный презерватив, а часть фасада носила следы нападения любителей граффити.

На кой черт Залаченко сдалось это здание?

Лисбет обошла вокруг завода и обнаружила с задней стороны рухнувший флигель. Под конец она принялась растерянно изучать входную дверь в торце. Все двери в главное здание были заперты при помощи цепей и висячих замков, укреплены мощными железными болтами и защищены от взлома, и только замок на торце казался менее крепким и держался лишь на одном большом гвозде. «А, черт возьми, здание ведь принадлежит мне», – подумала Лисбет. Оглядевшись, она заметила в куче хлама тонкую металлическую трубу и воспользовалась ею как рычагом, чтобы сбить висячий замок.

Перед ней открылась лестница и вход в помещение первого этажа. Из‑за заколоченных окон внутри было почти совсем темно, лишь по краям фанерных листов пробивались отдельные полоски света. Лисбет постояла несколько минут, пока глаза не привыкли к темноте, потом разглядела, что зал имеет метров сорок пять в длину и двадцать в ширину. Потолок подпирали массивные столбы, а все вокруг было забито всяким хламом – брошенными табуретками, старыми деталями оборудования и лесоматериалами. Старые печи кирпичного завода, похоже, демонтировали и вынесли. Их фундаменты превратились в заполненные водой бассейны, а на полу стояли огромные заплесневелые лужи. От хлама несло гнилью, и Лисбет наморщила нос.

Она развернулась и пошла вверх по лестнице. Второй этаж оказался сухим и состоял из двух расположенных одно за другим помещений, площадью примерно двадцать на двадцать и не менее восьми метров высотой. Окна находились на недоступном расстоянии, почти под крышей. Выглянуть в них было нельзя, но они хорошо освещали верхний этаж. Здесь, как и внизу, валялась масса хлама, в том числе десятки сложенных друг на друга упаковочных ящиков. Она потрогала один из них – сдвинуть ящик с места оказалось невозможно. На нем виднелась надпись: Machine parts 0‑А77. Ниже располагался аналогичный текст по‑русски: «Детали оборудования 0‑А77». В первом зале она отметила наличие открытого товарного лифта.

Короче, это был склад какого‑то оборудования, которое, ржавея без дела на старом кирпичном заводе, едва ли способно приносить сколько‑нибудь солидный доход.

Лисбет прошла во второй зал и поняла, что именно здесь проводились ремонтные работы. Помещение оказалось заполнено хламом, ящиками и старой офисной мебелью, установленной странным лабиринтом. Одна секция пола была вынута и заменена новыми досками. Лисбет отметила, что ремонтные работы явно прервались чрезвычайно поспешно – тут по‑прежнему валялись инструменты, торцовочная и рамная пилы, гвоздезабивной пистолет, гвоздодер, лом и ящики для инструментов. Она нахмурила брови: даже при внезапном окончании работ строительной компании следовало забрать оборудование. Однако ответ и на этот вопрос нашелся, когда, подняв отвертку, она увидела на ручке русские буквы. Залаченко импортировал инструмент, а возможно, и рабочую силу.

Лисбет подошла к торцовочной пиле и повернула выключатель. Загорелась зеленая лампочка. Электричество есть. Она вернула выключатель в прежнее положение.

В глубине зала имелось три двери в маленькие помещения – возможно, там располагалась контора. Лисбет попробовала ручку крайней двери и убедилась, что заперто. Оглядевшись, она вернулась к инструментам и принесла гвоздодер.

Дверь поддалась не сразу. В комнате было совершенно темно и пахло затхлым. Протянув руку, Лисбет нащупала выключатель и зажгла одиноко висевшую под потолком лампочку. Потом стала с изумлением оглядываться.

В комнате стояли три кровати с перепачканными матрасами, и еще три матраса лежали прямо на полу. Повсюду валялось грязное постельное белье. Справа имелась электроплитка, возле ржавого крана стояло несколько кастрюлек. В одном из углов находилось железное ведро, а рядом – рулон туалетной бумаги.

Тут кто‑то жил. Явно несколько человек.

Лисбет вдруг заметила, что ручка с внутренней стороны двери отсутствует. По спине побежали мурашки.

В глубине комнаты стоял платяной шкаф. Она вернулась, открыла дверцы шкафа и увидела две дорожные сумки. Вытащив верхнюю, Лисбет обнаружила одежду и вытянула юбку с этикеткой на русском языке. Потом она нашла дамскую сумочку и вытряхнула содержимое на пол. Среди косметики и разной ерунды нашелся паспорт с фотографией темноволосой девушки лет двадцати. Написано все было по‑русски, но Лисбет решила, что имя девушки Валентина.