История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.) - Филип Шафф

К сожалению, эта книга, еще существовавшая в XIII веке, утрачена, за исключением наиболее ценных и интересных фрагментов, сохраненных в основном Иринеем и Евсевием. Среди них — свидетельства о еврейском Евангелии от Матфея и «петровском» Евангелии от Марка, занимающие важное место во всех критических спорах о происхождении евангелий (см. т. I, §80, 81). Эпизод с женщиной, уличенной в прелюбодеянии, присутствующий в некоторых рукописях в Ин. 7:53 — 8:11 или после Лк. 21:38, прослеживается до общего источника и, возможно, был предназначен для иллюстрации к словам Христа в Ин. 8:15 («Я не сужу никого»), ибо Евсевий сообщает, что Папий «приводит другой рассказ о женщине, которую коварно обвинили перед Господом во многих грехах, содержащийся в Евангелии от евреев»[1349]. Если это так, то мы должны быть благодарны Папию за сохранение драгоценного факта, одновременно служащего прекрасным примером абсолютной чистоты нашего Спасителя в отношении ко греху и Его нежного сострадания к грешнику. Папий был восторженным хилиастом, и знаменитая притча о плодородии в тысячелетнем царстве, которую он вкладывает в уста Господа и которую Ириней принимал на веру, возможно, была призвана объяснить слова Господа о плодах лозы, от которых Он будет пить новое вино в царстве Отца, Мф. 26:29[1350].

Папий доказывает, что устные предания апостолов и их учеников во II веке высоко ценились. Он стоит на пороге новой эпохи, когда последних свидетелей апостольского века становилось все меньше и меньше и когда казалось, что чрезвычайно важно собрать оставшиеся крупицы богодухновенной мудрости, могущие пролить свет на учение Господа и предостеречь церковь от заблуждений.

Он является также важным свидетелем о состоянии канона до середины II века. Он знал два первых евангелия и, по всей вероятности, также Евангелие от Иоанна, потому что цитирует, о чем явно говорит Евсевий, Первое послание Иоанна, настолько похожее на четвертое евангелие по мыслям и стилю, что они должны быть либо приняты, либо не приняты оба, как произведения одного и того же автора[1351]. Папий — один из древнейших свидетелей в пользу богодухновенности и достоверности Апокалипсиса Иоанна, он написал комментарии к части этой книги[1352]. Он использовал Первое послание Петра, но, насколько мы знаем, не упоминает о Павле и Луке. Это объясняют по–разному — как случайность, незнанием, неприятием, — но лучше всего это объясняется его желанием собирать только высказывания Господа. Ерма и Иустин Мученик также игнорируют Павла, однако они были знакомы с его посланиями. О том, что Папий не испытывал вражды к великому апостолу, можно предположить из его близости с Поликарпом, восхваляющим Павла в своем послании.

ПРИМЕЧАНИЯ

Отношения Папия с апостолом Иоанном остаются спорным вопросом. Ириней, древнейший из свидетелей и сам — ученик Поликарпа, называет Папия Ιωάννου μέν ακουστής, Πολυκάρπου δέ εταίρος (Adv. Haer. V. 33, 4). Очевидно, он имеет в виду здесь апостола Иоанна. Вслед за ним Иероним и более поздние авторы (Максим Исповедник, Андрей Критский и Афанасий Синайский) называют его учеником апостола Иоанна; это мнение с большой ученостью и проницательностью отстаивает доктор Цан (1866) и, независимо от него, доктор Миллиган (John the Presbyter, в «Journal of Sacred Literature» Каупера, Oct. 1867, p. 106 sqq.), повествуя об идентичности «пресвитера Иоанна» и апостола Иоанна; см. также 2 и 3 Иоанна, где автор называет себя ό πρεσβύτερος. Того же мнения придерживаются Риггенбах (об апостоле Иоанне и пресвитере Иоанне, в «Jahrbücher für Deutsche Theologie», 1868, pp. 319–334), Хенгстенберг, Леймбах (также Schaff, History of the Apost. Ch., 1853, p. 421).

С другой стороны, Евсевий (Η. Ε. III. 39) полагает, что Папий различает апостола Иоанна и так называемого «пресвитера Иоанна» (ό πρεσβύτερος Ιωάννης) и что он был учеником пресвитера. Это различие Евсевий основывает на цитируемом им фрагменте из введения к «Изъяснениям Господних изречений», где Папий говорит, что знакомился с изначальным преданием: τί Ανδρέας ή τί Πέτρος ειπεν [в прошедшем времени], ή τί Φίλιππος ή τί Θωμάς ή Ιάκωβος ή Ιωάννης [апостол] ή Ματθαίος, ή τις έτερος τών του κυρίου μαθητών, α τε Άριστίων καί ό πρεσβύτερος Ιωάννης, οι τού κυρίου [не τών αποστόλων] μαθηταί, λέγουσιν [в настоящем времени]. Здесь, похоже, речь идет о двух разных Иоаннах; но пресвитер Иоанн, наряду с неизвестным Аристионом, также назван учеником Господа (а не апостолов). То, что это были разные люди, утверждают Штейц, Тишендорф, Кейм, Вейфенбах, Людеман, Дональдсон, Уэсткотт и Лайтфут. В подтверждение этого мнения Евсевий говорит, что в Ефесе можно увидеть две гробницы с именем Иоанна (III. 39: δύο έν Εφέσω γενέσθαι μνήματα, καί έκάτερον Ιωάννου έτι νυν λέγεσθαι). Но Иероним, De Vir. ill., с. 9, предполагает, что обе эти гробницы были сооружены в воспоминание об апостоле. Помимо этого нам ничего не известно о загадочном пресвитере Иоанне, и антимилленарий Дионисий из Александрии лишь выдвинул критическое предположение, будто он был автором Апокалипсиса (Евсевий, VII. 25). Средневековая легенда о «пресвитере Иоанне», без сомнения, происходит из другого источника.

В любом случае, возможно, что Папий, как и его друг Поликарп, видел и слышал пожилого апостола, еще живого в конце I или начале II века. Поэтому не нужно упрекать Иринея в заблуждении или забывчивости. Более вероятно, что Евсевий неверно понял Папия и придумал несуществующего Иоанна, что внесло столько путаницы в вопрос об авторстве Апокалипсиса.

§170. Послание к Диогнету

Издания

Epistola ad Diognetum, ed. Otto (с латинским переводом, вступлением и критическими примечаниями), ed. II. Lips. 1852.

В лейпцигском издании апостольских отцов церкви, О. v. Gebhardt and Ad. Harnack, I. 216–226; в тюбингенском издании Hefele — Funk, I, pp. 310–333.

W. Α. Hollenberg: Der Brief an Diognet. Berl. 1853.

Ε. M. Krenkel: Epistola ad Diogn. Lips. 1860.

Английский перевод: в «Journal of S. Lit.» Китто, 1852, и в первом томе «Ante–Nicene Library», Edinb. 1867.

Французские переводы: P. le Gras, Paris 1725; M. de Genoude, 1838; A. Kayser, 1856.

Критика

Otto: De Ep. ad Diognetum. 1852.

A. Kayser: La Lettre a Diognète. 1856 (в «Revue de Théologie»).

G. J. Snoeck: Specimen theologicum exhibens introductionem in Epistolam ad Diogn. Lugd. Bat. 1861.

Donaldson: A Critical Hist, of Christian Liter., etc. Lond. 1866, II. 126 sqq. Он склонен предполагать, что Генри Стивенс, первый издатель, подделал послание, но отказался от этой странной гипотезы, к которой позже снова прибег Cotterill в своем Peregrinus Proteus, 1879.

Franz Overbeck: Ueber den pseudo–justinischen Brief an Diognet. Basel 1872. Переиздание, с дополнениями, в его Studien zur Geschichte der alten Kirche (Schloss–Chemnitz 1875), p. 1–92. Он представляет послание (как и Дональдсон) как вымысел, созданный в послеконстантиновскую эпоху, но это мнение опровергают Гильгенфельд, Кейм, Липсиус и Драсеке.

Joh. Dräseke: Der Brief an Dîognetos. Leipz. 1881 (207 pp.). Против Овербека и Дональдсона. Послание было известно и использовалось Тертуллианом; автор утверждает, что оно, скорее всего, было составлено в Риме христианским гностиком (возможно, Апеллесом). Это маловероятно.

Heinr. Kihn (католик): Der Ursprung des Briefes an Diognet. Freiburg i. B. 1882 (XV, and 168 pages).

Semisch: статья Diognet. в Herzog2 III. 611–615 (и в его Justin der Mart., 1840, vol. I. 172 sqq.); Schaff, в McClintock and Strong, III. 807 sq., и Birks, в Smith and Wace, II. 162–167.

О Послании к Диогнету писали также Neander, Hefele, Credner, Möhler, Bunsen, Ewald, Dorner, Hilgenfeld, Lechler, Baur, Harnack, Zahn, Funk, Lipsius, Keim (особенно в Rom und das Christhum, 460–468).

1. Короткий, но драгоценный документ, называемый Послание к Диогнету, не был известен историкам христианской литературы[1353], пока Генри Стивене, ученый издатель из Парижа, не опубликовал его на греческом и латинском в 1592 г. за авторством Иустина Мученика[1354]. Он не сообщает об источниках. Единственный кодекс, о котором нам доподлинно известно, — это Страсбургский кодекс XIII века, и даже он (после того как текст был тщательно сверен профессором Кунитцем для издания Отто) был уничтожен случайным пожаром во время осады Страсбурга в 1870 г.[1355] Происхождение документа окутано такой непроницаемой тайной, что некоторые современные исследователи здраво считают его послеконстантиновским вымыслом, подражанием раннехристианскому посланию, но не приходят к единому мнению насчет имени, эпохи и национальности автора.

Однако этот самый загадочный автор II века является в то же время и самым блестящим; хотя имя его остается неизвестным по сей день, он прославлял имя христианина в те времена, когда иудеи и язычники нападали на него и хулили его и он мог защищать это имя, только рискуя собственной жизнью. Автора послания можно причислить к ряду таких «великих неизвестных», как авторы Книги Иова и Послания к евреям, имена которых знает один лишь Бог.

2. Диогнет был ищущим язычником, занимавшим высокое общественное положение и образованным; ему хотелось узнать, каковы происхождение и природа христианской религии, в чем секрет их презрения к миру, их смелости перед лицом смерти, их братской любви и почему так поздно появился этот новый образ жизни, столь сильно отличающийся от греческого многобожия и иудейского суеверия. Философ–стоик с таким именем обучал молодого Марка Аврелия (ок. 133 г.) живописи и композиции, наставлял его аттической простоте жизни и «всему, что относится к греческой дисциплине». Возможно, он учил его также презрению к христианам–мученикам, объясняя их героическую отвагу чистым упрямством. Вполне вероятно, что наш Диогнет — наставник императора, ибо ему особенно хотелось узнать, что позволяло христианам «презирать мир и легко принимать смерть» (см. Ер. ad Diog., с. 1, а также Марка Аврелия, Médit., IX. 3, его единственное упоминание о христианстве, цитируется здесь на с. 229)[1356]