Время меча - Юрий Нестеренко

Меж тем уже брезжил рассвет, окрашивая холодные снеговые шапки вершин в теплые розовые тона. Несмотря на то, что освободители провели без сна всю ночь, да и пленники в последние две ночи не имели возможности выспаться, отдыхать было некогда — следовало покинуть разгромленный лагерь как можно скорее. Шестеро всадников выехали на запад по той самой дороге, которая привела к месту гибели хурданистанский отряд. Ехавший впереди Шамхас исполнял роль головного дозора, а Ханды — хвостового.

Прошло немногим более получаса, прежде чем на покинутом месте боя появился первый шакал. День для него определенно начинался удачно.

В пути разговаривали мало; дальнейшие планы решено было обсудить потом, в спокойной обстановке, когда все отдохнут. Даже Элина не стала кратко пересказывать Артену историю своих приключений, так как хотела позже насладиться подробным рассказом; принц же слишком хотел спать и не настаивал. Вечером наконец добрались до кишлака.

Жители радостно приветствовали земляков и гостей и с интересом рассматривали бывших пленников. От внимания Элины не укрылось, что Йолленгел, хотя и тоже разглядывает освобожденных, старается при этом не попадаться им на глаза. Тем не менее было очевидно, что представить их друг другу все же надо; графине пришлось ограничиться фразой «это Йолленгел, мы спасли его в луситских лесах от тамошних варваров». В другое время Артена бы такое объяснение не устроило — он, как минимум, поинтересовался бы, лусит ли сам Йолленгел и почему его хотели убить — но сейчас принц чувствовал себя слишком уставшим и, произнеся по-тарвилонски «рад познакомиться, Йолленгел», просто пожал эльфу руку. На востоке обычай рукопожатия не был распространен, поэтому Рандавани и Йолленгел учтиво раскланялись, обменявшись при этом одинаково пронзительными взглядами, после чего, как заметила Элина, эльф стал еще более старательно отодвигаться на задний план.

Позже, когда освобожденные ушли в отведенную им гостеприимными хозяевами отдельную комнату (помещения в домах горцев были невелики, и впятером гостям было бы уже тесно), Йолленгел подошел к графине и попросил и впредь сохранять его тайну.

— Но ведь вы и парой фраз с ними не обменялись! — Элина почти не скрывала раздражения. Эльф неопределенно повел плечом, показывая, что у него нет логического объяснения.

— Теперь вы вернетесь на Запад? — спросил он.

— Нет, — уверенно ответила Элина. — Должно быть, отправимся в Тургунай, а оттуда — в экспедицию на восток.

— Ясно, — кивнул эльф и направился прочь. Завидев Эйриха, который умывался во дворе, прежде чем отправиться спать, эльф подошел к нему.

— Эйрих, вы нужны мне как переводчик.

— До утра подождать не может? — зевнул Эйрих.

— Мне бы хотелось решить этот вопрос сейчас.

— Ну ладно, — Эйрих вытер волосы и повесил полотенце на плечо.

Вдвоем они отыскали Кайсы-ака, который как раз загонял овец в сарай. Йолленгел дождался, пока он закончит с этим делом, и отозвал его в сторону

— на таком уровне он уже знал язык. Трое отошли за сарай, оказавшись, таким образом, на краю селения, там, где верхняя терраса переходила в склон горы. Кайсы-ака ждал. Йолленгел, ничего не говоря, снял свой тюрбан.

Эйрих метнул на него короткий неодобрительный взгляд. Выражение лица старого пастуха, однако, не изменилось — он по-прежнему смотрел выжидательно. Йолленгел провел рукой по волосам, откидывая их назад. Снова никакой реакции.

— Спросите его, не удивляет ли его моя внешность, — не выдержал эльф.

Эйрих выслушал ответ старика.

— Он говорит: «Мир велик, и в нем живет много разных народов. Твой облик ничуть не более странен, чем облик твоих спутников. « В самом деле, — добавил Эйрих от себя, — они ведь здесь никогда прежде не видели не только эльфов, но и белых людей.

— Так они не будут возражать, если я останусь здесь жить насовсем?

Старик заулыбался.

— Он говорит: «Мы все будем рады. Люди любят твою музыку, а животные чувствуют в тебе друга. « Так, значит, вы приняли решение, Йолленгел?

— Да… теперь да.

— Ну что ж, — кивнул Эйрих, — наверное, это не худший выбор.

Он обратился с каким-то вопросом к пастуху. Тот нахмурился, однако уверенно кивнул.

— Что вы спросили? — осведомился эльф.

— Смогут ли они спрятать вас, если в селение нагрянут солдаты с обыском. Он ответил, что вам не о чем беспокоиться. Вообще-то если такой обыск и состоится, то лишь один раз в ближайшие дни — не волнуйтесь, вам больше не придется прятаться всю жизнь.

Элина, узнав о решении Йолленгела, тоже не стала его отговаривать. «Новых стран на Востоке мы уже не посетим, экспедиция отправляется в безжизненное место, — сказала она. — Вы могли бы, конечно, вернуться вместе с нами на Запад… но боюсь, там бы вам не дали жить спокойно. Там уже нет враждебности к эльфам, напротив, многие отнеслись бы к вам сочувственно, и король наверняка назначил бы вам содержание… но вы превратились бы в иноземную диковину, на вас бы ходили смотреть, как на редкую зверушку. Мне жаль говорить так о моих соотечественниках, но это правда. Так что вы приняли правильное решение… хотя и грустно будет расставаться», — добавила Элина.

Освободители и освобожденные проспали почти до полудня; потом неспешно умывались, обильно завтракали, и лишь в третьем часу собрались на совет — по предложению Эйриха, он проходил под открытым небом, на склоне горы в трех сотнях футов вверх от селения. Йолленгел не участвовал. Предварительно с ним был решен вопрос о разделе капиталов; Элина предлагала оставить ему 400 золотых турга, то есть пятую часть, но остальные, в том числе и сам Йолленгел, сошлись на том, что столько ему в этом кишлаке за всю жизни не истратить, и ограничились суммой в 200 турга. Эйрих настоятельно посоветовал эльфу как можно скорее переплавить монеты — в обозримом будущем человек, расплачивающийся в этом районе Хурданистана тургунайскими деньгами, напрашивался на очень крупные проблемы.

Основным неудобством в совещании на склоне горы были языковые барьеры. Рандавани не владел тарвилонским, Артен — тургунайским (хотя немного нахватался его за время экспедиции), Элина — ни тургунайским, ни древним единым, на котором общались старый и молодой ученый. Один лишь Эйрих в очередной раз оказался на высоте, да и то очень относительной: тургунайский он понимал с пятого на десятое, а на древнем умел лишь читать — представления же о произношении у него весьма сильно отличались от таковых у Артена и Рандавани. Так что участникам совета то и дело приходилось выступать переводчиками друг для друга.

Тем не менее, беседа развивалась успешно. Для начала Рандавани поведал кое-какие подробности своего плена.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});