Вампиры замка Карди - Татьяна Умнова

Раду обещал совершить набег на местное кладбище и похитить пару гробов из свежих могил. Все равно настоящим мертвецам гробы ни к чему.

А Конрад продолжал зарываться в землю возле гроба Лизелотты. И Лизелотта подозревала, что, несмотря на вторую инициацию, Конрад все-таки считает Хозяйкой — ее, а не Раду.

3

Лизелотте нравилось поить Конрада своей кровью. Собственно, это была даже не совсем ее кровь, а выпитая у последней жертвы. Но пройдя через ее сосуды, пробудив ее сердце, эта кровь изменялась и несла в себе частичку ее сущности. В ней появлялось то, что позволяло вампирам создавать себе подобных. То, что оживило Конрада и пробудило его к жизни во мраке.

«Твоя кровь дает мне свободу и силу, милая моя фрау Лоттхен, — говорил ей Конрад. — Свободу от него, силу быть собой…»

И Лизелотта с радостью протягивала ему руку. С нежностью смотрела, как его белокурая голова склоняется к ее запястью. Конрад цеплялся за нее, как новорожденный за свою кормилицу. Теперь уже ей не было больно, когда он прокусывал кожу и высасывал кровь. Теперь это было наслаждением, в котором Лизелотта растворялась полностью, забывая обо всем. А потом Конрад подставлял ей шею — и Лизелотта присасывалась к нему, как к живому. Теплые волны счастья омывали их, и Лизелотта раскрывалась перед ним, а Конрад — перед ней, и между ними не оставалось никаких тайн. Лизелотта узнавала такого Конрада, которого она совсем забыла, а может быть и не знала по-настоящему: маленького испуганного мальчика, мечтающего стать сильным, чтобы защититься от жестокого мира. Этого Конрада она жалела и любила материнской любовью. И Конрад тоже читал в ее душе… Все, что до сих пор было для него закрыто.

Но Раду положил конец этим счастливым слияниям. Застав однажды Лизелотту с Конрадом в момент обмена кровью, он впал в такую ярость, словно Лизелотта отдалась Конраду в его присутствии.

Позже он объяснил ей, что обмен кровью для вампиров — акт более интимный, чем обычное физическое слияние мужчины и женщины. Секс возможен просто для получения удовольствия, ведь после удачной охоты вампира обычно охватывает возбуждение, и если не найдется бессмертного партнера, удовлетворить страстную потребность можно даже со смертным. Но обмен кровью — это знак абсолютного доверия, и более глубокой близости между бессмертными не существует.

Да, это он объяснил Лизелотте позже… Когда наложил запрет обмениваться кровью с кем бы то ни было, кроме него.

А в тот миг он вырвал Конрада из ее объятий, с размаху ударил об стену… Лизелотта услышала, как хрустнули кости юноши, и вскрикнула от ужаса. Однако настоящий ужас ждал их обоих в следующий миг, когда Раду ударил рукой в грудь Конрада, разорвав ткань мундира, кожу, плоть, взломав ребра… и сжал его сердце.

Лизелотта в шоке смотрела на руку Раду, по самое запястье погруженную в грудь Конрада. В широко распахнутых глазах Конрада плескалась боль, сквозь стиснутые зубы вытекала кровь, темная кровь, в теле вампира кровь всегда становится темной… Он не издал ни единого стона, он просто стоял и смотрел в лицо грозного Хозяина, державшего в руке его сердце.

— Я могу его вытащить. Твое сердце, — прошипел Раду. — И раздавить одним движением. И ты умрешь. И никакая сила уже не поднимет тебя… Но сегодня я буду милостив. Не стану убивать тебя в ее присутствии. Ее это огорчит и испугает. Она уже испугана. По твоей вине… Но если ты еще хоть раз к ней прикоснешься — я вырву тебе сердце.

Он разжал пальцы и медленно, очень медленно вытащил руку из груди юноши. Конрад медленно сполз по стене. Глаза у него закатились… Лизелотта бросилась было к нему, но ее остановил гневный взгляд Раду.

— Я пощадил его ради тебя. Но могу убить его… из-за тебя. Так что будь осторожна. Не следует играть моими чувствами и пробуждать мою ревность. К тому же он не достоин твоего сочувствия, мой ангел…

— Это совсем не то, что ты думаешь, — прошептала Лизелотта, осознавая банальность этой фразы: сколько жен в разные века и на разных языках говорили так своим разгневанным мужьям, пытаясь оправдаться?

— Я знаю. Не то. Но это более серьезно, чем ты думаешь.

Раду склонился к Конраду. Лизелотта думала — он попытается как-то исцелить его, облегчить его муки… Но Раду просто вытер кровь со своей руки об мундир Конрада в том месте, где мундир еще не был запачкан.

— Он еще совсем дитя, — всхлипнула Лизелотта.

— Дитя? Но он же был твоим любовником в прошлом… И он брал тебя против твоей воли. Я все знаю о тебе, Лизелотта, все твои воспоминания, все твои чувства… Ты его боялась и ненавидела! Откуда же эта жалость?

— Я не знаю, — растерялась Лизелотта.

Конрад был ее любовником? Брал ее против воли?! А ведь действительно… Как она могла забыть? Но сейчас это казалось чем-то нереальным, кошмарным сном, наполовину забытым сразу после пробуждения. Теперь все было иначе и Конрад был другой, и те чувства, те воспоминания, которые она узнавала, когда пила его кровь… Нет, не может быть, чтобы это были чувства чудовища, хладнокровно расстреливающего людей! А ведь этим чудовищем тоже был Конрад.

Раду привлек к себе Лизелотту, обнял ее, погладил по волосам, как ребенка.

— Бедняжка моя, ты никак не пробудишься полностью… Мне кажется, ты просто не хочешь вспоминать все, что с тобой было. И не хочешь осознавать себя. А вот он быстро пробудился. И уже научился закрываться. Отдавая свою кровь, он показывает только то, что сам хочет показать. Он показывает тебе не истинную свою сущность, а ту, которую ты сможешь принять.

— А ты, Раду? — спросила Лизелотта, склонив голову на плечо графа Карди.

— Я тоже. Всей правды обо мне ты бы просто не вынесла.

Лизелотта привстала на цыпочки и потянулась губами к его шее. Раду склонился — так, чтобы она могла прокусить, присосаться… Она сделала несколько глотков холодной, густой крови. Она почувствовала его угасающий гнев на Конрада и его нежность к ней. Она увидела себя его глазами — маленькую, нежную, грустную.

А потом она вдруг оказалась в каком-то другом, незнакомом ей месте. Лизелотта увидела огромный, ярко освященный зал. Тысячи масляных светильников горели вдоль стен и вокруг колонн, покрытых затейливой резьбой, и узоры проступали резче и словно оживали в трепетном свете, и выбитые в камне змеи извивались, орлы взмахивали крыльями, а ягуары потягивались и открывали зубастые пасти в беззвучном рыке, а воины преследовали убегающих врагов, потрясая копьями. Пол был покрыт ковром из лепестков ароматных белых цветов, и они так нежно ласкали ступающие по ним ноги. Прохладное прикосновение лепестков было особенно приятно в сравнении с душной жарой, царившей в зале. И сладкий запах цветов смешивался с металлическим, солоноватым, лакомым запахом крови, въевшимся в эти стены, в эти камни…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});