Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

– А ты, Лаванда? Тебя не смущает, что Драко уже как бы…

– Ее не смущает, – за девушку ответил Драко. Тео хотел было что-то добавить, но Драко продолжил, – а вот дурацкие вопросы раздражают не только ее, – кинул он многозначительный взгляд на друга.

Гермиона находила плюсы в занятиях с Забини, но теперь ее стали мучать странные сны. Точнее, наоборот, сны стали более менее понятными – туман рассеивался, и Гермиона смогла разглядеть человека, который каждую ночь помогал ей подняться или же открывал дверь. И это пугало до чертиков. Туман рассеялся, явив образ ненавистного слизеринца. Со временем сны стали более разнообразными и очень реалистичными, что Гермиона не могла понять, что это – дежавю? сексуальные фантазии? что?

Как-то раз она не выдержала, и наложив чары на свою комнату, выбежала в коридор и со всей дури ломилась в комнату к Малфою. Это будет преследовать ее вечно. Не смотря на то, что было около четырех утра, Драко открыл ей дверь совсем не в заспаном виде.

– Грейнджер, у тебя Теодор в соседней комнате, – пошутил Малфой. – Тебе должно быть стыдно.

– Это важно, Малфой.

– Охотно верю, но я сейчас немного занят, – он посмотрел на нее долгим взглядом и поправил пояс халата. Гермиона вытянула шею и смогла разглядеть Браун, что одеялом прикрывала свою грудь. Малфой улыбнулся, когда Гермиона ойкнула и покраснела.

– Драко, пожалуйста, – на грани мольбы.

– Что ты хочешь от меня? – Драко понял, что сейчас будет сложно, но не знал, на сколько.

– Правду, – немного подумав, Драко кивнул:

– Один вопрос.

– Что тогда произошло на этом озере? – Она впитывает каждую его эмоцию, каждый взгляд. Абсолютно все, заранее зная, что он сначала нахмурит лоб, а потом потрет его костяшкой пальца, словно разглаживая складочку. Потому что он так делал в ее снах. И именно так Драко и сделал. – Я помню мы стояли и разговаривали, но что было дальше?

Он уставился на нее – к этому он был не готов. Он не думал, что когда-либо это всплывет.

– Драко, ты скоро? – Недовольно спросила Браун, и слизеринец очнулся. Она ждет правду, но он ведь не обязан говорить все?

– Пошел дождь, Грейнджер, и ты поспешила к своим недоумкам-друзьям, напоминая, что Хогвартс-экспресс скоро нас заберет всех, – он уловил сожаление в карих глазах и был готов поспорить, что в его оно тоже было. – А сейчас, знаешь ли, доброй ночи, – и он быстро захлопнул дверь перед ее носом.

Он прижался затылком к двери, крепко зажмурившись. Он помнил, словно это было несколько мгновений назад. Они стояли, обменивались колкостями, а потом разговор резко поменял тему. Он помнил, как сердце бешено отбивало ритм под ребрами, а потом…

А потом пошел дождь. Такой сильный, теплый, июньский дождь. Он хотел наколдовать что-то или хоть что-то сделать, но Гермиона улыбнулась ему, прекратив их перепалку, подняла руки ладонями вверх и рассмеялась в небо. Она была такой красивый и первый раз в жизни он видел ее улыбку так близко. Он пошел на поводу у какого-то сиюминутного порыва и шагнул к ней. А она не оттолкнула его и не отступила назад. Он так и не понял, он первый склонился или это она первая приподнялась на цыпочках, но он точно знал, что он до конца своих дней будет помнить, как электрический заряд пробежал по его позвоночнику, когда их губы впервые встретились. Грейнджер была такой сладкой, а он был таким ненасытным, что шли минуты, а он не разрывал поцелуй.

А потом он испугался и заменил ее воспоминание. А затем стер его. Но, как оказалось, все прошло не совсем чисто, если это заспанная гриффиндорка явилась ему посреди ночи, требуя объяснений.

– Сука, – уронил он сквозь крепко сжатые зубы. – Тупой кретин, надо было сказать, что ты понятия не имеешь, о чем идет речь. Сука, – еще раз выругался парень.

– Так мы продолжим? – Вернула его в реальность Лаванда.

Он подошел к кровати, где Лаванда уже призывно раздвинула ноги и нежно поглаживала свою грудь.

– Переворачивайся, – дернул он за пояс халата. Ей было больно, когда он дернул ее бедра на себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

За два дня до Рождества у Рона снова испортилось настроение – он так и не смог забыть, что Гораций Слизнорт не позвал его на вечеринку. Поскольку не все ученики будут встречать праздник в замке, зельевар решил отметить его за пару дней до.

Профессор пригласил ребят в свои апартаменты в замке. При помощи заклинаний он немного расширил пространство и скрыл все лишнее. Слизнорт грустно осмотрел студентов, что сидели за праздничным столом. Еще когда он преподавал тут в первый раз, Гораций выделял отдельных учеников, чуя их способности, что в дальнейшем сыграло старому профессору только на руку – ведь он подружился с ведущими людьми магической Британии еще в школе. Через его клуб прошло много как и светлых личностей, так и темных.

Когда-то в этой же самой комнате сидел неизвестный никому Том Реддл, окруженный единомышленниками. Он помнил каждого, и каждого любил. Особенно он любил одну маленькую рыжеволосую красавицу с зелеными глазами. Слизнорт улыбнулся, встретившись взглядом с Гарри. Профессор искренне надеялся, что никто из присутствующих не совершит ошибки.

Его взгляд перешел на рядом сидящую Джинни Уизли, и профессор одобряюще хмыкнул. Практически как Лили. Дальше был Невилл, которого профессор уважал. Гораций редко приглашал Невилла на вечеринки, только по большим праздникам, но все равно в душе профессора теплилась надежда на то, что когда-нибудь паренек переборет свою замкнутость и все-таки добьется хорошего поста в министерстве. Гермиона Грейнджер ему тоже очень нравилась. Он безмерно уважал эту девушку, но был вынужден поддаться на просьбы и уговоры Альбуса Дамблдора, который лично просил Горация об одной маленькой услугу. Профессор не мог смотреть девочке в глаза, когда они сидели рядом с белобрысым парнем. Малфой. Весь в отца. Профессор в далеком прошлом уже совершил ошибку, поэтому смотреть на Малфоя-младшего не мог. Он признавал его гибкость ума, прямолинейность и упертость, знал, что уж кто-то, но Драко точно добьется всего самого лучшего, но не мог видеть его на том месте, где годами ранее сидел его отец.

Профессор посмотрел левее, где когда-то сидел юный Люциус, там теперь сидел Кормак Маклагген. Профессору этот мальчик очень нравился, поскольку он единственный, кто гордился членством в этом клубе, был искренне рад тому, что тут присутствует. А вот Блейз Забини совершенно не вписывался в эту гриффиндорскую компашку, но профессор отдавал должное этому ученику. А еще его пленила репутация его матушки, которая в этом месяце похоронила очередного мужа, а в начале года планировала снова выйти замуж, объявив об этом в газете.

– У нас все получится, – прошептала Гермиона Гарри. – Мы оставим тебя с профессором наедине.

– Я думаю, что Дамблдор ошибся, – покачал Поттер головой. – Разве можно подменить воспоминание?

Гермиона вспомнила свои сны, ее ночной разговор с Драко, его странный взгляд.

– А вдруг? – Надежда для обоих.

Профессор завел какой-то разговор, но был вынужден откланяться, поскольку кто-то на входе махал ему рукой. Оставшись одни, ребята не знали о чем и поговорить, поэтому молча ели мороженное, перебрасываясь общими фразами.

– Грейнджер, – позвал девушку Кормак. – Хочешь мороженое?

– У меня есть, – ответила она исподлобья глядя на парня.

– А вдруг у меня вкуснее? – Улыбнулся он.

– А у тебя какое? – Не подумав, спросила Гермиона, отправляя в рот ложку ванильного мороженого.

– Фруктовое, – он поддел мизинчиком чуток сладкой массы, а потом облизнул палец, глядя на Гермиону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

У Джинни выпала ложка, а Гарри никак не мог понять, что происходит, рассеяно переводя взгляд с одного лица на другое в течении секунд пятнадцати. Гермиона была растеряна, и ей на помощь пришел Блейз, первый раз за вечер подав голос:

– Ей нравится шоколадное, – как бы между прочим бросил Забини. Джинни снова уронила ложку, а Кормак поперхнулся. Щеки Грейнджер стремительно алели, и она закрыла глаза руками. Блейз же улыбнулся, отшив несостоявшегося романтика.