Последний хартрум - Женя Юркина

class="empty-line"/>

К четвертому дню пребывания в гостях Риз в совершенстве освоил мастерство невидимого перемещения по дому госпожи Олберик. Каждому старинному особняку, полному антиквариата и мрачных тайн, полагался свой призрак, который бродил бы ночами по коридорам, и Риз прекрасно справлялся с этой ролью: не ел за общим столом, не участвовал в вечерних пикниках у моря и старался никому не попадаться на глаза.

По совету Охо он залег на дно и ждал новостей. Когда терпение иссякало, а происходило это по нескольку раз на дню, ноющие ушибы на его теле тут же напоминали, чем закончилась прошлая встреча с Браденом и удильщиками.

Госпожа Олберик, несмотря на склочный и жесткий характер, оказалась радушной хозяйкой и встретила новоприбывших, как и подобает доброй покровительнице. Под одной крышей собралась странная компания из людей, вызывавших у Риза неловкость и желание сделаться невидимым. Когда он просил Охо отправить семью Лэрда в безопасное место, то не предполагал, что их поселят в одном доме, на одном этаже, едва ли не в соседних комнатах. Ни терпеть, ни игнорировать их присутствие он не мог, а потому сбегал из дома на рассвете.

Он провел на берегу прошлый день, а сегодняшним утром вернулся, надеясь в одиночестве обдумать, что делать дальше. Только Илайн догадалась бы искать его здесь, рядом с безлюдем, скрывающимся в тени хвойных деревьев. Риз был отшельником – таким же, как Пернатый дом, и считал свое уединение естественной средой обитания. Проверяя целостность крыши, исправность тумблеров и крепость тросов, он размышлял о предстоящем перелете в Пьер-э-Металь.

Стоило подумать об этом, как его позвал знакомый голос. Выйдя навстречу Илайн, он сразу заметил в ее руке бумажный сверток – свежий выпуск «Делмар-Информер».

– Знаю, ты терпеть не можешь газеты, но эту обязан увидеть! – с ходу заявила она. – Первая полоса. Читай!

Заголовок был заключен в широкую рамку, так что главная новость сразу бросалась в глаза: «Сальвадор Браден найден мертвым».

Риз оторвался от газеты и посмотрел на Илайн.

– Ты же не думаешь, что я…

– Предложил его прикончить? Нет. Тебе бы не пришло в голову подставлять безлюдей. – Илайн тяжело выдохнула. – Брадена нашли на чердаке Ящерного дома. Понимаешь, что это значит?

Риз нервно сглотнул подступивший к горлу ком.

– Во всем снова обвинят безлюдей.

– Ты можешь хотя бы притвориться, что думаешь о человеческих жизнях? – пристыдила она и тут же продолжила: – Все посчитают смерть Брадена несчастным случаем. Сам понимаешь: таинственный безлюдь, доставленный издалека, неосторожное обращение с неопознанным экземпляром, – и, как итог, мучительная смерть в ловушке. Готовься, газетчики придут к тебе за комментарием. Но мы же понимаем, чьих это рук дело. – Она смерила его долгим пристальным взглядом, словно вынуждая признаться в том, чего он не совершал. – О чем ты договорился с Охо?

– Ты же знаешь. Десять летающих безлюдей за нашу безопасность.

– Нет, Ри. Охо не стали бы так рисковать из-за того, что можно купить за деньги. Куда ты, мать твою, вляпался?

Глава 33

Дом, который помнит

Флориана

Когда запах дыма добрался до второго этажа, было уже поздно. Спохватившись, Флори слетела по лестнице и ворвалась на кухню. Стоило отворить дверцу духового шкафа, как изнутри вместе с волной жара хлынул густой прогорклый чад. Ягодный пирог превратился в уголья. Столько стараний – и все напрасно, подумала она, доставая противень. Вторя ее невеселым мыслям, из глубины дома раздался трубный гул. А ведь безлюдь, почуявший дым, предупреждал их, но его ворчание они приняли за недовольство совсем по другой причине.

– Пирог цел? – спросил Дарт, появившись минутой позже.

– Опять я все из-за тебя спалила.

Флори махнула на него полотенцем, припомнив первое появление Дарта в их старом доме. Тогда, пробравшись через подвал, он отвлек ее разговором, а теперь ему даже говорить не пришлось. Объятий и поцелуев оказалось достаточно, чтобы она забыла обо всем.

– Не в пирогах счастье, – примирительно сказал Дарт, распахивая окно, чтобы гарь выветрилась быстрее.

Это не стоило волнений, если бы они не ждали гостей. Десерт должен был стать главным украшением стола, а в итоге украсил мусорное ведро, упав на дно с таким стуком, словно под тестом скрывалась начинка из камней.

Не успела Флори придумать, что делать с угощением, как дверной колокольчик задребезжал, извещая о прибытии гостя. Это был Рин – как самый организованный и пунктуальный человек, он пришел точно ко времени.

– У вас все в порядке? – спросил он, проходя на кухню и размахивая перед собой портфелем, чтобы разогнать клочья дыма.

– Вполне, – бодро ответил Дарт. – А у тебя? Выглядишь помятым.

Рин дернул плечами, словно принял сказанное за личное оскорбление. Его костюм, как обычно, оставался в идеальном состоянии, но лицо, прежде холеное, безукоризненно красивое, обзавелось следами недосыпа и осунулось.

– Господин Хоттон действует на всех как гидравлический пресс, – в свое оправдание сказал он. Флори удивилась, что Хоттон соизволил вернуться в город, и Рин пояснил: – Ему пришлось приехать, чтобы уладить дела. После смерти Брадена смелости в нем прибавилось, иначе бы так и продолжил прятаться в своем захолустье.

– У каждого уважающего себя богача должно быть тайное поместье, – поддел его Дарт с язвительной ухмылкой.

– Не тайное, а скорее хорошо охраняемое, – невозмутимо отразил Рин и вернулся к рассказу о том, как прошла его встреча с Хоттоном: – Вы бы слышали, как он орал на меня, узнав, что я отпустил Нила в столицу.

– Вообще-то, Риз увез его без твоего ведома, – справедливо подметил Дарт.

– Я не стал вовлекать в конфликт еще одного участника. Так или иначе с Хоттонами все кончено.

Он произнес это с твердой решимостью и внутренней уверенностью, исключающими любые сомнения. Так щелкают железные челюсти ножниц, разрезая нить. Теперь ничто не связывало его с семьей, частью которой он пытался стать, виясь и поддаваясь, словно нитка, метящая в игольное ушко.

Долгая пауза возникла сама собой. Прерывать ее было неловко, затягивать – еще хуже. Вовремя поняв это, Рин попытался отвлечься непринужденной болтовней и сказал, что не откажется от чашки чая. С недавних пор он мог спокойно пребывать в безлюде и не раздражать его своим присутствием.

Пока заваривался чай, Рин поделился последними новостями. Община обнищала и опустела после того, как бывшего главу объявили лжецом и преступником. Монке свидетельствовал, что их «наследничек» вовсе не Аластор Доу, и потребовал от городских властей, чтобы фанатиков прижали к ногтю. Вся ответственность за учиненные пожары легла на них.

Его рассказ прервал Дес. На сей раз пауза, повисшая в комнате, была тяжелой и угнетающей.