Улан. Трилогия - Василий Панфилов

Впрочем, "нравственные" причины военных действий были предназначались исключительно обывателям. Едва только удалось отвести первый вал подозрений, газеты враждебных Австрии государств тут же начали печатать статьи из серии "так им и надо", так что ближе к Рождеству европейский обыватель смотрел на Австрию как на пирог, надеясь поучаствовать в делёжке. Бред конечно, но… Газеты уверенно рассуждали, что "…вот сейчас наши доблестные и благородные воины поубивают их трусливых и подлых наёмников – и конкретному Гийому/Джону станет жить чуточку лучше. Дескать, только они мешают развиваться нашей промышленности и сельскому хозяйству, а как только, так сразу… Заживём!".

Несмотря на воинственную риторику, основные военные действия разворачивались всё же в колониях между большими игроками, но что интересно – в Европе Англия с Францией были едва ли не союзниками…

Битва за Америки и Азию разворачивалась нешуточная, выкачивая ресурсы. Но даже "остаточной" помощи Фридриху хватило и он начал боевые действия.

Не слишком удачно – победы были за ними, но битвы нельзя было назвать образцами военного искусства. Мясорубки. Много мелких, ничего не значащих стычек, в которых умирали люди. Умирали, по сути, без толку – "решающая стычка" двух батальонов ради какого-то селения – и через два дня победитель отводил войска, ибо "стратегическая позиция" по большому счёту была бесполезной.

В принципе, Померанский понимал причину таких вот "москитных" сражений: войска с обеих сторон слишком расслабились и полководцы попросту боялись решающей битвы. Да, Фридрих мог бы…

— Французы удерживают, сир, — доложил прибывший из прусского лагеря агент.

— Даже звучит бредово… — пробормотал герцог.

— Но так оно и есть, сир, — уверенно подтвердил агент, — им же не просто победа нужна, им нужно вымотать обе стороны. Даже не столько вымотать, — поправился агент, — столько показать, что победили французы.

— Ух ты как мудрёно… Ладно, верю, лягушатники могут.

Что англичане, что французы не раз "сливали" выгодные "партии" только из-за амбиций. Имперская политика обоих государств была во многих случая гротескной. Требовалось показать, что именно они внесли "Решающий вклад в Победу", да если участие были скорее символическим. Глупо? На первый взгляд – да, но по большому счёту это работало и психологический настрой Имперцев всегда был выше. Да и если твердить постоянно что-то в одном стиле, то постепенно это становится чем-то вроде аксиомы, не требующей доказательств.

Ну и не стоит забывать о многочисленных вельможах, которым по большому счёту было плевать: победит их страна в "провинциальной заварушке" или нет – главное, как ОН будет выглядеть при этом.*

Так что всевозможные младшие сыновья знатных вельмож успели урвать свою долю славы, водя солдат в лихие, хотя зачастую и бестолковые атаки. Фридрих скрипел зубами, но… финансирование шло от союзников и оно позволяло наращивать мощь быстрее, чем гибли солдаты.

Австрийцы, впрочем, тоже не блистали – Лаудон был достаточно посредственным полководцем,**  несмотря на приписываемые заслуги. Да и сама структура австрийской армии, весьма рыхлая из-за многочисленных народностей со своими "тараканами", была заметно слабее прусской.

"Москитная война" велась до конца марта 1781 года, после чего последовало вынужденное перемирие: пришли эпидемии. Неубранные вовремя трупы после множества сражений сделали своё дело и началась жесточайшая эпидемия холеры и целого ряда не менее "приятных" заболеваний. Грифич немедленно закрыл границы, установив карантины. Действовать пришлось предельно жёстко, ибо что австрийцы, что французы не слишком аккуратно относились к государственным границам и не раз военные отряды залетали на территорию Померании-Поморья.

"Залётчиков" обычно вовремя отлавливали и разворачивали, но случалось всякое: то грабили и резали приграничные поселения, то начиналась перестрелка с частями Померании… Грабителей всегда преследовали и уничтожали: на это была жёсткая установка Рюгена. Более того, с началом военных действий он предупредил, что его подданные неприкосновенны и подал соответствующие документы как австрийцам, так и французам с пруссаками.

Обычно властители относились к таким происшествиям значительно… мягче. Хотя бы потому, что ссориться с крупными державами не каждый себе мог позволить. Но тридцать тысяч отборных вояк только в Померании, делали его позицию весьма серьёзной. Ещё более серьёзной её сделали вырезанные отряды, причём отряд французских драгун, "отличившийся" насилием и последующим уничтожением населения в одном из поселений, вырезали всего в паре вёрст от ставки французских войск в самом сердце Пруссии.

Были дипломатические ноты и разгневанные посланники…

— Господа, — устало-равнодушно сказал Померанский стоявшим перед ним послам Пруссии и Франции, — скажу сразу: не прекратятся "инциденты" на моих землях, я прекращу держать нейтралитет. Вам ясно? Свободны!

Хамское поведение Рюгена было вынужденным: если Австрия с пониманием отнеслась к желанию Владимира беречь своих подданных… Да и откровенно говоря, проблем от них особых и не было – на территорию Померании австрийские отряды залетали всего несколько раз, спасаясь от преследований – и им было не до мародёрства… А вот французы ещё с прошлых времён привыкли – здесь можно "гулять" не опасаясь последствий. Да и отношение к молодому государству было откровенно пренебрежительным. Достаточно сказать, что Франция так и не прислала коронационные ордена.***  И ладно ещё – не прислала властителю Померании, хотя и это – дурной тон. Но даже короновавшись королём Швеции, нормального признания от франков Померанский так и не получил.

Резкое поведение было не только из-за возможной потери лица – именно сейчас Франция это "проглотит", поскольку связываться с достаточно сильными армиями Померании и Швеции, ведя полномасштабную войну с другими противниками… Это слишком глупо.

Дипломатия дипломатией, а основной проблемой стала холера. Огромными тиражами печатались и раздавались населению памятные листки и брошюрки с указаниями, как можно избежать болезни. Ничего сверхъестественного – мыть фрукты и овощи с мылом; употреблять варёную или жареную пищу и кипятить воду для питья; мыть руки с мылом… Мыло было не каждому по карману, так что вскоре населению стали раздавать щёлочь, причём что характерно – её пришлось разводить…

— Собрали статистику! — ворвался к отцу взъерошенный Богуслав, — и что ты думаешь? Эти идиоты – как раз из образованных… Точнее – полузнаек.

"Идиотами" сын величал (заслуженно) тех, кто советовал употреблять для мытья концентрированную щёлочь: дескать – надёжней. Нужно ли говорить, что на покрытые язвами части тела холера цеплялась куда охотней?

— Ну и что с ними предлагаешь делать?

— Да, — тут Богуслав скривился, как от лимона, — идиотов сложно подвести под какую-то статью.

— А и не надо подводить, — хладнокровно ответил Владимир, едко улыбаясь, — велю таким носить табличку с надписью "дурак" в течение года.

Наказание было жесточайшим: такой удар по репутации означал потерю лица в худшем его варианте. Теперь бизнес… или вообще какая-то работа кроме как грузчиком в порту, для "носителей" осложнялись на порядок.

Жизнь в Померании практически остановилась. Пусть купцы и фабриканты ворчали на него за серьёзнейшие ограничения в передвижении и частично – в работе людей, но имперский князь стоял на своём. А чтобы ворчание предпринимателей не переходило за определённые рамки, снизил и даже убрал некоторые налоги на текущий год.

В Швецию зараза пробралась, но ничего толком и не сделала – достаточно прохладный климат в сочетании с немногочисленным, достаточно чистоплотным населением, не дал ей зацепки. Мало зацепок было и в Померании, а вот присоединённое польское Поморье не слишком радовало.

Многочисленные беженцы от гнёта польских панов стали ещё более многочисленными от страха перед заразой. Санитарные кордоны не справлялись и люди начали гибнуть уже массово. Герцог вынужден был отдать жестокий приказ – стрелять в беглецов. Откровенно говоря, решиться было трудно: перед глазами стояли те самые беженцы, среди которых было очень много семей с детьми. Но… куда деваться? Это ведь по сути смертники, превращённые в ходячее бактериологическое оружие. Беженцы ведь пробирались окольными тропами, ночевали в сырых оврагах и пили застоявшуюся воду из луж… Так что приказ был подписан.

К концу лета стало понятно, что приказ стал спасительным. Погибших было немало – не менее десяти тысяч. Для не такой уж большой страны цифра ощутимая. Но в Пруссии и Австрии ситуация была куда как хуже и сразу по нескольким причинам.