Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

полюбить?

– Я бы хотела снова увидеть озера моего племени, а не племени врагов.

– Ты не увидишь больше озер своей страны. Ты ведь рабыня Тхолрога?

Она смотрела на него в упор широко раскрытыми глазами. Печаль боролась с неясными, запутанными, нескончаемыми мыслями. Тхолрогу нравилось погружаться в ее глаза, словно в бездонную воду. Он вдруг почувствовал глубокую нежность, какую испытывают к детям, ее сменили головокружение и почти что страх.

Воинственный дух боролся в нем с мягкой и восхитительной истомой, и он сказал почти сурово:

– Тхолрог никогда не вернет обратно дочь Роб-Сена!

Черные глаза за бахромой ресниц выражали укоризненное сожаление. Затем в них блеснула нежная насмешливость, почти вызов:

– Тхолрог вернет обратно дочь Роб-Сена, чтобы спасти пленников-горцев.

– Пленников-горцев не будет. Мы и наши друзья арии захватим ваши озера.

Она склонила голову, словно под тяжестью ярма, вспоминая кровавую резню у Мертвой реки. Страшная грусть нахлынула на нее при мысли, что Тхолрог может сражаться с Роб-Сеном или Ин-Кельгом, – и все же она колебалась – она не могла ненавидеть своего господина.

– Вы сильны, – сказала она. – Но Роб-Сен тоже силен, а наши воины стоят на защите десяти озер!

– Мы возьмем все десять озер!

На этот раз она посмотрела на него сердясь, в ее темных глазах вспыхнул протест:

– Никому не ведома воля богов!

Тхолрог почувствовал, что пьянеет от красоты этих гневных глаз. Он не мог от них оторваться.

– Час твоих сородичей пробил…

– Боги еще не произнесли свое слово…

И он прочел в ее взгляде мольбу слабого к сильному. Тхолрог с проницательностью диких натур разгадал ее чувства. В нем взыграло великодушие, смешанное с надменностью:

– Твои люди – жалкие трусы… Они убили гостей!

– Роб-Сен не хотел. Роб-Сен хотел спасти ваш народ…

– Почему же тогда он не выдал нам убийц?

– Он не мог… Вер-Скаг специально возбуждал ярость в людях. И жрец это одобрил. Роб-Сен долго говорил, стараясь защитить горцев.

Она отвечала энергично, без всякой бравады. И за ее словами, как за завесой тумана, Тхолрог видел Роб-Сена, вещавшего от имени горного народа, и видел сына Роб-Сена, сподвигнувшего Эйримах на бунт, – мальчика с дерзким взглядом. Он хотел бы расправиться с ним, он мысленно бросал ему вызов. Потом он подумал, что в его жилах течет та же кровь, что и в его пленнице. Это успокоило его, и он положил руку на плечо дочери Роб-Сена:

– Если Роб-Сен станет нашим пленником, я выступлю в его защиту.

Она покачала головой. Ее лицо дышало дочерней гордостью. Она прошептала:

– Роб-Сен никогда не будет пленником…

– Значит, боги заговорили? – язвительно спросил он.

– Боги не говорили, но Роб-Сен никогда не станет пленником. Он знает, как лишить себя жизни.

И вдруг она не выдержала. Из груди вырвалось слабое рыдание. Она запрокинула голову назад, как певчая птичка. Тхолрог растрогался. Любовь пробудила в нем нежность и желание защитить ее. Он почувствовал привязанность, возникающую у сильных животных к существу, которое жмется к ним в поисках опоры. Он вдруг ощутил ее грусть – грусть потерянного гнезда.

– Ты боишься Тхолрога? – спросил он.

Нежность господина заставила ее вздрогнуть. В ней внезапно словно открылся целый волнующий мир. Мир, где жило будущее, простор, надежда…

– Нет, – сказала она, – Тхолрог вытащил меня из пропасти.

Необычайная радость охватила юношу. Он снял руку с плеча пленницы:

– Ты снова увидишь свои озера, – сказал он, – если дорога будет открыта для нас обоих… Но Тхолрог не хочет, чтобы их увидела ты одна.

Она догадалась, что он желает ее. В ее улыбке, в темноте ее глаз промелькнуло прежнее лукавство. Но гордая дочь вождя испытала ужас от мысли, что ее ждет отвратительное рабство, что она станет всего лишь униженной женщиной, подвластной главной жене. Она одновременно чувствовала в душе мятеж, страх перед чужаком и влечение к нему. И, напустив на себя холодность и отчуждение, она произнесла:

– Боги позаботятся о будущем!

Оставаясь задумчивой и отстраненной, она в таинственном жесте воздела руки к солнцу. Ее поведение насторожило Тхолрога, они стали будто отдаляться друг от друга, все слова отступали, как пейзаж в сумерках. Но даже эта разобщенность по-своему очаровывала юношу. Она казалась ему необходимым препятствием, привалом, передышкой перед чем-то бесконечно притягательным, но опасным.

Робея, он подыскивал нужные слова, но приход Дитхев вывел его из замешательства. Он вернулся к реке. И как в ту ночь, когда он переступил порог пещеры Мох, Тхолрог мысленно увидел соперничавших в его душе Эйримах и дочь Роб-Сена.

Но образ Эйримах померк рядом с юной озерчанкой. Очарование ее струящихся волос и нежной кожи, глубина ее взгляда не действовали на юношу так сильно, как красота черных ресниц, загадочность глаз и алых губ Эй-Мор.

Он лег в траву и лежал там в странном опьянении.

Время шло. Тхолрог решил наконец проверить готовность к продолжению похода. Теперь ждали только возвращения охотников.

Неожиданно охотники показались вдали – они беспорядочно бежали к лагерю. Впереди, быстро, как олень, мчался Тахмен. Встревоженный Тхолрог кинулся ему навстречу.

– Озерчане меньше чем в пяти тысячах локтей отсюда. Их много, и они вооружены до зубов!

– Хорошо, – ответил Тхолрог.

Полный тревоги, он отдал приказ уходить. В нем клокотали гнев и сожаление о напрасно затраченных усилиях. После часа ходьбы он поднялся на холм и увидел на горизонте наступающих озерчан, их было около сотни. Несмотря на расстояние, ему показалось, что по походке и одежде он узнал среди них Роб-Ин-Кельга, брата Эй-Мор.

И горцы обратились в бегство, следуя труднопроходимыми горными тропами, где вряд ли смогут пройти враги, непривычные к такому ландшафту.

Часть третья

Глава первая

Великое озеро ариев

Наступило утро. Молодое и нежное утро, как было уже тысячи веков и как будет еще тысячи. Пробуждается Великое озеро ариев. Мир таит в себе свежесть и неизведанность и дарует их и зверю, и человеку.

Звери любят, работают, борются и спасаются бегством. Плавники гребут, личинка ползет рядом с рептилией и червями, ноги ступают, сгибаются и прыгают. Все это – проявление радости, ужаса, любви и гнева.

Один уютно устроился в своем логове или гнезде, другой стремительно прячется под листьями или на скалах, третий затаился в ожидании врага.

И человек тоже пробудился на Великом озере ариев. Он будет работать, сражаться, любить и охотиться. Воля к жизни будоражит его сердце. Это молодое и гордое племя; вода, земля, небосвод – для него