По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

Оказалось, что мыслили с лордом они одинаково.

— Бей, — вскричал Хранитель Земли Шарм'Ат, и воздух наполнился гулом взлетевших пиллумов. Сотен, сотен. Они летели из-за стен щитоносной пехоты. И гул этот дополнил визг распарывающих тело воздуха стрел. Тысяч. С зеленым и синим оперением. Богатую встречу устроил гостям лорд Шарм'Ат.

И если большинство пиллумов врубилось с глухим стуком в шиты, стену из которых успели сбить улаганы, хотя множество дротиков дорвалось и до сладкой плоти, то летящие с балконов стрелы собрали очень богатую жатву. И если щитоносный короб еще держался, то середина строя, практически ничем не прикрытая, таяла. Не ожидали атаки сверху улаганы. И мало кто успел прикрыться своим или подобранным щитом, да и немного их было, тех щитов. Зачем стрелку лишняя тяжесть.

Ужасная картина завораживала. Мстили воины Зеленой Лиги и лютые Хушшар за братьев своих убитых и плененных беззаконно. Страшно мстили. И если порой не брали доспехов улаганов стрелы Хушшар, легкие и меткие, но рассчитанные на облаченных в кожаные доспехи степных, когда важнее твердость руки и скорость боя, то длинные стрелы шестифутовых страшилищ, таких же как у англичан, да еще пущенные сверху вниз, преграды не знали.

Страшно.

Уже шатнулся избиваемый в центре зала строй, чтобы не так бессмысленно погибнуть, но хотя бы, умирая, дотянуться до вражьего тела или хотя бы повиснуть на отточенных копейных клинках, открывая соратнику даже не дорогу к спасению, но к возможности погибнуть с честью. Но…

— Остановитесь.

То ли голос Ваттарда, закаленный в сотнях битв был так силен, то ли зал был так устроен, что все сказанное на возвышении раскатывалось по всем его закоулкам, но слово это услышали все.

И лорд Шарм'Ат, завороженный ужасом, открывшимся ему, не видевшему и в зрелом своем возрасте результатов столь массового применения стрелкового и метательного оружия, повторил. Но жестче:

— Хватит.

И иссяк ливень стрел и пиллумов. Но жадно дрожали окованные сталью дротики в могучих руках пехотинцев. Нетерпеливо ласкали оперения нервные пальцы стрелков.

— Дозволь говорить с ними, лорд. — Всегда искрящиеся грозным весельем глаза Ваттарда погасли.

— Только прошу… — лорд замешкался, — …родич, только не надо больше таких, — обвел рукой зал, — сюрпризов. Уберите клинки.

А Унго прицеливающе взвесил Брунгильду. Не стал бы доверять он существу столь вероломному. В его градации человеческих особей места подобным дрангхистару не было. Бесчестье, позор и смерть. Это синонимы.

Ваттард поднял к губам рог. Грустно, не угрожающе взревел тот. А потом улаган отшвырнул его, и он, глухо ударившись о ступень, раскололся. Столь силен был удар.

— Я ваш дрангхистар.

— Да, — глухо рокотнуло в ответ.

— Я вел вас к победам.

— Да.

— Мы побеждали.

— Да.

— Мы били берсов.

— Да.

— Мы били их прихвостней.

— Да.

— Я привел вас к позору.

На этот раз улаганы мрачно промолчали.

— И я повинен в нем.

— Да, — но уже совсем не дружное.

— Я обманул лорда.

И опять молчание.

— На мне позор. Каур!

— Здесь, — рокотнуло от Врат.

— Ты подле меня!

— Ты сказал.

— Я хотел дать вам новую землю. И я даю ее вам.

И опять пауза.

— Отслужите право на нее.

Опустился на колено.

— Лорд, прими людей под руку свою, и кровью своей клянусь, будут верны они тебе.

— Сложно поверить. — Улыбка коснулась губ хозяина. — Даже не знаю. — Помолчал. И в зале повисла тишина, готовая взорваться яростью боя. — Но принимаю.

И со звоном посыпалось на мозаичный пол оружие.

Ваттард поднялся. В глазах опять полыхнуло веселье.

— Кто пленил меня?

— Честь победы принадлежит мне, — преувеличенно скромно проинформировал Граик.

— Позволь твой малый меч, ведь я великим умением твоим обезоружен.

— Прошу, — подал рукоятью вперед даго. Стоящие рядом воины ощутимо напряглись.

— Мой лорд, — обратился Ваттард, — кровью своей я поклялся. Так пусть же прольется она, — обвел всех бесшабашным взглядом. — Прощайте.

И прежде чем кто-либо успел ему помешать, с такой силой вбил себе в грудь клинок, что, проломив кирасу, тот пробил и сердце. Секунду постоял, улыбнулся, упал и умер.

Унго задумался, не стоит ли изменить градацию человеческих особей.

И никто из стоявших на возвышении не увидел, как одна из немногих выживших под колючим дождем арбалетчиц, не отрывая глаз от того места, где упал дрангхистар, подняла брошенный меч, перевернула острием вверх и упала на него. Тоже сердцем. И никто из стоявших вокруг улаганов не помешал ей.

Асмат, шадашар Смотрящих Вдаль

«Вот и подмога», — облегченно вздохнул шадашар. Мысленно, конечно. Негоже перед подчиненными эмоции проявлять. А потом сразу себя заткнул. Тоже, конечно, мысленно. Потому что из двух ближайших рощ появились густые черные ряды воинов, укрытых огромными, в рост человека, щитами. Шадашар знал, что такие щиты любит корпус «Гуляй-Город». Панцирная тяжелая пехота Блистательного Дома. Предположить, что означенный корпус тоже сюда переброшен, было сложно. Не квартируют его полки в Столице. А если бы вдруг такое случилось, то шадашар узнал бы об этом быстро. По разбитым рожам своих подчиненных. Недолюбливают столичные полки линейных. Дуэли в армейской среде запрещены эдиктом Блистательного Дома, а вот кулаками помахать не возбраняется.

Такие вот здоровенные черные щиты носят лишь Черные Ромбы рудокопов, если вдруг выходят биться на поверхность. У рудокопов и щиты эти, и строй когда-то и переняли.

А когда рудокопы против тебя — это плохо. Если строем — еще хуже. Рудокоп могуч, упрям, бесстрашен, доспех его просечь трудно. И то если сильно повезет.

А за густыми черными рядами из рощ показались тележки. Много. Внизу живота противно похолодело. Шадашар узнал эти тележки. Рудокопы их «метатель» называют. Обидел как-то раз жителей подземных некий буйный барон. Эти буквоеды в Коронный Суд обратились, где действия скандалиста были признаны незаконными. Скопидомы эти право решить с ним спор выбили. Асмат тогда с наблюдателями был, чтобы непотребства какого не случилось. Рудокопы в тот раз, помнится, ворота замка парой этих «метателей» зараз вышибли. Шадашар тогда не поленился. Посмотрел. Их же подземной работы ворота. Почти всем торгуют подземные мастера. Только не механизмами.

Улаганы, воины умелые, не растерялись. Пешие конных вмиг щитами прикрыли, а те к атаке перестраиваться стали. Самострелы защелкали, воздух первые стрелки прошили. Только рудокопы их атаки ждать не стали. Взметнулись вверх ложки метателей. Раз. Другой. С грохотом ударили каменные ядра в щиты, расшвыривая искалеченные тела воинов, оставляя глубокие просеки в густых рядах. Еще. И еще. А потом шеренги кованые клювы ромбов выставили и вперед пошли. Быстрее, быстрее. Побежали. И ударили. Первые ряды улаганов сразу рухнули. А черные ромбы в строй вцепились. Заворчали. У рудокопов же как? У них и война — работа. Первые ряды щиты свои огромные тащат и рогатины такие длинноклинковые, для которых в щите уступчик удобный оставлен. Рогатины — они для тех, кто длинные копья второго ряда и его же алебарды проскочить смог. А у третьего ряда копья еще длиннее. Это только с силищей рудокопов такими чудищами ворочать. Но все равно тяжело. Только меняются они очень умело. А перестраиваются — вообще загляденье. Это со стороны. А вот если на тебя такая стена прет? Тут одно спасение — бежать. Сколько имперские хасангары пытались такой строй воссоздать? Много раз. И безуспешно. Всем хороши полки корпуса «Гуляй-Город». Но Ромбам уступают. Легче рудокопов на помощь звать. А те до драки жадные. А если уж кого из ихних заденут, то вообще беда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});