Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Медведь, медведь, — закивала старая ведьма.

— Дикий? — спросил Натан.

— Необыкновенно дикий медведь…

Натан не заметил, как Оскар выбежал из квартиры. Он заметил только отсутствие кофе на рабочем столе, вспомнил, что находится в чужой квартире, и удивился, когда немного выпивший ученик явился на рассвете и застал Учителя за работой.

— Может так случиться, — предположил Натан, — что Сотник исчез не в пещерах и не кончил жизнь в лапах лесного зверя. Его смерть — никем не доказанный факт. Может случиться так, что этот человек дожил век на каком-нибудь хуторе, женился на местной барышне и больше не появлялся в больших городах. Это означает только одно: ему не за чем было избавляться от материалов экспедиции. Вполне возможно, что мемуары Сотника, если таковые сохранились у потомков, могут не содержать белых пятен и смысловых провалов. Кому придет в голову подозревать пропавшего человека? И вообще, — заключил Натан, — скрыть свою персону от лишних глаз и вопросов… Разве это не лучший выход из ситуации? Сара сознательно не сохранила материалы, сыну Лепешевского они, вероятнее всего, тоже не перешли по наследству. Единственным хранителем архива может быть без вести пропавший Сотник. Вот кого нужно было искать в первую очередь, — Боровский положил очки на раскрытый дневник и посмотрел на ученика.

— Учитель, мы победили, — доложил ученик. — Журналисты считали, что вы прячете под кроватью оружие, способное уничтожить мир. Теперь не считают.

— Ложись спать, Оскар.

— Если б вы только почитали ту статейку. Если б не ребята из «УФО», вас бы завтра рвали на сувениры. Нет, все-таки они неплохие ребята, — сообщил Оскар, сворачиваясь калачиком в кресле. — Предложили мне работать в журнале. Им нужен консультант-физик, а я не знаю… Я ведь даже писем с роду не писал, не то, что статьи.

Боровский дождался, когда ученик заснет, и продолжил чтение, пока стук в дверь не всполошил обоих. Профессор ожидал увидеть нервного соседа, но на пороге стоял Артур. В его руках был небольшой узелок, связанный из носового платка графини Виноградовой. Увидев профессора Боровского, гость оробел.

— Ой, — сказал гость и спрятал узелок в карман. — Вас что ли из дома выгнали? Из-за их сиятельства, да? Я говорил, чтоб не звонила так поздно.

— Зайди, — пригласил профессор, но гость отступил. — В чем дело, Артур?

— Я вообще-то к Оське по делу.

— Так, войди!

— Я это… по личному. Слышишь, рыжий? Выйди, потолковать.

— Какие у нас с тобой дела, Деев? — удивился Оскар, но потолковать вышел.

— Тебе это… — произнес Артур, озирая пустой подъезд, — подарочек от ихнего сиятельства, вот что. — Он сунул в ладонь молодого человека узелок.

Оскар нащупал твердый предмет, обтянутый батистовой тканью.

— И все? Ни тебе сопровождающей записки? Ни тебе инструктажа? Ничего на словах передать сиятельство не велели?

— На словах кое-что было сказано. Но не для лопоухих… — ответил Артур.

— Ладно, колись, — разрешил Оскар. Узел не поддавался его неумелым пальцам.

— Их сиятельство сказало, что ты гений.

— Я?

— Ну, не я же.

— Так и сказала?

— Сказала: рыжий — гениальный мужик.

— Мужик? — еще больше удивился Оскар и замер, когда в его ладони засиял кристалл.

— Только они камешек-то посверлили маленько, — объяснил Артур. — Там жидкие линзы какие-то особенные оказались. Они не смогли определить, что за хрень в них залита, пришлось перелить, как есть. Так что она пустая. Поэтому неопасная. Пользуйся. — Артур хлопнул по плечу растерянного молодого ученого и вышел из подъезда. «Гениальный мужик» Оскар Шутов остался стоять на лестнице с сияющим кристаллом в ладони.

— Пророчество — не чтение судеб по книгам, потому что книги те написаны не для людей, — сказал Валех. — Гениальность — не промышленный шпионаж у существ, с которыми Человеку не тягаться интеллектом. Все великое, сотворенное вами, однажды оказывается подслушанным в откровении свыше и увиденным в озарении.

Оскар обернулся. Подъезд был пуст, но голос Привратника в его ушах звучал так четко, словно тот говорил с ним, и эхо звенело в пустой голове.

— Мы должны оставить наследство тому, что придет после нас. Тому, кто будет лучше и совершеннее. Просто перестань ворчать на людей и дождись тех, кем сможешь восхищаться.

Оскар сжал в руке камень, словно кто-то собирался его отнять.

— Ты ужаснешься, когда увидишь тех, кто придет. Эти существа будут холодны и умны. В них не будет ни жалости, ни сострадания. Их будет мало, но они будут злы и отважны. Они будут слабы телом, но сильны духом. Они уничтожат все святое, что вы сбережете для них. После вас придут те, кто не боится ни жизни, ни смерти. Придут для того, чтобы уничтожить себя. Потому, что выйдут из вас, как чудовище стоглавое из пены морской. Плоть от плоти вашей человеческой. Ты можешь дать им оружие сейчас. Можешь ждать, когда они возьмут его сами, но время уже ничего не изменит, ибо время обречено, как все сущее, что несет оно во чреве своем. И выбора не будет, ибо выбирать придется между смертью и смертью.

Молодой человек влетел в квартиру, и захлопнул дверь. Старый дом пошатнулся на рыхлом фундаменте. Скрипнул крышей, хрустнул стеклами и застыл, словно сторожевая башня на краю обрыва. Оскар заткнул уши, зажмурился, но эхо страшного голоса внутри него зазвучало громче. Он кинулся к музыкальному центру и выжал предельную громкость, но музыки не услышал. Вокруг него стояла гулкая тишина, только паркет ритмично содрогался под ногами и взгляд Учителя был непривычно тревожным.

Графиня Виноградова подобрала мобильник, брошенный на обочине, и позвонила в Париж.

— Привет, Даниель! — сказала она.

— Привет! — ответил ей Даниель. — Мирей! Я звонил тебе в Москву, но там только злая мадам, которая не знает, где ты. Я волновался! Мирей, ты должна предупреждать, когда пропадаешь надолго.

Мира улыбалась, слушая упреки Даниеля, но Жорж вернулся и отнял игрушку.

— Брось! — сказал он. — Не видишь, что телефон без батареи? Не надо подбирать мусор! И стоять на одном месте подолгу тоже нельзя.

Телефон полетел в канаву, Мира пошла дальше. Голос Даниеля в канаву не полетел, он пошел за графиней, стал рассказывать новости, жаловаться на погоду во французских Альпах, непригодную для лыжного уик-энда; на Ханни, который запирается с компьютером в спальне и не пускает прислугу, поэтому в спальне пыль, грязь и нечем дышать. Мира прошла сквозь людей, столпившихся на дороге, сквозь машины, брошенные на обочине, задела плечом штатив фотоаппарата, и голос Даниеля покинул ее. Графиня увидела кота и замерла. С явлением такого рода она в дехроне еще не встречалась и не знала, как себя вести. Графиня знала одно: если не знаешь, что делать, лучше не делать ничего. Пикап стоял перед ней с открытым кузовом, в кузове лежали свернутые палатки. На палатках сидел кот в ошейнике. Шерсть на холке кота стояла дыбом, его мышцы были напряжены, два оранжевых «блюдца» откровенно таращились на графиню. «Хороший котик…» — прошептала Мира. Кот стал похож на дикобраза. Мире показалось, что этого зверя, так же как и ее, не инструктировали относительно подобных казусов. Животное, привыкшее наблюдать людей в естественной среде, было озадачено зрелищем не меньше графини.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});