"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Леженда Валентин

Мог бы и раньше догадаться, идиот!

Гош бы сразу догадался. Или Виктор…

Я завел мотор и стал разворачиваться. Обратно к трассе.

Уже смеркалось, когда я остановился перед черной «ауди», уткнувшейся задницей в каменную арку. Я заглушил мотор и выбрался из машины.

Здесь было тихо, но не так, как у дома Дианы. Тихо, но не мертво. Ветер шевелил ветви, где-то далеко рассерженно каркала ворона.

Я прошел под арку, пошел по скрипящей дорожке к дому, внимательно оглядываясь вокруг.

Козырек над крыльцом. Конек крыши, скаты. Ближайшие деревья, крупные кусты… Ничего.

А вот дверь была приоткрыта. Я постоял на крыльце, держась за ручку – заходить не хотелось. Но ведь дверь была закрыта, когда я уезжал в прошлый раз. Это я точно помню. А дверь тяжелая. Не от ветра она приоткрылась. Не случайно…

Я вдохнул и шагнул внутрь.

Снаружи было сумрачно, здесь было темно. И пахло… Я убеждал себя, что кровью пахнуть не может, неделя прошла, за это время любая кровь засохнет, став неотличимой от грязи. Но ничего не мог с собой поделать. Я чувствовал застоявшийся запах крови.

Я посвистел.

Медленно пошел по коридору, останавливаясь и снова посвистывая. Прислушиваясь, не раздастся ли легкий дробный стук, спешащий навстречу…

Но внутри было тихо. С легким разочарованием – и облегчением, что оставляю позади этот тяжелый запах, – я толкнул дверь, ведущую во внутренний дворик с огненно-багряными пятнами девичьего винограда, и не успел сойти со ступеней, как сверху скользнула тень и что-то навалилось на плечо. Я вдруг очутился посреди маленького вихря. Над ухом хлопали крылья, окатывая холодным ветром и мириадами крошечных брызг, плечо почти до боли сжали две маленькие, но цепкие лапы, и оглушительное карканье:

– Кар-рина! Кар-рина! Кар-рина!

Крик бил прямо в ухо, и даже рукой не прикроешься. Я только морщился и терпел.

Наконец тишина.

Я потихоньку повернул голову. О черт…

Клюв был прямо перед глазами – огромный, тяжелый. Таким не то что глаз выклевать, висок пробить ничего не стоит. Он был точно таким, как во сне. Крупный, иссиня-черный, с блестящими черными бусинами глаз.

– Кар-рина! – снова гаркнул ворон.

– Это я понял, а дальше? Карина – и все?

Ворон переступил на моем плече, пощелкал клювом, выдохнул, совсем как охрипший докладчик, прочищая горло, и, придвинувшись, заорал в самое ухо.

– Дир-рана! Дир-рана! Пе-та! Пе-та! Ка-хот-хих… – старался выговорить он, но запутался и сошел на что-то хриплое и неразборчивое. – Ка-хот-хих… – попытался снова, но опять сорвался на какое-то хриплое ворчание.

Он дернул головой, затоптался на плече, защелкал клювом, зло и раздраженно, и наконец-то проорал звонко, длинно и четко:

– Ка-хот-тик-ки!!! Ка-хот-тик-ки! Ка-хот-тик-ки!

Я не выдержал и рассмеялся:

– И столько стараний, чтобы мне рассказать про охотников и про то, что Диана попала в беду?

– Дир-рана! Дир-рана! – закивала птица, узнав слово. – Пе-та! Пе-та! Ка-хот-ких-ки! Ка-хот-хих-ки. Ка-хот-тик… Ких… Кар-р-рина!!! – вдруг рявкнул ворон так, что в ухе зазвенело.

– Ну тихо, тихо, не заводись… – зашептал я. Потихоньку заводя левую руку назад и вбок, поднимая к плечу и с опаской косясь на птицу. Клюв маячил над самым виском. И такой клюв, что пробьет висок в один удар. Что уж про глаз говорить…

Ворон хмуро следил своими черными блестящими бусинами за моей рукой. Дернул крыльями, когда рука подошла совсем близко, но не взлетел. Лишь переступил и вцепился в плечо еще сильнее. Даже через толстую кожу плаща в меня впились когти.

– Ш-ш… Кар-роший, кар-роший… – Я коснулся его головы, сполз пальцами на шею, погладил.

Ворон весь напрягся, сжался, втянул шею, пригнул голову, но не улетал, не бил клювом. Лишь тихо и быстро бормотал, как заклинание:

– Кар-рина-кар-рина-кар-рина-кар-рина…

– Карина, – согласился я. – Карина… Хорошая птичка, хорошая.

Гладя его смелее, нащупывая под встопорщенными перьями шею с выступающими бугорками хребта.

На въезде меня опять приветствовали внимательным, холодным облизываньем, но на этот раз куда быстрее и тоньше. Если бы я не ждал, мог бы и не заметить. Она не пыталась влезть. Всего лишь – нетерпеливо, но с опаской – проверяла, кто это.

А затем, уже совсем возле дома, ткнулась еще раз. На этот раз не таясь, не спеша, привычным лавандовым холодком. Вежливо, робко стукнулась в мою защиту – и пропала.

И такая же вежливая улыбка ждала меня, когда я вошел в столовую. Только теперь в этой вежливой улыбке, с едва заметной издевкой…

Только теперь это была не издевка, не последний вызов отчаяния, который я привык видеть под этой улыбкой. Она изменилась.

Только сегодня или уже несколько дней, а я смотрел, но не видел?

Не последний вызов отчаяния, а уверенность. Еще скрываемая, но уверенность. Не издевка, а насмешка. Не бравая, напоказ, а всамделишная, для себя. Последние реплики роли, прежде чем окончательно сбросить маску…

Я старался не подавать виду, пока кормил ее, но что-то она почувствовала.

– Почему вы так смотрите на меня, Влад?

– Как – так?

– Обычно так смотрят на женщину, когда приготовили ей какой-то сюрприз…

– Вы весьма проницательны, Диана, – в тон ей ответил я. – Но у меня больше чем просто сюрприз для вас, Диана. – Я взял с колен бумажный сверток, поднялся со своего места в конце стола и пошел к ней. – Это сюрприз для вас и подарок для меня.

– О! Мой господин так щедр… После тренировки? Что ж, я постараюсь…

– Нет, не после тренировки… – Я прошел вдоль стола, все пять стульев, взялся за спинку последнего. Совсем рядом с ней. Как на последней тренировке…

Нет. Слишком опасно. Я сел на четвертый стул. Улыбнулся ей:

– Это особый сюрприз.

Между нами остался пустой стул, и все равно она еще сильнее выпрямилась, чуть подалась назад.

– Даже так? – с наигранной недоверчивостью вскинула брови. – Что ж… Кто знает… Возможно, и я вскоре смогу преподнести вам сюрприз…

Не сможешь.

Я стащил бумажную обертку и бросил на стол перед ней окоченевшую тушку ворона.

Смерть изменила его. Вытянутый в струнку, с прижатыми крыльями, с прилипшими к телу перьями, с вывернутой почти назад головой – она не сразу его узнала.

– Что это?..

Но она уже поняла.

Вскинула глаза на меня – и впервые я видел в этих глазах страх… Не испуг, а настоящий, вытеснивший все страх. Даже когда – месяц и вечность тому назад! – я тащил ее в подвал, чтобы замуровать заживо, в ее глазах были ярость и испуг, но не страх.

Страх – это штука, которой надо прорасти. Для настоящего страха нужно время, нужна минута трезвости мысли. А лучше час. Или сутки. Или неделя.

– Что-то не так, моя милая Диана?

Я улыбнулся, но не уверен, что это была улыбка, а не злой оскал.

В ее глазах снова были жизнь и злость. Она боролась со своим страхом. Она не хотела сдаваться. Она потянулась к ворону, и я знал зачем.

Она все еще надеялась.

Думает найти рану. Это значило бы, что я перехватил ворона случайно. Заметил его здесь, недалеко, когда он только отлетал, и здесь же его застрелил. На всякий случай. Не зная, куда он летел. Не зная, что он летает туда-сюда уже не первый день…

Она учитывала, что это может случиться. Она подстраховалась. Не стала писать записку и приматывать к лапе. Потратила несколько дней, но обошлась без записки.

– Что вы там хотите найти, Диана? – усмехнулся я. – Ответ? Так ответ у меня, на словах. Карина просила передать, что она призрачно ваша. Теперь уж навечно.

У меня был миг, прежде чем она поняла. Прежде чем дрогнули губы, обнажив резцы – идеально правильные, сахарно-белые, влажно блестящие. Прежде чем сверкнула ярость в глазах – вдруг расширившихся зрачках, бесконечно глубоких под пленкой отражения…

Я успел собраться и закрыться. Я был готов уворачиваться, пустить ее первый, самый тяжелый удар вскользь, но вместо лобового тарана на меня обрушился ливень мелких ледяных касаний. Не самых сильных, но со всех сторон – и, господи, сколько же их было…